бронированной машине. Ну как?
– По-видимому, у вас нет опыта в проведении тайных операций – от «серых» до «черных», командир Игрек. Пробить брешь в заслоне врага – это еще полдела. Главное – как прорваться за линию обороны. Каждый шаг до объекта «зеро» должен быть точно рассчитан.
– Изъясняйтесь человеческим языком, черт бы вас побрал!
– Необходимо преодолеть любое препятствие на пути к верховному судье. И, возможно, мы найдем способ, как сделать это.
– Возможно? У нас нет времени для всяких «возможно» и «невозможно»!
– И все же оно у нас есть. Я согласен с вами, что нам стоит встретиться в Вашингтоне. И я скажу где… У Мемориала Линкольна. Двести шагов от главного входа и столько же – направо. Ровно в восемь. Усекли, командир?
– Что именно? Разве лишь то, что все это дерьмо собачье!
– Я не могу тратить время на разговоры с вспыльчивыми штафирками, – ответил Маккензи. – Забот хватает и у меня. Так что до встречи!
– Броуки, это Мак! – сказал Хаукинз, извлекая из щели свою телефонную кредитную карточку.
Мелодия «Ничто не сравнится с шоу-бизнесом!» была прервана голосом Броукмайкла:
– Иисусе, ты даже представить себе не можешь, что сделал со мной Мак! Этот чертов государственный секретарь! Он жаждет моей крови!
– Поверь мне, Броуки, это ты можешь заполучить его голову! А теперь слушай меня и делай так, как я тебе говорю. Лети в Вашингтон и…
– Френк, это Хаук. Ты сделал, что я просил? Добрался до этого тупого сукина сына? Или, может, я должен рассказать всем о том, что случилось на Эмбесси-Роу?
– Я сделал это, ублюдок! И то, что он хочет, это раздеть меня донага! В общем, я конченый человек!
– Вовсе нет, адмирал! Можешь записать в свой актив оказанную мне помощь. Он знает время и место?
– Он сказал мне, чтобы я запихнул это куда подальше… и никогда больше ему не звонил!
– Хорошо! Уверен, он будет там!
Маккензи Хаукинз отступил от автомата, зажег потухшую сигару и, бросив взгляд через толпу, запрудившую вестибюль, увидел напротив гостиницы расположившийся под тентом бар. У него возникло неодолимое желание пройтись туда, в это укрытое от солнца святилище, с которым у него были связаны воспоминания о той поре, когда он, тогда молодой офицер, вечно влюблялся в кого-нибудь, хотя обычно и ненадолго: он знал, что на это времени у него нет…
Мэдж, третья жена Мака, была столь же прекрасна и занимала в его жизни столь же важное место, как и остальные бывшие его супруги. Он любил их всех – и не только за то, чем они были, но и за то, чем они могли стать.
Однажды ему с одним сверхобразованным лейтенантом пришлось скрываться от хошиминовцев в какой-то пещере, и они, не зная, чем заполнить долгие часы, рассказывали друг другу о себе. Да и что еще оставалось им делать: ждать, когда их обнаружат и тотчас прикончат?
– Вам известно, чем вы страдаете, полковник?
– О чем вы, мальчик?
– У вас комплекс Галатеи[179]. Вы желали бы превратить каждое прекрасное изваяние в живое существо, наделенное чувствами и сознанием.
– Где вы нахватались всей этой чуши?
– На первом курсе факультета психологии Мичиганского университета, сэр.
Имело ли для него, Хаука, какое-нибудь значение, из чего объект его восхищения – из камня или из плоти и крови? У Мэдж, как и у остальных, была своя мечта: ей хотелось стать писательницей. Мак внутренне вздрагивал, когда она предприняла очередную попытку создать нечто стоящее, но не отрицал ее способности приковывать внимание к выдуманным ею образам и безумным сюжетам. И вот теперь время Мэджи пришло. Конечно, она не Толстой, но все же «Лесбийские червяки – мутанты-убийцы» завоевали признание, и сколь бы скромным ни был этот труд, Хаук верил, что у его третьей жены неплохие перспективы.
Маккензи вернулся к телефонному аппарату, извлек кредитную карточку и набрал номер. Едва раздались гудки, как трубку сняли, но все, что услышал он, был голос, полный самого неподдельного ужаса.
– Помогите, помогите! – вопила женщина в трубку. – Червяки ползут! Со стен спускаются на пол… их тысячи!.. Они гонятся за мной!.. Уже совсем близко!.. Вот-вот набросятся на меня!
Внезапно наступила тишина: по-видимому, кричавшую парализовал страх.
– Подожди, Мэджи, не бросай трубку, я еду! Какой у тебя, черт возьми, адрес?
– Все в порядке, Хаук! – прозвучал вдруг спокойный голос. – Это только рекламный ролик.
– Что?..
– Ну, это то, что передают по радио и показывают в телерекламе. Детям нравится этот маленький шедеврик, ну а их родители с радостью депортировали бы меня.
– Как ты узнала, что это я?
– Несколько минут назад звонила Джинни. Этот номер никому не известен, кроме нас, девочек, да еще моего агента, который никогда мне не звонит, если не возникает каких-то проблем, а их, слава богу, никогда не бывает! Это твоя заслуга, Мак! Это ты сделал меня такой, и мне вовек не отблагодарить тебя!
– А Джинни сказала тебе, что мне надо?
– Сценарий на десять страниц? Конечно, сказала. Я уже вызвала посыльного, дело теперь – за твоим адресом. Отдай ему пленки, и к утру что-нибудь да получится. Боже милостивый, это самое меньшее, что я могла бы сделать для тебя!
– Ты потрясающая девочка, Мэджи! И я очень высокого о тебе мнения.
– «Потрясающая девочка»! Это так на тебя похоже, Хаук! По правде говоря, ты самый шикарный парень, которого все мы, девочки, знали в жизни, хотя с Энни ты, пожалуй, зашел уж слишком далеко.
– Я тут ни при чем…
– Нам все известно: мы же поддерживаем с ней контакт. Но обещали никому ничего не рассказывать. Боже мой, кто бы этому поверил?
– Но она счастлива, Мэдж.
– Знаю, Мак. И все благодаря тебе, наш гений.
– Я не гений… Разве что только в боевых условиях…
– И не пытайся убедить в этом четырех девушек, которые никогда бы ничего не достигли, если бы не ты.
– Я в отеле «Уолдорф», – молвил тихо Хаукинз, вытирая скатившуюся из глаза слезу, которую ему так и не удалось удержать. – Скажи своему посыльному, чтобы направлялся прямо в номер двенадцать «А». Если его вдруг остановят, пусть скажет, что номер снят на имя Дивероу.
– Дивероу? Сэм Дивероу? Это тот славный, прелестный мальчик?
– Ты все еще в прошлом, Мэджи. Он значительно повзрослел, у него теперь жена и четверо детей.
– Вот сукин сын! Это же настоящая трагедия для нас! – вскричала третья экс-жена Маккензи Хаукинза.
Глава 26
День в Свомпскотте прошел скучно. Не занятые ничем трое юристов без конца звонили в свои офисы в надежде, что кто-то нуждается в их советах, экспертизе, суждениях… Но, к их немалому огорчению, летний сезон был в самом разгаре, и создавалось впечатление, что никому ничего не нужно, если не считать малозначимых сведений по довольно легким вопросам. Праздность вкупе с незнанием того, как обстоят дела у Хаука, угнетающе действовала на всю троицу и отрицательно сказывалась на взаимоотношениях между Сэмом и Дженнифер, тем более что дочь уопотами снова начала размышлять над абсурдностью ситуации.
– Почему вы и вся эта ваша заумь – лично ваша и этого генерала – вторглась в мою жизнь, да и не
