Поворотный пункт в истории науки и человечества, уход одной великой теории и постепенная разработка другой — это нечто, величайшее событие, но в тот момент, когда Тайна заговорила, оно стало сущей безделицей, и даже слово «неповторимость», которое часто используют ученые, описывало тот момент далеко не в полной мере.
Фразы, произнесенные Тайной, потрясли Камми ничуть не меньше самого факта, что Тайна заговорила. Голос существа ласкал слух, нежный голос ребенка, а удивительные глаза Тайны, казалось, могли видеть сердце Камми, как ребенок иногда видит правду, которую взрослые намеренно скрывают от себя.
Когда и Загадочный обратился к Грейди таким же мелодичным голосом: «Пожалуйста, не бойтесь. Мы никогда не съедим вас, пока вы будете спать», — время пошло, и они определились с тем, что делать дальше. Никакой дискуссии не потребовалось: Камми, Грейди и Ламар в один миг пришли к выводу, что не могут позволить Полу Джардину и Министерству национальной безопасности держать этих существ взаперти, отгородив от остального мира.
Они стали свидетелями события не века, а, скорее всего, тысячелетия. Будущее человечества, дороги, по которым оно пойдет, выбор, который сделает, зависели от этого события в намного большей степени, чем кто-либо мог себе представить. И никто, ни чиновник, ни король, ни государственное ведомство, ни правительство, не имел права утаивать эту новость от всего человечества.
Они не могли спрятать этих существ здесь и не могли пуститься с ними в бега. Потому что преследование продолжалось бы до тех пор, пока Загадочный и Тайна не вернулись бы к Джардину. Он располагал неограниченными возможностями, и у него был лазерный полиграф.
— Ученые сейчас на обеде в столовой, — отметил Ламар. — Потом они проведут еще час в общей дискуссии. Если охранник у палатки не заглянет в нее и не обнаружит, что клетка пуста, у нас есть пара часов до того, как поднимется тревога.
— Нам отсюда не уехать, — Грейди насупился. — Нас увидят агенты, которые дежурят в домах по Крекер-драйв. Плюс блокпост на пересечении с шоссе. Если мы не остановимся, если попытаемся прорваться, думаю, они прострелят нам колеса,
Они не могли воспользоваться ни телефонами, ни устройствами для передачи текстовых сообщений, ни Интернетом. Да и потом, те, кто не видел Загадочного и Тайну вживую, едва ли поверят в их существование.
— А если нам уйти пешком? — спросила Камми. — Какой у нас ближайший дом? Макдермоттов?
Грейди покачал головой:
— Две мили по пересеченной местности, крутые склоны, опасность оползней.
Загадочный и Тайна сидели по обе стороны Мерлина в позе луговых собачек, положив руки на его спину. Все трое слушали больших, с бесшерстной кожей людей, склоняя голову то в одну, то в другую сторону.
— Дом Карлайтов в полутора милях, — продолжил Грейди. — Дойти можно по оленьим тропам, проложенным в лесах и по лугам, за которыми начинаются их поля.
— Джим и Нора Карлайт? Я занималась их лошадьми. Они хорошие люди и умные. Увидев Загадочного и Тайну, они поймут, каковы ставки, и позволят нам воспользоваться одним из их автомобилей. Уж там мы можем не опасаться охранников и блокпостов на дороге.
— Я лучше останусь здесь, — предложил Ламар, — задержу их, насколько смогу. А потом запутаю и направлю по неправильному пути. Создам хаос, вот что я сделаю.
— Нет, — покачал головой Грейди. — Джардин знает о моей службе в армии, знает о моей дружбе с Марком, поэтому теперь ему, скорее всего, известно о том, что мы знакомы. Так вы состаритесь и умрете за решеткой. Наилучший для вас вариант — оставаться с нами. Пока мы с Загадочным и Тайной не покажемся перед телекамерами, где бы это ни произошло.
— А мои туфли? Я смогу идти с вами в этих туфлях, они не будут нас тормозить?
— Это же «рокпорты»?[53] Едва ли у вас возникнут проблемы. Мы не собираемся лазать по горам, просто прогуляемся по лесу.
— Я не отношусь к любителям прогулок по лесу, но буду стараться изо всех сил, чтобы не отстать от вас.
— Между нами и лесом выставлены охранники?
— Да, — ответил Ламар. — Определенно.
— Мы узнаем, где они, — уверенно заявила Тайна. — В темноте мы видим все, до самого дна ночи.
Грейди повернулся к Камми:
— Я только возьму куртку. Надень на Мерлина ошейник. И нам понадобятся фонари, когда мы углубимся в лес, где кроны деревьев не пропустят лунный свет. Мерлин нас поведет. Он знает, куда идти, этот маршрут — один из его любимых.
Камми тоже надела куртку, потом ошейник на Мерлина, прицепила поводок.
Стоя у двери, готовясь ее открыть, Ламар Вулси повернулся к Грейди и Камми:
— Жалко, что нет времени сделать вероятностный анализ вашего плана. Но у меня появилось неприятное предчувствие, что закончится все хаосом.
— Все ведет, куда должно вести, — ответила ему Тайна, — и все будет хорошо, если мы сделаем то, что правильно.
Ламар кивнул:
— Раз ты так говоришь.
— Она так сказала, — подал голос Загадочный. — И она права. Никогда не бойтесь будущего. Что бы ни случилось, будущее — единственный путь назад.
Их умение говорить по-прежнему изумляло, и Камми жадно ловила каждое слово.
— Единственный путь куда? — переспросила она.
— Назад, в то место, которому мы навечно принадлежим, — ответил Загадочный. — Будущее — единственный путь из времени в вечность.
Грейди вернулся с тремя фонариками.
— Все готовы? — спросил он.
— Абсолютно, — ответил Ламар. — Тренер только что дал нам установку, так что мы рвемся в бой. Я проверю дорогу.
Ламар вышел на заднее крыльцо, оставив дверь открытой, и через мгновение махнул рукой, предлагая им последовать за ним.
В тесном кабинете Джима Генри Роврой положил ручную гранату на стол, оглядел книги на полках, достал тоненький сборник хайку брата.
Шум на чердаке стих. Тишина Генри нравилась. Но он знал, что постукивание скоро возобновится.
Или пытка примет какую-то другую форму. Его мучитель с ним еще не закончил; и не закончит, пока не вонзит в него ножи, пока не будет вонзать их снова и снова.
Не зная покоя, Генри бродил по дому, туда-сюда, взад-вперед, держа гранату в одной руке и книжку в другой, читая хайку, переворачивая страницы.
Он не знал, с чего у него возникло желание читать хайку брата. Но интуиция подсказывала, что, возможно, он будет вознагражден за свои труды.
И когда он нашел стихотворение о луне, у него перехватило дыхание:
