прозрачна. – Они с Дроном занимаются дайвингом. Думаю, под воду она телефон с собой не взяла. Но она, я вижу, довольно подробно тебе объяснила, где мы и как добраться.
– Очень хорошо она мне все объяснила, – подтвердила Женя-Джени.
Выражение радости, с которым она бросилась к Раду, все не сходило с ее лица, делая ее замечательно милой и трогательной. «Прелестница», вспомнил Рад, как она назвалась у него при их знакомстве.
– Так ты что же, помейлилась с нею – и тут же в аэропорт? – спросил Рад.
– Примерно так, – ответила Женя-Джени. – Самолет полон, но, как всегда, кто-то не появился – и билет мой. А тут уже все просто: туристическая виза на две недели прямо в аэропорту – и вот я здесь. О, – увидела она марку мотоцикла под Радом, и на лице ее появилась улыбка умильности, – «сузуки»!
Было непонятно, что ее могло так умилить в названии мотоцикла. Но секунду спустя он вспомнил: ее желтая машина именно этой марки.
Такси-скамейка громко рявкнуло, дернулось и медленно покатило с площади к отходившему от нее рукаву дороги.
– Но я тебя на этой стрекозе с чемоданом не увезу, – сказал Рад.
– Что же ты так плохо подготовился? – продолжая улыбаться, вопросила Женя-Джени.
Я и не готовился, едва не ответил ей Рад, но удержался.
– Не волнуйся, – проговорил он. – Ночевать здесь не останемся. Подожди только, я сдам свою стрекозу.
– Жду, – с интонацией послушной девочки отозвалась Женя-Джени.
Рад вышел из проката – на площадь один за другим, словно два бронтозавра, въезжали его знакомые рокеры. Теперь по южноитальянке сидело за спиной у каждого. Только у рокера, которого Рад остановил у обрыва, итальяночка была помоложе, но зато поносатей.
– Вот и наше такси, – кивнул Рад на рокеров.
– Твои друзья? – осведомилась Женя-Джени.
– Все рокеры друзья, – объявил ей Рад, незаслуженно причислив себя к этой особой человеческой породе.
Бородачи встали, и тот, которого он остановил у обрыва, приветственно помахал Раду рукой.
– Что, не успел сесть в седло – и тоже с девочкой? – одобрительно вопросил он, когда Рад подошел кнему.
– Да, – в тон ему сказал Рад. – Нужно вот довезти до места. Поможете?
Он был прав в своем нечаянном утверждении, что все рокеры друзья. Две минуты спустя чемодан Жени-Джени был натуго пришпандорен прочными резиновыми шнурами к багажнику, итальяночки ссажены томиться ожиданием возвращения своих френдов, а Рад с Женей-Джени восседали на их местах.
У арки «Национальный парк» мотоциклы остановили. Мытари выполняли свою работу с честью и рвением.
Впрочем, квитанциями рокеров, намозоливших им глаза, они не интресовались. Их интересовали Рад с Женей-Джени.
Теперь квитанция у Рада была. Достав из кошелька, он предъявил ее, полез в отделение с деньгами заплатить за Женю-Джени – у него было только сто пятьдесят бат. Полотнище с драконом, повторная оплата въезда на остров, прокат мотоцикла – все были неожиданные траты, и он остался без денег.
С чувством, будто на виду у всех с него свалились штаны, Рад подошел к Жене-Джени и попросил у нее недостающие пятьдесят бат. Женя-Джени с готовностью извлекла из сумочки на плече кошелек и распахнула его перед Радом:
– Сколько нужно!
Кошелек был толсто набит купюрами. Рад покопался в них. Пятидесяти бат не было. Только одна двадцатка, а все остальные тысячные. Он взял тысячную, отдал сборщикам подати, получил квитанцию, сдачу и, присовокупив к сдаче сто пятьдесят бат, что остались у него, пошел обратно к Жене-Джени. Она со своего места за спиной у рокера замахала руками:
– Ой, я уже все убрала, неохота лезть. Оставь у себя. У Рада было чувство, будто штаны, которые он изо всех сил держал руками, не давая им заново свалиться, непостижимым образом опять оказались у щиколоток.
– Держи, – тряхнул он пачкой купюр у себя в руке, и она, повременив, взяла сумку себе на колени, открыла молнию, полезла за кошельком.
– Напрасно ты так. Зачем, – произнесла она, принимая у Рада деньги. Как если б он обидел ее, но она стоически прощает ему обиду.
Рад не ответил ей.
Он устроился за спиной своего возницы и, наклонясь, крикнул рокеру в ухо:
– Давай!
Через несколько минут они были на месте. Рокеры, втайне от Жени-Джени согласно указав Раду на нее и подняв вверх большой палец, укатили обратно к своим итальянкам, и Рад с Женей-Джени остались на дороге над ее чемоданом «Rangchang» вдвоем.
– Что дальше? – вопросила Женя-Джени, словно это Рад звал ее сюда, зазвал, и вот она здесь, а он не обеспечил их встречу программой.
– Дальше, я полагаю, пока в мое бунгало, – сказал Рад. – Устроит тебя?
– Вполне, – согласилась Женя-Джени с первым пунктом предстоящей программы.
Он поднял ее чемодан и, повторяя изгибы дорожки, пошел наверх. Женя-Джени, слышал он по шагам, шла прямо за ним.
– Его можно катить, – сказала она, когда он на очередном повороте перебросил чемодан из руки в руку.
– Мне не тяжело, – отозвался Рад.
– Ты сильный, – проговорила Женя-Джени через паузу.
Рад оглянулся на нее.
– Чемодан у тебя легкий, – сказал он.
Под аккомпанемент этого содержательного разговора они поднялись к бунгало, взошли на веранаду, и он, открывая дверь, предупредил ее, что внутрь нужно входить, сняв обувь.
– Демократично, – оценила правило Женя-Джени. Это же она произнесла, войдя в комнату и оглядев ее.
– «Демократично», я надеюсь, – это не ругательство? – спросил Рад.
– О нет-нет, это констатация, – быстро ответила Женя-Джени.
Рад прошел к регулятору кондиционера и щелкнул им. Лопасти вентилятора остались неподвижны, а кондиционер загудел, в комнату потекла струя прохладного воздуха. Работающий кондиционер свидетельствовал, что на острове официально наступило вечернее время и до темноты осталось совсем немного.
– Я думаю... – начал он, поворачиваясь к Жене-Джени, и осекся. Он хотел сказать ей о Нелли и Дроне – раз скоро темнота, то следует скоро ждать и их, но Женя-Джени стояла посередине комнаты с таким лицом, что он понял: не нужно ей сейчас говорить ничего.
– Рад, – произнесла Женя-Джени, – почему ты меня бросил?
Не отвечая, он прошел мимо нее к входной двери и захлопнул ее.
– Ты приехала задать мне этот вопрос? – повернувшись, спросил он от двери.
– В известной мере, для того.
Выяснять отношения с женщинами – ему всегда недоставало на это таланта.
– Женечка, – сказал он, – милая ты моя, ты знаешь ли, почему я здесь?
– Знаю, – неожиданно для него ответила она. Откуда она могла знать? Как? Но тут же ему стало понятно: от Нелли. Что ж, это было ему на руку.
– А знаешь, так что тебе объяснять. Все должна понимать сама. Мне не до романов было.
– «Романов»! – эхом отозвалась она. Скорее язвительно, чем оскорбленно. – Но почему же ты мне ничего не сказал? Почему я должна была узнавать все от Нелли?
– Да зачем тебе, Женечка, нужно было все это узнавать? – проговорил он. – Совсем тебе не нужно было это все знать. Жаль, что узнала.
