– Нелечка, я тронут. – Не будь только что их разговора с Дроном, Рад в знак благодарности поцеловал бы ее в щеку. Но сейчас пришлось обойтись одними словами. – Могу надеть?
– А для чего же куплено, – пожала плечами Нелли.
Рад вернул Нелли пакет и надел панаму. Крис с Тони, взиравшие на него с улыбками ожидания, зааплодировали.
– Fine! Beautiful! – Прекрасно! Красота! – воскликнул Крис.
Тони поднял большой палец.
– Ну что, ничего. Вполне, – одобрил и Дрон.
– Рад, мы решили, сейчас в гостиницу, одеваемся для купания – и на море, – сказал Крис. – Как вы?
– Как народ, так и я, – ответил Рад.
До гостиницы от места, где они стояли, было пять минут хода. Мобильный у Дрона зазвонил, когда они как раз входили в гостиницу.
– Сегодня, Дрон, вы рискуете разориться на сотовой связи, – пошутил Крис.
– Надеюсь, наоборот, – доставая из кармана мобильный, не без серьезности отозвался Дрон. – Теряешь на связи – приобретаешь на счете.
Он отошел от них в сторону, чтобы избежать помех его телефонному разговору, а они, дожидаясь его, сели в большие кресла неподалеку от стойки ресепшена. Нелли, не дав Тони сесть рядом с собой, попросила сесть в кресло около себя Рада.
– Что, – проговорила она по-русски, – проститутками балуешься? Я ему на голову там выбираю, а он с проститутками!
– Нелли, перестань. – Перед кем-кем, а перед нею у него было чувство вины. – Я пиво пил, она подсела, попросила покормить. Все!
– А ты не мог отказать?
– Мог. Но не стал.
Нелли помолчала. Старательно натягивая на лицо светскую улыбку – для Криса и Тони, – словно вела с Радом что-то вроде салонной беседы о погоде.
– А что это тебе такое Дрон сказал: «Чтобы снова не влипнуть»? – спросила она затем. – Вот когда пошел к тебе туда в бар.
– Понятия не имею, что он такое имел в виду, – ответил Рад.
– Уже, надо думать, снимал здесь девочек, да? – так и светясь улыбкой, вопросила Нелли. И указала глазами ему на голову, где у него была рана от удара этой Ланы с Пат-понга: – Тогда заработал, да?
– Фантазия у тебя! – сказал Рад. – Пора сочинять романы. – Он сделал ударение на первом слоге: романы. – Не начала еще?
Нелли не нашла нужным отвечать ему на этот вопрос.
– Что ты за тип, – протянула она. Глядя со стороны – восторгаясь стоящей погодой. – От порядочных женщин отказываешься, а на уличных тебя так и тянет.
Раду не пришлось ломать голову над ответом – Дрон закончил разговор и, схлопнув мобильный, двинулся к ним.
– Что, – сказал Дрон, подходя, пробежавшись взглядом по всем, но обращаясь к Крису – будто отчитываясь перед ним. – Яхта есть. Даже не просто, а мега. Даже с развлекательной программой.
– Отлично! – Кресло будто выстрелило Криса – с такой живостью он вскочил на ноги. – Яхта – это самое то. На яхте все вопросы решаются по-другому.
– Но на море купаться мы сейчас идем? – с той же светской улыбкой, с какой разговаривала с Радом, вопросила Нелли.
– Идем! Конечно! А как же! – бурно подтвердили верность планам Дрон, Крис и Тони.
Рад промолчал. Ему было все равно: идти, не идти.
– Что значит «мега»? – только спросил он у Нелли перед тем, как подняться с кресла.
– Значит, большая. Не чета тем, что мы сейчас видели, – ответила она.
Такси-скамейки в Паттайе были не красные, как в Чиангмае, а синие, и кузова их напоминали не ящики с танковыми щелями по бокам для обозрения, а, скорее, кареты: высокие, с открытым пространством от спинок скамеек до самой крыши, покоящейся на круглых блестящих, никелированных стойках. Сзади эти стойки переходили в такие же круглые никелированные поручни, ограждавшие кузов, внутри поручней к основанию кузова приварены широкие рифленые подножки – на них можно, держась за поручни, безопасно стоять, при желании, и четверым, увеличив таким образом вместимость такси на добрую треть.
Но сейчас Рад с Тони ехали в нем вдвоем. Бич-роуд отступила от берега, перестав быть односторонней, а может быть, переменив и название, дома теперь шли с обеих сторон, в каждом был то ли магазин, то ли лавка, то ли ресторан, и каждый светился огнями, рекламой – реклама заполняла фасады, взлезала на крыши, висела растяжками над улицей, приглашая встречать китайский Новый год, который не то уже наступил, не то должен был наступить днями. Казалось, ранняя зимняя темнота, сошедшая в положенный час на землю, миновала Паттайю: так, едва не по-дневному, было светло.
– Смотрите, смотрите! – тыча пальцем, прокричал Тони.
Такси проносилось мимо обильно застекленной веранды, над крышей которой висела ярко освещенная большая рекламная доска: «Restaurant Rasputin». Желто-золотой коронованный двуглавый орел на ней подобием языков пламени осенял чернобородого, гладко расчесанного на прямой пробор черноволосого мужика. Зал ресторана, было видно сквозь окна, зиял пустотой, и только у края барной стойки спиной к улице сидели двое толстых мужчин в белых рубашках: тайцы, русские, японцы, немцы, американцы – не понять.
– Как думаете, кто держит ресторан? – спросил Рад. – Русские?
«Распутин» остался за спиной, новые рестораны – тайские, японские, китайские, итальянские – выныривали из огненного океана, чтобы промелькнуть перед глазами и вновь исчезнуть в его пучине.
– Думаю, что русские. Вероятней всего, – ответил Тони.
– И кого же они привлекают таким названием?
– Да кто зайдет. Надо же как-то назвать. – Тони засмеялся.
Рад вспомнил, как в день приезда, в аэропорту, знакомясь с Тони, удивился его откровенно английскому имени, и Нелли просветила: у тайцев это обычное дело – многоименность. Человека на красной «тойоте», в сравнении с которой лимузиноподобная «тойота» Тони сразу померкла, звали тайским именем.
Машина его была столь агрессивно красной, что при хорошей скорости воздух вокруг нее мог, наверно, вспыхнуть, как от спички. Представляясь, хозяин красной «тойоты» произнес свое имя с такой беглостью, что Рад ухватил лишь некое общее звучание – которое с несомненностью свидетельствовало о его сиамских корнях.
– Как зовут нашего вождя? – спросил он Тони.
– Вождя? – Тони не понял, о ком речь. Но тут же и догадался. – А, вождя!.. Сукитая его зовут, – медленно, внятно каждый звук, чтобы Рад разобрал, произнес он имя хозяина красной «тойоты».
– Сукитая, – повторил Рад, запоминая. – Но это ведь тайское имя?
– Тайское, – подтвердил Тони.
– А почему у него тайское имя?
Тони опять не понял, и Раду пришлось выложить ему свои познания в правилах тайского именословия. Теперь Тони, поняв его, уважительно, почти благоговейно вскинул глаза вверх, как бы то, о чем его просил сказать Рад, касалось самих небесных сфер.
– Это не то имя, что дано при рождении. То имя ни в какие документы не вносится.
– А почему тогда у него не английское имя?
До сих пор тайцы, с которыми Рад имел дело, назывались английскими именами.
– Ему не нужно. – В глазах у Тони выразилась еще большая уважительность. – Банкир. Очень большой человек. Человек его положения должен иметь отеческое имя.
Благоговейная уважительность, с какой Тони говорил о Сукитае, делала понятным, почему они с Тони едут сейчас в этом такси, а не в прожигающей собой воздух красной «тойоте». Извини, Рад, но мы не можем набиться в его машину, как сельди в бочку, сказал Дрон, когда ждали около гостиничного крыльца приезда
