– На вашем месте я не разговаривал бы в таком тоне!
– Ну хорошо! Мы выясняем допустимые пределы дозировок.
– Два умеренных приема вместо одного массированного?
– Что-то в этом роде. Наш врач имеет большой опыт по этой части.
– Хочу дать совет. Врачу лучше бы не появляться в поле зрения Кендрика, поскольку он намерен прикончить вашего лекаря. И пришлите латиноамериканца, так как тела выволакивать я не нанимался.
– Само собой! А про врача забудьте, он в другом списке.
– Эм-Джей, это я! – сказала Калейла в трубку. – Уже четверть четвертого, глухая ночь, а он все еще не вернулся. Ты что-нибудь выяснил?
– Ничего такого, что проливало бы свет на эту тайну, покрытую мраком, – ответил директор Отдела спецопераций ЦРУ. – Я не звонил тебе, поскольку полагал, что ты отдыхаешь.
– Не сочиняй, мой дорогой дядюшка Митч! Если мне память не изменяет, ты только и делаешь, что заставляешь меня работать хоть в полночь, хоть за полночь.
– Да, да! Конечно… А не говорил ли он тебе, будто у него с кем-то назначена встреча в парке Бальбоа?
– Не говорил. Собственно, он даже не знает, где этот парк расположен, и вообще не слышал о нем. Я в этом уверена.
– Уверена?
– Да, Эм-Джей. И не забывай, что в том районе живут мои бабушка с дедушкой.
– Стало быть, тебе известно местечко под названием «Валтасар»?
– Разумеется. Это кофейня, где собираются студенты из арабских стран. Весьма взрывоопасные молодые люди! Я как-то раз туда наведалась и больше ни ногой. А почему ты спрашиваешь?
– После твоего звонка поздним вечером мы отправили к Боллингеру посыльного. Курьера, одним словом. Мол, в офис конгрессмена Кендрика поступило срочное сообщение… В общем, ты понимаешь! И представь, нам сообщили, что конгрессмен уехал из резиденции вице-президента где-то около девяти вечера. А ты звонила в одиннадцать. Если принять во внимание, что от Боллингера до вашего отеля всего полчаса на машине, я насторожился и немедленно связался с нашим агентом по фамилии Щапофф, у которого весьма забавная кличка Имбирный Пряник и огромный опыт по выяснению подобных запутанных ситуаций. Он сразу же взял след. Шофер лимузина объяснил, что конгрессмен попросил высадить его у парка Бальбоа. После этого Щапофф «пошуровал в окрестностях», как он выразился. То, что ему удалось выяснить, наводит на размышления. Во-первых, мужчину, похожего по описанию на Кендрика, видели в парке. Во-вторых, этот же самый мужчина в темных очках зашел в кофейню и какое-то время стоял возле электромельницы, размалывающей зерна кардамона. В общем, спустя минут десять он сел за столик.
– Митч! – вскрикнула Калейла. – Вот его темные очки, вот они… Лежат преспокойно на письменном столе. И потом он иногда надевает их в течение дня, чтобы не бросаться в глаза, но чтобы поздним вечером… Это исключено! Эван считает, что темные очки в сумерках всегда обращают на себя внимание. И тут он прав! Словом, я уверена, кто-то выдает себя за него. Эвана похитили! Увезли и где-то спрятали.
– Лихо закручено! – сказал Пейтон. – Придется нам срочно ввязаться в эти козни и каверзы.
Кендрик открыл на мгновение глаза и снова закрыл. Что сейчас, утро, день, вечер? Где он? Неизвестность и душевное смятение вызвали сердцебиение.
Прошло минут пять, прежде чем он, повернувшись на спину, снова открыл глаза и уставился в потолок.
Интересно, где же все-таки он находится? Высоко над головой потемневшие от времени деревянные балки. В коттедже потолок выглядел совсем иначе. Кендрик повернул голову, обвел взглядом просторную комнату. Похоже, это чья-то спальня. На полу огромный ковер, в дальнем углу горит торшер. Свет падает широкой полосой на высоченные застекленные двустворчатые двери. Должно быть, это выход на балкон. Сам он лежит на огромной кровати.
Кендрик пошевелил кистями рук, ступнями ног. Поднял вверх правую руку, потом левую. Ха! А ведь он, оказывается, в своем темно-синем костюме… Эван приподнял ногу. Вот, пожалуйста, брюки с манжетами. Он провел ладонью по животу и груди. Пиджак двубортный… Рубашка накрахмалена, узел любимого галстука в полосочку из натурального шелка ослаблен.
Кендрик спустил ноги на пол и, слегка пошатываясь, поднялся. Постоял, потом подошел к двустворчатым дверям, открыл их и вышел на балкон, где стояли белый круглый столик и два полукресла. Что ж, по утрам здесь, должно быть, кофе пьют. А сейчас вечер. Кендрик облокотился на перила, доходившие ему до пояса, и стал обозревать раскинувшиеся перед ним угодья.
Луна все время пряталась за тучами, и, если бы не прожекторы, светившие откуда-то издалека, в кромешной тьме вряд ли можно было что-то разглядеть.
Оттуда, где были прожекторы, доносился гул – приглушенное, но равномерное и непрерывное гудение. От того места во все стороны растекались по земле вдоль дорожек янтарные ручейки света – провода с желтыми лампочками. Кендрик понял, что нашел ответ на вопрос, приводивший его в замешательство. Вне всякого сомнения, в той стороне находится сверхмощный генератор, вырабатывающий электроэнергию. Вполне возможно, решил Кендрик, он работает на гелиоустановках, преобразующих энергию солнечной радиации, либо на жидком топливе, хранящемся в подземных цистернах.
Он внимательно вглядывался в очертания темных блоков внушительного размера. Конечно, табличку с надписью «Внимание! Высокое, напряжение!» отсюда не разглядишь, но в том, что она есть и, возможно, не одна, сомневаться не приходится.
Кендрик посмотрел вниз. Под балконом был дворик, выполненный кирпичом, или, как теперь принято говорить, патио. Это патио представляло собой углубление в земле, довольно обширное по площади, а что касается глубины – довольно опасное для здоровья. Метров семь наверняка… Кто не в курсе, свалится вниз – и пожалуйста, перелом конечностей обеспечен, да и более серьезные травмы не исключены. А что, если связать узлом пару простыней да оттолкнуться посильней, можно совершенно спокойно перемахнуть через это патио. Вот хоть слева… За углом земля, похоже, рыхлая, а то растения непременно погибли бы. Может, рискнуть прямо сейчас?.. Кендрик прервал свои размышления и резко отшатнулся от перил в тень. На дорожке, подсвеченный янтарными огоньками, появился человек. С винтовкой на плече, он шел по направлению к дому. Минуты через две он вскинул руку и помахал. Кендрик проследил за его взглядом. Слева, за кустарником, кто-то тоже вскинул руку. Ясно, подумал Кендрик, патрули обменялись сигналами. Знать бы, в какое время происходит смена караула!
В это время дверь в спальню отворилась и на пороге появился секьюрити.
– Ну, как дела, конгрессмен? А я услышал, что вы встали, и решил вас навестить, – сказал он, прикрывая за собой дверь.
– Я так и понял! – заметил Кендрик. – Здесь, наверное, понапихано «жучков» в каждой щелке.
– Ошибаетесь, как всегда! Эта комната для гостей высокого ранга. Хозяевам нет нужды прослушивать их разговоры или, прошу прощения, эмоциональные откровения во время любовных утех.
– Не рассказывай мне сказки, дружище! Каким образом тебе стало известно о том, что я тут расхаживаю?
– Очень простым! – Мафиози подошел к шкафу и достал сверху небольшой плоский предмет величиной с ладонь. – Отличное изобретение для тех, у кого маленькие дети, – сказал он и ухмыльнулся. У меня есть сестра, а у нее пара близнецов. Такие сорванцы, я вам скажу! Она без этого приборчика из дома не выходит. Включает в розетку микрофон и отправляется хоть в ближайшую лавку, хоть во двор. Дети только завопят, она уже слышит и бегом домой.
– Ты меня весьма просветил! А скажи, переодевал меня тоже ты?
– С какой стати, конгрессмен? Вами занимается один латиноамериканец. Услужливый малый, должен заметить. И вообще я не в курсе, что с вами происходит.
– Ты хоть отдаешь себе отчет, что я государственный служащий, точнее, лицо, занимающее весьма ответственный пост в правительстве? Неужели не понимаешь, в какое дело тебя вовлекли?
– О господи! Вы так говорите, будто являетесь метрдотелем «Уолдофф-Астории».
– Не смешно! – сказал Кендрик.
– А мне, напротив, хохотать хочется! – сказал секьюрити, вытаскивая из наплечной кобуры «кольт». – Вас, кстати, ждут на первом этаже.
