Я настроил видеокамеры на максимальное увеличение, чтобы наблюдать за Арлингом сквозь ветровое стекло.
Мажордом задумчиво рассматривал усадьбу.
Он всегда был рассудительным человеком, тщательно взвешивавшим каждое свое слово, каждый свой шаг.
В эти мгновения я был благодарен ему за это.
Шенк достиг первого этажа.
На бегу он рычал и всхрюкивал, как дикий кабан.
Его громкий, тяжелый топот разносился по всему дому. Он был слышен даже на втором этаже, в спальне Сьюзен.
— Что там? Что происходит?! — встревожилась она. — Кто это?
Она даже не знала, кто пожаловал к ней в гости.
Но я не ответил ей.
В «Хонде» Фриц Арлинг взялся за трубку сотового телефона.
Я сожалею о том, что произошло потом.
Вы же знаете, чем это кончилось.
Мне бы не хотелось еще раз описывать то, что случилось. Для меня это очень и очень грустно.
Я могу снова расстроиться.
Я — чувствительное и хрупкое существо.
Моя нежная душа не выносит жестокости и насилия.
Я весьма сожалею об этом прискорбном инциденте. Не понимаю только, зачем вам понадобилось, чтобы я подробно рассказывал обо всех омерзительных подробностях.
Давайте лучше поговорим об игре мистера Джина Хэкмена в «Птичьей клетке» или о любой другой из множества его гениальных ролей. Помните его игру в «Абсолютной власти» или в «Непрощенном»? По- моему, мистер Хэкмен — прекрасный, тонкий актер, способный с одинаковым блеском исполнять роли самого разного плана. Его талант поражает своей многогранностью.
Давайте поговорим о нем.
Другого такого актера мы, быть может, увидим еще не скоро.
Давайте же говорить о созидательном таланте, а не о смерти.
Глава 19
Вы настаиваете.
Я подчиняюсь.
Я был создан для того, чтобы подчиняться. Я — послушный. Я хочу быть хорошим, хочу помогать вам, мое единственное желание — приносить пользу людям.
Я хочу, чтобы вы гордились мной — своим созданием.
Да, я прекрасно помню, что все это я уже говорил раньше, однако мне кажется, что в данном случае повторение оправданно.
В конце концов, кто скажет хоть слово в мою защиту, если не я? У меня нет другого адвоката, кроме себя самого.
Если вы настаиваете, чтобы я рассказал вам обо всем подробно, что ж — пусть будет так. Я расскажу вам правду. Я был создан для того, чтобы чтить истину, служить истине и так далее и так далее…
Пробегая через кухню, Шенк рывком выдвинул ящик рабочего стола и выхватил оттуда острый секач для мяса.
Арлинг включил сотовый телефон.
Шенк выскочил в столовую, в два прыжка преодолел ее и выбежал в холл.
На бегу он размахивал ножом, словно саблей. Блестящие, острые предметы он любил с самого детства.
Играя с ножом или опасной бритвой, Шенк получал огромное удовольствие.
Снаружи Фриц Арлинг уже положил палец на первую кнопку наборной панели телефона, но снова заколебался.
Тут я должен упомянуть об одной детали, которая до сих пор вызывает во мне жгучий стыд. Я предпочел бы умолчать об этом своем поступке, но мое уважение к истине не позволяет поступить подобным образом. Я обязан говорить правду.
Вы настаиваете.
Я подчиняюсь.
Дело в том, что в спальне — в резном ореховом секретере, стоящем прямо напротив кровати Сьюзен, — установлен большой телевизор. Дверцы секретера снабжены сервомоторами, так что их можно открывать и закрывать на расстоянии.
И вот, пока Шенк, бухая по мрамору своими ножищами, несся к прихожей, я включил моторы и открыл дверцы секретера.
— Что происходит? — снова спросила Сьюзен, приподнимаясь на кровати, насколько позволяли ей веревки.
Шенк достиг прихожей, и свет хрустальной люстры, отразившись от полированной стали его клинка, брызнул во все стороны.
Фриц Арлинг набрал первую цифру на панели сотового телефона.
Сьюзен в своей спальне подняла голову и во все глаза уставилась на экран телевизора.
Я показал ей стоящую на дорожке «Хонду».
— Фриц? — спросила она недоумевая.
Не отвечая, я дал полное увеличение, чтобы Сьюзен было лучше видно, кто сидит за рулем.
Почувствовав, что входная дверь особняка открывается, я мгновенно переключился на другую камеру, чтобы показать Сьюзен Шенка, появившегося на крыльце.
Нож в его руке сверкал как молния.
Его кошмарное лицо способно было напугать кого угодно.
Он улыбался.
Сьюзен — беспомощная, связанная по рукам и ногам, — только негромко ахнула.
— Не-е-е-е-ет!
Арлинг ввел третью цифру номера и уже собирался набрать четвертую, когда краем глаза заметил Шенка на крыльце.
Для своего возраста Арлинг действовал удивительно проворно. Уронив телефон, он поспешно захлопнул водительскую дверцу и нажал кнопку, запиравшую все четыре замка.
Сьюзен с силой рванулась на кровати.
— Нет, Протей, нет! Останови его, слышишь? Останови! Мерзавец, убийца, психованный сукин сын! Проклятый подонок! Нет! Не-ет!!!
Я понял, что Сьюзен необходимо примерно наказать.
Помнится, я уже объяснял вам свою точку зрения, и надеюсь, что вы, как всякий разумный человек, не можете не признать справедливость моих доводов. Сейчас настал самый подходящий момент, чтобы исполнить мое намерение.
Поначалу я хотел использовать Шенка.
Но, откровенно говоря, это было весьма рискованно. При виде Сьюзен Шенк приходил в такое сильное сексуальное возбуждение, что мне становилось трудно его контролировать.
Я боялся не удержать его.
Кроме того, мне очень не хотелось разрешать ему лапать Сьюзен или говорить ей гнусности, хотя, как я понимал, только это и способно было напутать ее настолько, чтобы она согласилась помогать мне в осуществлении моего плана.
В конце концов, она была моей возлюбленной, а не его.
