– Мы будем пересекать железнодорожные рельсы?
– Не знаю. А что?
– Не важно.
Глава 69
Как только Виктор счел возможным пойти навстречу желаниям обожающей его толпы, он вдруг осознал, что помимо работников фермы в ней почему-то оказался и Девкалион, и детективы О’Коннор и Мэддисон.
Как же он умен, если предвидел, что очень скоро синхронность восстановит равновесие в этом мире, скорректирует все ошибки механизмом удивительных совпадений. Само присутствие его первенца и детективов подтверждало достижение им статуса бессмертного, и теперь ему не терпелось увидеть, благодаря какому совпадению они будут убиты.
Пистолет оставался при нем, в наплечной кобуре под пиджаком, но стрелять в эту троицу самолично Виктор полагал ниже своего достоинства, особенно теперь, когда из гения-уникума, каким он был всегда, превратился в идеал здравомыслия и логики, благодаря чему на него работали самые мощные силы природы. Самозащита – необходимость для толпы, к которой он никогда не принадлежал, а теперь еще больше отдалился от нее. Синхронность и, несомненно, другие скрытые механизмы придут к нему на помощь самым удивительным и неожиданным способом.
Многочисленные руки оторвали его от пола, и он подумал, что Новые люди понесут его на плечах, как в древние времена носили китайского императора, сидящего на троне. Они принесут его в кабинет, чтобы он мог продолжить свою работу, добиться еще больших успехов, чем уже достигнутые. Но в их рвении, в их желании почтить своего создателя, они понесли его в лежачем положении, две шеренги носильщиков уложили Виктора на свои плечи, и он видел только потолок, если не поворачивал голову направо или налево. Их руки крепко держали его лодыжки, колени, запястья и предплечья. Силы без труда хватало, чтобы нести его, потому что он создал их сильными и выносливыми, с запасом прочности хорошей машины.
Внезапно носильщики тронулись с места, а остальные сбились вокруг них в тесную толпу, возможно, надеясь прикоснуться к нему или попасться на глаза, когда он повернет голову, чтобы потом долгие годы рассказывать, что находились здесь в этот исторический день, а он посмотрел на них, узнал и улыбнулся. Атмосфера стояла праздничная, все радовались и веселились, что давалось Новым людям очень нелегко, учитывая заложенные в них программы. Потом Виктор сообразил, что они сориентированы на будущие победы, которые одержит их хозяин в этой новой лаборатории, ждут дня… теперь значительно более близкого… когда начнется безжалостное убийство ненавистных Старых людей. Этому, вероятнее всего, они и радовались: перспективе геноцида, освобождения мира от всех, до самого последнего, кто когда-либо говорил о Боге.
Вероятно, они задумали нечто большее, чем просто отнести его в кабинет. Тот располагался на втором этаже, тогда как его носильщики спустились вниз на два лестничных пролета, легко и непринужденно, словно шли по ровной поверхности. Наверняка они придумали в его честь какой-то ритуал. И хотя Виктор не нуждался в их похвале, вообще не нуждался ни в чьей похвале, ему предстояло принять участие в связанной с этим церемонии.
Потом что-то случилось, отчего Виктору вновь стало интересно. Атмосфера праздника ушла, в толпе воцарилась тишина. Виктор решил, что все затихли в благоговении, и, разумеется, этого следовало ожидать. Как иначе они могли почтить новый статус Виктора? Вполне естественно, что благоговение охватило их, потому-то они и зажгли факелы, вероятно, смоченные благовонным маслом, такой приятный шел от них аромат. Привыкая к роли объекта поклонения, Виктор поворачивал голову то направо, то налево, дозволяя им видеть все лицо, не только профиль, и в какой-то момент заметил в толпе Эрику, улыбающуюся, и он тоже ей улыбнулся, потому что она привезла на ферму существо, родившееся из Харкера, которое спасло его от Хамелеона, хотя карлика-мутанта разглядеть он не сумел.
Теперь они вошли в тоннель с земляными стенами, блестевшими, будто лакированные, и напомнившими ему стены вырытых в земле могил на тюремном кладбище, которые он видел так давно, стоя на их краю и болтая о пустяках с палачом. Они напомнили ему о сырой земле массовых захоронений, с ними он сталкивался в самых разных местах по всему миру, когда палачи разрешали ему отбирать из обреченной толпы тех, кого он мог использовать в своих экспериментах. И, как всегда, благодарили его спасенные, до того момента в лаборатории, когда понимали, почему их спасли. Потом начинали его бранить, неспособные оценить происходящее. Не понимали своими куриными мозгами, что он дал им возможность творить историю. Он использовал их на полную катушку, они или выполняли тяжелую физическую работу, или становились объектами экспериментов. Ни один ученый не получал от своих подопытных такой отдачи. А потому их лепта в прогресс человечества значительно превышала ту, которую они могли внести бы сами…
Из тоннеля в земле они проследовали в другой, совершенно необычный коридор. Над головой, в каком- то футе от своего лица, Виктор видел плотно спрессованные друг с другом коробки из-под крекеров, коробки из-под овсянки, сплющенные банки из-под супов, упаковки, в которых ранее лежали антигистаминные препараты, свечи, слабительные средства, мотки веревки, изношенный шлепанец, красно-бело-синие политические плакаты, провозглашающие право, обязанность и долг идти на выборы, грязный парик, смятую рождественскую гирлянду из красных бумажных цветов, куклу с разбитым лицом, одним открытым глазом и одной пустой глазницей.
После лица куклы он более не видел лакированного мусора, мимо которого его проносили, потому что мусор заслонили тысячи лиц, поднявшихся из глубин памяти: перекошенных, удивленных, окровавленных, с наполовину снятой кожей, лиц мужчин, женщин и детей, которых он использовал, и использовал хорошо, не одна тысяча, но две, множество. Эти лица не пугали его, а наполняли презрением, ибо он презирал слабаков, которые позволяли ему их использовать. Глядя на них, он испытывал восторг, потому что всегда восторгался свой властью над людьми, возможностью показать им, что они всего лишь никому не нужное мясо, а их упование на справедливость – детская иллюзия, полнейшее заблуждение, такое же, как их идиотские вера, надежда и любовь. И, в конце концов, они уже не хотели быть ничем, кроме как мясом, ни о чем не думающим мясом, уставшим от жизни.
Когда же лица из прошлого перестали проноситься перед мысленным взором Виктора, он увидел, что из коридора его вынесли в галерею с закругленным полом. Сюда, похоже, они и шли, потому что процессия остановилась. Его сняли с плеч, поставили на ноги, и его охватило недоумение, потому что все лица в толпе стали чужими.
– Так много лиц пронеслось в моей памяти, как сорванные листья… Теперь я не могу вспомнить хоть одно из них и кто они. Или… кто вы? – в глазах Виктора застыло смятение. – Или мое лицо? Как я выгляжу? Кто я… под каким именем сейчас живу?
Вот тут из толпы выступил гигант с изуродованной правой половиной лица. Сложная татуировка лишь частично скрывала швы и раздробленные кости. Посмотрев на другую, уцелевшую половину, Виктор понял, что где-то уже видел это лицо, потом услышал собственный голос: «Ага… ты один из моих детей… наконец- то вернулся домой».
– В любой момент своей дьявольской работы ты был в здравом уме, – ответил ему татуированный гигант. – В основе твоих намерений с самого начала лежало зло, тебя распирала гордыня, каждое твое желание сочилось ядом, все твои действия несли погибель, твоя самоуверенность не знала предела, твоя жестокость не останавливалась ни перед чем. Ты продал душу дьяволу ради власти над другими, твое сердце лишено даже намека на чувства. Ты был злым, но не безумным, ты процветал на зле, жил злом. И теперь я не позволю, чтобы ты отгородился безумием, избежал осознания, что тебе воздается по заслугам. Я не позволю тебе уйти в безумие, потому что мне хватит сил удержать тебя в той реальности, где всю свою жизнь ты творил зло.
Гигант возложил руку на голову своего создателя, и от его прикосновения безумие ушло, и теперь Виктор знал, кто он, где и почему его привели сюда. Он потянулся под пиджак за пистолетом, но гигант перехватил руку и сломал его пальцы в своих.
Глава 70
Эрика Пятая свернула к обочине и остановила внедорожник в нескольких ярдах от въезда на ферму резервуаров сотворения «Gegenangriff, Inc.».
