— Дистанция четыреста, направление на тринадцать часов! — крикнул Циммерман своему наводчику, завидев новый Т-34.
— Цель вижу! — ответил наводчик, разворачивая башню и поймав танк в прицел.
Оба танка выстрелили почти одновременно. Снаряд «Пантеры» сорвал башню Т-34 с погона. Экипаж выбрался из корпуса и тут же исчез.
Оставшиеся танки противника попятились. Однако через несколько минут появилась новая волна машин противника. Русские распылили свои силы, проводя каждую новую атаку с поддержкой только лишь горстки танков, которые сразу же становились целями германских танкистов.
Заряжающие и наводчики в германских машинах действовали как роботы. Все их движения были заучены, каждый приказ точно и быстро выполнялся. Это и обеспечивало и их собственное выживание в аду сражения.
Затем роту Циммермана отозвали назад, в речную долину, где русские танки попытались было намотать немецкую мотопехоту на свои гусеницы. Когда стала приближаться вторая волна русских машин, чтобы завершить дело отраженной первой волны, танкисты Циммермана уже были на месте.
Двадцать Т-34 быстро приближались. На подходе их встретил залп четырех танковых орудий, и ни один снаряд не миновал цель. Четыре Т-34 замерли на месте. Оставшиеся увеличили скорость, чтобы побыстрее миновать зону обстрела, но залп следующих четырех «Пантер» заставил их отвернуть в сторону. Остальные увеличили дистанцию между машинами и открыли огонь еще на подходе.
Но и эта атака также была отбита. Двадцать шесть часов ударная танковая группа Циммермана вела непрерывный бой. Двадцать шесть подбитых вражеских танков осталось стоять на участке, который оборонял 108-й мотопехотный полк. Важный речной рубеж у Приекуле не был захвачен неприятелем.
За этот бой, решивший исход сражения, капитан Герберт Циммерман был 27 февраля 1945 года награжден Рыцарским крестом. За мужество перед лицом врага командир дивизии представил его к производству в звание майора. Спустя несколько дней он принял под свое командование 2-й батальон 36-го танкового полка и пережил последнее безнадежное окружение 14-й танковой дивизии в Курляндии.
912-я бригада штурмовых орудий в Курляндии
Капитан Йозеф Бранднер за свои подвиги в ходе оборонительных сражений в Румынии был награжден высшим румынским орденом «Михая Храброго» 1-го класса. До этого он был вписан в Книгу почета германских сухопутных сил и во второй раз представлен к награждению Рыцарским крестом.
В том, что крупное наступление русских, начавшееся 26 апреля 1944 года, было остановлено и был предотвращен прорыв врага на правобережье реки Прут и далее по долине реки Серет прямо на Плоешти, была доля и его ратных трудов. До этих пор штурмовые орудия, которыми он командовал, уничтожили 50 русских танков, а за время командования 2-м батальоном 202-й бригады штурмовых орудий он стал опытнейшим офицером-танкистом.
Бранднер также с гордостью носил знак «Участник штурмовых атак» с выбитой на нем цифрой 100. Уже сто раз он со своими штурмовыми орудиями первым встречал натиск врага.
2 июня 1944 года он получил предписание убыть в школу офицеров частей штурмовых орудий, расположенную в старинном замке под Магдебургом. Там ему предстояло принять под свое командование расквартированную здесь с начала года 912-ю бригаду штурмовых орудий.
До этого он прошел курс повышения офицерской квалификации и провел в Вене давно ожидавшийся отпуск, а 10 декабря он уже держал в руках телеграфный вызов, которым ему предписывалось немедленно вступить в командование 912-й бригадой, уже сражавшейся в Курляндии.
Капитан Бранднер прибыл в свою бригаду 12 декабря 1944 года, поспешив в ее расположение сразу же после прибытия на пароходе в Лиепаю.
Первым делом он вместе со своим штабом провел тщательную рекогносцировку предположительного района боев и лишь потом отправился представляться в качестве нового командира бригады к генерал- лейтенанту Файерабенду, командиру 11-й пехотной дивизии, которой была оперативно подчинена бригада.
Бранднер сразу же затребовал отсутствовавшее до сих пор командирское штурмовое орудие и смог получить еще три дополнительные самоходки для действий на самых ответственных участках.
Спустя двое суток Бранднер знал уже каждого человека в своей бригаде. День за днем он выводил свой личный состав на рекогносцировку на местности. Он имел опыт управления подобным подразделением в военных действиях, когда началось третье сражение в Курляндии.
21 декабря бригада прибыла на исходные позиции. После мощной артподготовки началось крупное наступление русских. КП бригады был накрыт буквально градом орудийных снарядов. Среди вооружения, которое применил в ходе этого наступления враг, была и бригада реактивных минометов.
Предшествующей ночью Бранднер привел свою бригаду в полную боевую готовность. Его адъютант, обер-лейтенант Опель доставил своему командиру приятное радиосообщение: «Идет мощная артподготовка, господин капитан!»
— Орудия — к бою! — приказал командир.
Несколько минут спустя штурмовые орудия уже ворчали прогретыми фирмы «Майбах» моторами. Радисты перешли на прием. В это время огненный вал артогня русских приближался все ближе и ближе к Салдусу.
— Господин капитан! Радиосообщение от передовой батареи — «Сильный артобстрел исходных позиций».
— Полная готовность! Немедленно докладывать о приближении русских! — приказал Бранднер.
Спустя десять минут пришло сообщение о приближении лавины русских танков. Еще через несколько минут стала понятна цель атаки — шоссе Тукумс — Салдус. Если бы советские части вышли на него, то смогли бы разрезать группу армий «Курляндия» надвое, а затем поочередно уничтожить каждую из группировок севернее и южнее Салдуса.
Приведем здесь рассказ Бранднера о сложившейся тогда ситуации в Курляндии:
«Время 7.20. Направление главного удара врага уже обозначилось. Я получил приказ передислоцироваться с бригадой туда и остановить продвижение неприятеля.
Через двадцать минут поступило донесение о первом прорыве врага на нашем участке фронта шириной около километра. Тяжелые и сверхтяжелые танки неприятеля смяли нашу пехоту.
Моя машина шла во главе бригады, направляясь к месту прорыва. Противник мог опознать меня по флюгарке с эмблемой бригады, которая была закреплена на правом лобовом листе брони моей самоходки. А еще — по 50 значкам в виде перекрестия прицела, выведенным на стволе орудия и обозначавшим сожженные машины неприятеля. Пусть знают!
Мы шли с большими интервалами между машинами, чтобы не служить сосредоточенной целью для русских артиллеристов. Не хотели мы также подставляться под прицелы приближающихся русских танков.
Но вот из ствола орудия одного из этих танков выплеснуло пламя выстрела. Снаряд разорвался справа от борта нашего САУ. Механик-водитель мгновенно осознал ситуацию. Он переложил рукоять управления направо, и мы оказались в минимальной проекции для наших противников.
Я дал целеуказание наводчику. Он тут же определил расстояние до цели.
— Цель опознана! — доложил он и тут же выпустил первый снаряд из орудия.
Сноп искр от попадания снаряда во вражеский танк, и взятая на прицел машина взрывается.
Ровно в 400 метрах от нас появляется второй Т-34 и приближается к шоссе.
— Проклятье! Заело затвор! — доложил наводчик. Заряжающий в сердцах выругался.
Все это произошло в считаные секунды. Два следовавших за нами штурмовых орудия уже вступили в бой с новыми Т-34 и не могли помочь нам. Но почему же не стреляет „наш“ Т-34? Что с ним случилось?
