– Какие дают, такие и ставлю…
– Но деревянных колес ты не ставишь?
– Никак нет, ваше величество.
– Очень интересно!.. – По этому поводу Николай решил поделиться уже государственными соображениями: – Давно, давно пора переходить на железные колеса! Я бы только посоветовал делать их как можно круглее! Но железные.
На помощь царю поспешил Бенкендорф:
– Господин Герстнер, соблаговолите дать пояснения.
Герстнер незаметно пожал плечами и нарисовал мелом на стене круг:
– Ваше величество, существует формула пи эр квадрат, где число «пи» можно приближенно принять за…
И Герстнер начал писать на стене «3,145926536…»
– Безумно, безумно интересно! – восхищенно прервал его Николай. – Просто замечательно!.. – Тут он, к счастью своему, заметил Машу: – Мари!.. Здравствуйте, дитя мое! Куда вы пропали? Что же вы не заходите? Посидели бы, музыку послушали…
Герстнер, Родик, Пиранделло и Тихон раздули ноздри, заиграли желваками.
– Все некогда, ваше величество, – мягко сказала Маша. – Вот откроем дорогу…
– А кстати! – встрепенулся царь. – Господин Герстнер! Когда же вы намерены открыть мою дорогу?
– Тридцатого числа, ваше величество. Через пять дней…
Был уже поздний вечер, когда наши измученные герои садились в линейку, чтобы ехать домой. Ждали только Родика.
Он вышел из «бытовки» – старой кареты без колес, которая служила им верой и правдой еще с начала строительства, и устало сказал:
– Поезжайте без меня. Я переночую здесь.
– Почему? – удивился Герстнер. – Завтра же…
– Тебе нужно отдохнуть, Родик, – сказала Маша. – Завтра открытие и…
– Именно потому, что завтра открытие, я останусь здесь. Я к пяти утра вызвал декораторов из Александрийского театра… К шести прибудут будочники и лоточники… К семи – кассиры и кондукторы. Оркестр Преображенского полка… За всем нужно проследить, проинструктировать, расставить по местам. Поезжайте, отоспитесь, отдохните, и к девяти я жду вас здесь. Ладно?
– Ну что ж… – неуверенно пожал плечами Герстнер.
Линейка тронулась. Маша обернулась, долго смотрела на Родика у кареты без колес…
Ночью небо было ясным и чистым. Лунный свет струился в окна бывшей кареты. Забывшись в тяжелом сне, разметался Родион Иванович Кирюхин – отставной корнет двадцати семи лет от роду…
Тихо скрипнула дверца кареты. Родик всхрапнул, почмокал губами, перевернулся на другой бок. Дверца заскрипела громче и стала открываться сама по себе. Откуда-то подул ветер…
Родик приподнял взлохмаченную голову, с трудом открыл сонные глаза. В проеме дверей вдруг возникло дивное свечение…
– Кто?.. Что?.. – Ошеломленный Родик затряс головой, стараясь стряхнуть с себя это наваждение.
– Родик… – прошелестел голос Маши.
– Машенька! – Родик приподнялся на локте. Свечение стало угасать, и в проеме дверцы кареты возник силуэт Маши. Где-то далеко полыхнули зарницы…
– Родик… – сказала Маша и опустилась перед ним на колени. – Сегодня последняя ночь. Завтра меня уже не будет.
– Что ты, Машенька?! Что ты?! – зашептал Родик. – Родная моя, любимая…
Маша закрыла за собой дверцу кареты и стала раздеваться.
– Родик, сегодня последняя ночь в нашей жизни… Я хочу, чтобы у нас с тобой было все как у людей…
И тут грянул страшный гром!!! Сверкали молнии, хлестал ливень, небо раскалывалось диким грохотом! Казалось, что возмутились все силы небесные и в ярости своей хотят раздавить, утопить, уничтожить эту нелепую, беззащитную старую карету без колес, стоящую на голой земле…
Обнаженные и счастливые, они лежали, слегка прикрытые старой лошадиной попоной, и Маша нежно говорила Родику:
– Если бы ты знал, как я благодарна Господу, что встретила таких людей, как Антон Францевич, как Федя, Тихон… Как ты – любимый мой, жулик мой ненаглядный…
– Ну почему жулик, Машенька? Я же не для себя – для дела, для людей… – У Родика уже закрывались глаза.
– Да разве я виню тебя, солнышко? Я же понимаю, что ты просто живешь в такой системе, где без этого еще долго будет не обойтись. Спи. Спи, мой родной… Спасибо тебе и прости меня, Господи!..
30 октября 1837 года митрополит благословлял паровоз, к которому были прицеплены семь вагонов и шарабанов, украшенных флагами, и одна платформа, где водрузилась черная карета государя с царским гербом.
