сможет встретить, так как они оба с женой уезжают в деревню и вернутся только на следующий день после прилета Рада, сообщил название гостиницы, где Раду заказан номер, адрес, и Рад был настроен провести нынешний день, как в безвоздушном пространстве, в одинокой самостоятельности.
– Я там, где, думаю, и ты, – ответил на его вопрос Дрон. – Раз телефон включен, значит, прилетел?
– Прилетел, – сказал Рад.
– Еще в аэропорту?
– В аэропорту. Вот только что на улицу вышел. Прямо у двери стою.
– Замечательно, – резюмировал космический голос Дрона. – Вернись обратно и стой там где-нибудь неподалеку от выхода из зоны прилета.
– Погоди, а ты где? – повторил свой вопрос Рад.
– А неподалеку, – с хохотком произнес Дрон.
Они разговаривали через спутник, сигнал летал туда-сюда в космос, отражался там и мчал обратно на землю, а их разделяли, может быть, даже не сотни, а всего лишь десятки метров.
– Ты меня встречаешь, что ли? – снова спросил Рад.
– Встречаю.
– Ты же должен был где-то в деревне...
– Планы переменились, – не дал ему закончить фразы Дрон. – Ты против, чтоб я тебя встречал?
– Помилуй Бог! – вскричал Рад.
– Ну вот, возвращайся и жди.
Женщину, остановившуюся в нескольких шагах от него и принявшуюся настойчиво изучать его взглядом, Рад заметил лишь некоторое время спустя, как она появилась. Он ждал Дрона с женой и больше ни на кого вокруг не обращал внимания. Но ее интерес к его персоне был столь откровенен, что он не мог в конце концов ее не заметить. Она была в белых брюках, не закрывавших щиколоток, длинной белой блузке навыпуск, белой вязаной шляпе с широкими покатыми полями – вся воплощение холеной свежести и
Он отвел от нее глаза – и тут же посмотрел вновь. Женщина была похожа на Женю-Джени. Ну, может быть, и не слишком, но что у них точно было общее – так выражение глаз. Это были серьезные умные глаза, и веселость, что сейчас играла в них, делала их только еще серьезнее и умнее. Она была старше Жени- Джени, вероятно, его ровесница. И точно не русская – всем своим обликом. Может быть, англичанка, может быть, голландка, может быть, какая-нибудь бельгийка.
Женщина, между тем, продолжала смотреть на него, смотреть и улыбаться. Так не могло быть, если бы он привлек ее внимание нелепостью своего вида. Она смотрела на него – словно знала его. И, судя по ее улыбке, он тоже должен был ее знать, как же ты смеешь меня не узнавать? – вот что, понял Рад, говорила эта ее улыбка.
– Нелли? – неуверенно проговорил он.
Нелли – так звали ту Прекрасную Елену из МГИМО, которую он осаждал подобно тому, как осаждали Трою ахейцы, но в отличие от ахейцев не сумел взять этой Трои ни штурмом, ни осадой, ни хитростью.
– Надо же! – тотчас откликнулась женщина. Не по-английски, не по-голландски, не по-бельгийски – по- русски, и без всякой тени акцента. – Помнит даже по имени!
Это была она, Прекрасная Елена. Перенестись на сорок две параллели, в чужую страну – и чтобы первым человеком, которого встретишь, оказалось мало что соотечественница, но еще и знакомая, и более чем знакомая!
Сказать, что Рад испытал хоть какую-то радость, было б неправдой. Чувство, что он ощутил, было скорее, досадой. Зачем она была ему нужна, эта встреча. Ни там, в отечестве, ни здесь. Тем более здесь и сейчас.
– Сколько лет, сколько зим, – тем не менее произнес он традиционное, не выказывая своих чувств, но и не двигаясь с места.
– Да?! – вопросила Нелли, тоже не делая к нему шага. – Это все, что ты можешь сказать, увидевшись после стольких лет?
Улыбка, однако, не оставила ее лица. И в противоречие с произнесенными словами в ней не было никакого упрека, наоборот: похоже, Нелли лишь еще больше развеселилась.
– Ну положим, положим... – невнятно пробормотал Рад. – Счастлив тебя видеть, но... Извини, я жду здесь друзей.
– Что ты говоришь?! – снова воскликнула Нелли. – Подумать только, какое совпадение! И я тоже жду. И тоже здесь.
Отчаянная догадка шевельнулась в Раде. В тот же миг перешедшая в уверенность.
– Ты что, жена Дрона? – спросил он.
– Ну сообразителен! Ну наконец! – Теперь Нелли шагнула к Раду, он шагнул к ней, и она первая протянула ему руку. Рука у нее была довольно широкая, не маленькая рука, но кожа ошеломляюще мягкая и нежная, словно она только тем и занималась, что холила ее. Рукопожатие напомнило Раду о том вечере в Консерватории, когда играл Горовиц и он сидел, взяв ее руку в свою. Единственно что тогда он и не заметил, какая у нее кожа.
– Почему же Дрон ничего мне не написал, что жена – это ты?
– А вот потому и не написал. – Нелли отняла руку. Улыбка кайфа от своего тайного знания понемногу оставляла ее, и Рад узнавал проступающее на ее лице то особое выражение, которое так заворачивало ему тогда мозги: казалось, она ощущала себя сосудом, до краев наполненным неким бесценным сокровищем. – А написал бы, разве была бы такая сцена?
– Да, сцена, наверно, была знатная, – согласился Рад. И заоглядывался: – Где он?
Рад решил, что Дрон стоит где-то в стороне и давится со смеху, глядя на спланированное им зрелище. Нелли поняла, что он подумал.
– Нет, не выглядывай, – сказала она. – У него здесь еще какая-то встреча. Из-за нее мы и вернулись раньше времени. Кто-то ему что-то должен передать. Получит свою посылку – и к нам. Стоим и ждем.
– Ждем. – Раду было все равно, куда ему было спешить. – И давно вы муж и жена?
– О, уже тыщу лет. – Нелли взмахнула рукой и прикрыла глаза – как бы ей и хотелось подсчитать, сколько лет они муж и жена, но это такая цифра – никакого смысла предаваться подсчетам. – Хотя и весьма не сразу, как ты нас познакомил.
Раду вспомнилось, как тогда, в Консерватории, она оживилась, заговорив с Дроном, вся заиграла, заблестела глазами – она увидела в нем своего. Учуяла это нюхом, как собака. А он был для нее чужаком, человеком другого слоя. Что он осознал ощутимо позднее, когда на их отношениях с нею был уже поставлен окончательный крест.
– Я вас не знакомил, – сказал Рад.
– Познакомил, познакомил, – сказала Нелли.
– Ты что, успела тогда дать ему свой телефон?
– Какое это имеет значение.
Отважная уклончивость, с какой Нелли произнесла это, с одинаковой степенью и подтверждала его предположение, и отрицала. Но вместе с тем она была абсолютно права: не имело никакого значения, как они с Дроном встретились вновь, уже без него. Встретились и встретились, их дело. Их жизнь.
Впрочем, Нелли добавила через паузу:
– Он меня разыскал в МГИМО.
И опять это не имело значения: так ли на самом деле все произошло, не так.
– Дети есть? – спросил Рад. – А то Дрон о детях ничего не писал.
– Нет, детей нет. – Как всегда у женщин, это прозвучало словно бы с вызовом. – А у тебя?
– Дочь, – коротко ответил Рад. Ему тоже не было никакого резона что-то тут размазывать. Какая дочь, когда видел ее чуть ли не два года назад. – Десять лет, – счел он, однако, нужным уточнить возраст.
– Но вместе не живете, я понимаю? – мгновенно уловила смысл его лапидарности Нелли.
– Точно, – с прежней короткостью подтвердил Рад. Вслед за этим словно бы оборвалась какая-то нить,
