– Я к тебе приглядывался.
Он подошел и сел рядом, взирая на Диану с вожделением. На первых порах она думала, что Алекс просто придуривается, и лишь теперь стала склоняться к мысли, что он искренен, хотя его искренность и похожа на идиотизм.
– Алекс, физические контакты между нами исключены, – строго сказала она, заметив его плотоядный взгляд. – Кроме того, мне нужно позвонить Кларе.
– Надеюсь, мы не будем забирать ее из больницы? – забеспокоился тот. – Женщины, которые отстаивают свою честь с оружием в руках, должны жить в резервациях.
Диана усмехнулась. Клара недавно уверяла, имея в виду, естественно, Алекса, что дураков нужно обязательно помечать – хотя бы крестиками на лбу.
– Не думаю, что Клару выпишут так быстро, – вздохнула она. – Перелом есть перелом. Да еще сотрясение мозга, и трещина в лодыжке. Ей сейчас несладко приходится.
Однако, услышав в телефонной трубке знакомый голос, Диана изменила свое мнение. Голос был энергичным и деловым.
– Слава богу, у вас все в порядке. А у меня тут кое-что случилось. Я по возможности не выпускаю из виду ту пациентку, которая лежит здесь под твоим именем. И вот вчера появляется молодая женщина и требует, чтобы ее провели к Диане Звенигородской. У нее, мол, есть важное сообщение. Ее, конечно, не пустили, потому что разговаривать там еще не с кем – все лицо замотано, капельницы и все такое... Я, когда пронюхала, что внизу скандал, сразу спустилась. Женщина лет двадцати семи, высокая и полненькая, с карими глазами, волосы длинные, вьющиеся. Тебе ни о чем эта внешность не говорит?
– Нет, – задумчиво ответила Диана. – А как ее зовут?
– В том-то и дело, что она не захотела говорить. Я подошла и представилась твоей близкой подругой. Говорю, вы скажите, кто вы такая, и, как только Диана придет в себя, я ей сразу сообщу, что вы заходили. А она: нет, мол, не нужно. И вроде как к выходу пошла. Я спряталась за колонной, смотрю – возвращается. И что ты думаешь? Ей удалось заморочить голову медсестре нашего отделения, и я сама слышала, как она оставила ей свой телефон. И тысячу рублей дала – за услугу. Как только, говорит, Диана Звенигородская в себя придет, пусть ей немедленно позвонят.
– Тебе удалось раздобыть этот номер? – взволнованно спросила Диана.
– А как же! Есть чем записать?
– Алекс, дай ручку, – зашипела она. – Или лучше сам запиши, я диктую.
Зафиксировав цифры, она спросила Клару о ее самочувствии, но та немедленно отмахнулась:
– У меня все нормально, но я изнываю от любопытства. Звони скорее этой незнакомке, а потом перезвони мне. Я снотворное пить не буду, слышишь?
Однако, к их общему разочарованию, номер не ответил.
– Наверное, девушка на работе, – пожал плечами Алекс.
– Все нормальные люди сейчас на работе, – с сожалением подтвердила Диана.
Ей удалось выпросить у Невредимова срочный двухнедельный отпуск по семейным обстоятельствам, но сколько прошло дней с тех пор, как он начался, она и не помнила. Жизнь ее изменилась в корне. Счастье, что она не одна, что с ней постоянно кто-то находится. «Не кто-то, – проникла в ее голову маленькая мыслишка, – а Шургин. На него, оказывается, можно положиться. Вот если бы он еще вел себя достойно...» Шургин по-прежнему позволял себе говорить Диане гадости, а иногда даже нагличал. От этого их межличностный конфликт не только не затухал, но, напротив, набирал силу и разрастался как ком снега, пущенный с горы.
От нечего делать Диана отправилась на кухню и напекла блинов. Готовила она нечасто, но хорошо, и блины удались на славу. Душкин слопал большую стопку, и взгляд его сделался равнодушным, как у питона, висящего на ветке в террариуме. Поэтому возвращение Шургина он встретил без энтузиазма и только вяло махнул рукой, сделав приветственный жест.
Предложенные блины Шургин долго осматривал со всех сторон, потом нюхал, потом, наконец, съел один и отложил вилку. Диана, исподтишка наблюдавшая за ним, дернула щекой. Ничем-то ему не угодишь!
– У Клары новости, – сказала она деловым тоном и выложила всю историю про девушку с длинными волосами. – Теперь ждем вечера и надеемся застать миссис Икс дома.
– У меня тоже новости, – спокойно откликнулся Шургин.
Полез во внутренний карман пиджака и жестом фокусника достал оттуда желтенький листочек с верхним клеящимся краем, какие обычно крепят к документам, чтобы написать на них сопроводительную записку. Листочек был заполнен бисерными буквами. Диана сразу же узнала почерк.
– Это писал Денис! – воскликнула она и выхватила листок из рук Шургина. – Дайте скорее.
Она села возле окна и быстро пробубнила вслух:
– «Диана, прочитав эту записку, сразу обратись ко мне. Если со мной что-то случилось, выполняй мои указания. Из Тихорецка я вывез то, что мне не принадлежало. Спрятал в надежном месте. Надеюсь, ты сможешь понять ценность найденного. И правильно поступить. Полностью полагаюсь на тебя, Денис. Для того чтобы получить дальнейшие инструкции, необходимо обменять у Дэна мое самое нелюбимое блюдо на конверт. Паролем будет служить та поэтическая строчка, из-за которой не удалась вечеринка».
– Ну? – спросил Алекс, борясь с блинным оцепенением. – Ты что-нибудь поняла из этой тарабарщины?
– Кое-что и я понял, – повел бровью Шургин. – Все-таки мы были правы: сокровище из Тихорецка вывез именно ваш муж.
– Но как он мог так поступить? – недоумевала Диана, продолжая держать записку перед глазами. – Не могу поверить, что он это сделал! Это была
– И ТВОЕ сокровище, – поддакнул Алекс. – Хорошо, если он выживет. Эта записка станет уликой на суде.
– Вы, Диана, находитесь в опасности, – напомнил Шургин. – Не могу же я прятать вас вечно. Нужно немедленно найти эту вещь, выяснив попутно, кто за ней охотится.
– Кто знает о ее существовании, тот и охотится, – резонно заметил Алекс.
– Но мы, к сожалению, не можем этого выяснить сейчас. Пути распространения информации извилисты и непредсказуемы. Кстати, вы поняли, о чем идет речь в этой записке? – Шургин протянул руку и положил себе еще один блин. – В той ее части, где говорится о каком-то пароле, Дэне и нелюбимом блюде.
– Ну... да. Что касается самого нелюбимого блюда, то это курица-гриль. Денис даже запаха ее не выносит. Это как раз просто. И по поводу неудавшейся вечеринки я, естественно, в курсе. Два года назад наши друзья устроили новогодний вечер. Арендовали караоке-бар, назвали гостей, заказали лучшие блюда – в общем, все по-взрослому. Однако в теплую компанию затесались молодые люди, балующиеся наркотиками. Они чего-то нанюхались в туалете и оккупировали микрофоны. Представляете себе человека, которому страшно весело и который желает спеть песню, но помнит только одну строчку?
– Представляем, – кивнул Алекс. – Должно быть, это очень забавно.
– Несколько человек пытались стащить парня со сцены, а он все это время исполнял первую строчку старого шлягера Гурченко: «Я вам песенку спою про пять минут». И так раз восемьсот. В конце концов, у гостей сдали нервы, и почти все разбежались.
– Значит, пароль, как я понимаю, именно такой: «Я вам песенку спою про пять минут».
– Ну, да.
– Вы должны принести Дэну курицу-гриль, поздороваться, сказать ему: «Я вам песенку спою про пять минут», Дэн обрадуется и отдаст вам конверт.
– Не знаю, обрадуется ли Дэн, – осторожно ответила Диана. – Потому что понятия не имею, кто это.
– Приехали! – хлопнул себя по коленкам Алекс. – Как это – не знаешь? А зачем тогда твой муж про него написал?
– Не могу понять.
Диана искренне расстроилась. Больше всего на свете она не любила командных игр, где твоего выхода с надеждой ждет целая группа товарищей. А если ты вдруг проштрафишься, то разочарование умножится во много раз. Однажды она участвовала в спортивном турнире и позже всех донесла до своих эстафетную
