позже, как только заверещал аппарат, схватил рывком ее.
– Номер двенадцать «а». Кто говорит?
– Это Редуинг! Слышите вы, доисторическое чудовище? – крикнула сердито Дженнифер из Свомпскотта, штат Массачусетс. – Сэм прослушал прошлой ночью пленку с записью беседы с Броукмайклом, и всем нам, включая Сайруса, Романа и наших обоих Дези, пришлось немало потрудиться, прежде чем мы смогли уложить его в постель! Сайрус был вынужден при этом влить в его глотку чуть ли не всю бутылку виски…
– Когда он протрезвеет, то придет в чувство, – перебил Ред Хаук. – У него это не в первый раз.
– Вы утешили меня, хотя сами мы не сможем в этом убедиться.
– Почему?
– Он исчез!
– Это невозможно! Там же мои адъютанты. Роман Зет с полковником, да и вы в придачу.
– Он ловкий сукин сын, ясно вам, Повелитель Черт Знает Чего! Дверь у него была закрыта, и мы решили, что он отсыпается, а пять минут назад Роман, обходивший дозором окрестности, заметил, как причалил катер к берегу, примерно в четверти мили от нашего пляжа. И тотчас же из дюн выскочила какая-то фигура и, добежав до суденышка, погрузилась на него!
– И это был Сэм?
– Да. Бинокль не лжет, а зрение у Романа Зет чертовски острое, что и позволило ему намного сократить время пребывания в тюрьме.
– Выходит, Сэм снова пустился в бега! Как тогда, в Швейцарии!
– Вы имеете в виду тот случай, когда он пытался вам помешать?
– Да, и он тогда чуть было не преуспел в этом! – рявкнул Маккензи, яростно шаря в карманах свободной рукой в поисках успокоительного средства, коим всегда оказывалась измятая сигара. – Он, должно быть, связался с кем-то по телефону.
– По-видимому, так оно и есть. Но только вот с кем?
– Откуда мне знать? Мы же не виделись с ним долгие годы… И все же, что он может сделать?
– Прошлой ночью он орал о каких-то высокопоставленных манипуляторах, распродающих нашу страну, и о том, что их необходимо разоблачить и что он непременно сделает это…
– Да, он немало наслушался на эту тему и верит во все эти вещи…
– А вы не верите? Я сама слышала, генерал, как вы высказывались в отеле «Ритц-Карлтон» примерно в том же духе.
– Согласен, я тоже верю в это, но надо же знать, когда и где приступать к действиям в защиту своих принципов, что уже само по себе нечто иное!.. Да и что может он практически сделать? Предположим, что истеричный адвокат с налитыми кровью глазами и в мокрой одежде прибегает в редакцию газеты с такой историей, как наша, ну и что дальше? Никаких доказательств у него нет. И в итоге подкатит туда машина из сумасшедшего дома.
– Я еще не все сказала, – заметила Дженнифер.
– Слушаю вас.
– Он прихватил с собой эту злополучную пленку!
– Шутить изволите, краснокожая леди!
– Я бы желала всем моим краснокожим сердцем, чтобы это было так! Однако факт остается фактом: мы нигде не можем ее найти.
– Клянусь святыми пистолетами Джорджа Паттона, он может завалить все наше дело! Мы должны его остановить!
– Но как?
– Позвоните в редакцию бостонских газет, на радио и телестанции и сообщите их сотрудникам, что из самого крупного в Массачусетсе сумасшедшего дома бежал псих.
– Это нам мало что даст, когда они прослушают кассету. С нее сразу же будет сделано несколько копий, далее последует сканирование голоса и отождествление его с голосом вашего друга генерала Броукмайкла, чему помогут сохраняющиеся пленки с теленовостями или запись телефонных разговоров генерала.
– Я позвоню Броукмайклу и предупрежу, чтобы он держался подальше от телефона!
– От телефона?.. – задумалась Дженнифер. – А знаете, телефонные компании фиксируют с помощью компьютеров все без исключения звонки: это необходимо для взимания платы за разговоры. Я уверена, что мистеру Пинкусу не составит особого труда попросить полицию обратиться с запросом в соответствующую телефонную компанию.
– Ну и что бы это дало нам?
– Номер, по которому звонил Сэм из дома Бернбаума.
Благодаря особым отношениям Арона Пинкуса с местными властями предложение Редуинг было претворено в жизнь быстро и с успехом.
– Господин адвокат, это лейтенант Кэфферти, из Бостона. Мы получили интересующую вас информацию.
– Благодарю вас, лейтенант Кэфферти! Если бы не чрезвычайные обстоятельства, я бы никогда не позволил себе злоупотреблять вашим временем и добротой.
– Не стоит об этом, сэр! В конце концов, ни один ежегодный обед в вашем отделении не обходится без ростбифов с капустой «от Пинкуса».
– Это ничто по сравнению с теми услугами, которые оказываете вы нашему прекрасному городу!
– Мы лишь исполняем свой долг, сэр! Звоните нам в любое время… От телефонной же компании мы получили вот что. За последние двенадцать часов номер в Свомпскотте был занят всего четыре раза, причем последний раз – всего шесть минут назад, когда звонили в Нью-Йорк.
– Это мы знаем, лейтенант. Пожалуйста, скажите об остальных трех звонках.
– Дважды по этому номеру связывались с вашим собственным домом, мистер Пинкус: прошлой ночью, в шесть тридцать три и сегодня утром…
– Ах да, это я звонил Шерли, моей жене. Совсем забыл!
– Мы все встречались с вашей миссис, господин адвокат. Она настоящая светская дама. Высокая и элегантная, сэр.
– Высокая? Да нет же, она небольшого роста, все дело в ее прическе… Впрочем, к делу это не относится. А как с четвертым звонком?
– Его сделали в семь тридцать сегодня утром по номеру, которого нет в телефонной книге. Если точнее, звонили в дом Джеффри Фрейзера.
– Фрейзера? – удивился Арон.
– Ему до многого есть дело, включая боль в королевской заднице, простите меня, мистер Пинкус, за столь непристойное поведение.
– Уверен, дед его занимается еще худшими вещами, лейтенант Кэфферти.
– О, я не раз сталкивался с ним, господин адвокат. Когда мы задерживаем парня, старик просит нас продержать его под замком как можно дольше.
– От всего сердца благодарю вас, лейтенант, за оказанную мне неоценимую помощь!
– Всегда к вашим услугам, сэр!
Положив трубку, Арон взглянул с усмешкой на Дженнифер:
– Теперь, по крайней мере, нам известно, когда именно Сэм забрал кассету: когда звонил по частной телефонной линии Сидни из его кабинета, где мы прослушивали вчера запись.
– Но, насколько я понимаю, вас шокировало не это, а некто по имени Фрейзер?
– Совершенно верно, это один из самых очаровательных, я бы даже сказал, самых милых людей, которых я когда-либо встречал. Исключительно обаятельный человек, чьи родители погибли много лет назад в авиакатастрофе, когда пьяный Фрейзер-старший пытался посадить свой гидроплан на Большом Карнизе в Монте-Карло. Джеффри учился в Эндовере в одном классе с Сэмом.
– Тогда понятно, почему Сэм ему звонил.
– Вовсе нет. Сэм не питает ненависти к людям, даже, как вы сами видите, к Маккензи Хаукинзу он относится довольно терпимо. Ему глубоко претит образ жизни Фрейзера.
– Почему?
