– А наша встреча уже снимается скрытой камерой.
– Отлично! Стало быть, мы с вами в одной лодке, не так ли?
– В одной лодке, конгрессмен. Итак, где книга?
– Не имею ни малейшего представления, но, если Варак переслал ее мне, я знаю, как ее получить. Позвоню в свой офис в Вашингтоне и велю моему секретарю Энни О’Рейли срочно послать ее по адресу, который вы назовете.
Договаривающиеся стороны смотрели друг на друга, не отводя взгляда.
– Неплохое решение проблемы, – произнес наконец Гринелл.
– Если у вас есть более разумный вариант, предлагайте. Я заранее согласен.
– Ваш вариант меня вполне устраивает.
– Значит, можно считать, я уже на борту?
– На борту, в смысле на пути в Цюрих, – ответил Гринелл, улыбаясь. – Но только прежде нужно закончить вопрос с Чикаго.
– Завтра утром О’Рейли пошлет телеграмму прямо из офиса.
– И, пожалуйста, не забудьте направить копию нашему уважаемому вице-президенту.
– Разумеется. Сразу же…
Председатель совета директоров компаний, поддерживающих Боллингера, громко вздохнул.
– Коррупция на наших глазах расцветает пышным цветом, – расплылся он в улыбке. – К примеру, вы, конгрессмен, самый настоящий клубок противоречий. Разве можно было думать, что вы, известный общественный деятель, придете вместе с нами к соглашению?
– Если вы считаете, что для пользы дела не помешает мое заявление, позвольте я скажу несколько слов. Меня взрывали, под развалинами погибло много моих друзей, я отправился в Оман, чтобы не допустить разрастания пожарища, способного погубить жизни беззащитных детей, женщин и стариков.
– Спасибо, конгрессмен Кендрик.
Неожиданно, без какого-либо предупреждения спокойные переговоры были прерваны целым набором сигналов. Замигала красная лампочка радиотелефона на письменном столе, завыла сирена, а потом распахнулась дверь и в комнату ворвался худощавый верзила, по-прежнему в футболке.
– В чем дело? – повысил голос Гринелл. – А что вы себе позволяете?
– Гоните этого засранца вон! – гаркнул верзила. – Как я говорил, так и вышло. Все, что он проповедует и делает, все треп, и больше ничего. А к Боллингеру завалилась целая группа народу из Вашингтона. Весь дом перевернули, этого сучонка ищут, всех допрашивают, расспрашивают, прямо как в полиции.
– Прекратите истерику!
– Боллингеру позвонили. Гроссбух нашелся! Он у адвоката той суки.
– Замолчите! – приказал Гринелл.
– Он просит десять миллионов долларов, которые – она говорила – ей обещал ее драгоценный Энди. Вот! Теперь он хочет их получить.
– Я велел вам замолчать! – крикнул Гринелл.
– Я замолчу, но в зоне вице-президента обыск и допросы с пристрастием. Цэрэушники заявляют, будто защищают Боллингера от недостойных людей из его окружения. Вы понимаете, куда ветер дует? Этот гаденыш, этот герой Омана все подстроил. Это ловушка!
Гринелл бросил на Кендрика пристальный взгляд.
– Счастливо оставаться, конгрессмен! Здорово вы меня одурачили! – сказал он и нажал кнопку сбоку письменного стола.
В тот же миг в комнату вошел секьюрити.
– Уведите его! Латиноамериканец знает куда… А мне урок: впредь остерегаться философствующих перевертышей.
Волны с шумом разбивались о скалы. По мере того как они спустились по дорожке, освещенной янтарным светом, шум все усиливался, и скоро стало слышно, как внизу грохочет и захлебывается яростный накат океана. Впереди мощная лампа выхватила из темноты два прямоугольника. На том, что справа, было написано на английском языке: «Опасно для жизни!» То же самое было написано и на левом, только по- испански.
Кендрик понял, куда его ведут, когда увидел загромождение, а дальше обрывающийся над пучиной мыс.
Глава 41
Клубы водяной пыли стояли над мысом, нависающим над Тихим океаном. Эван подавил охватившую его панику. Нет! Еще неизвестно, кто кого. Он не сдается без борьбы. Будет сражаться за жизнь до последней капли крови. Человек только тогда личность, когда он выше обстоятельств, каких бы то ни было! Да и вообще, разве не грех убивать из-за принципа?
Мексиканец шагал впереди. Он то и дело останавливался и поправлял ботинок. Когда до белого ограждения оставалось метра два, он неожиданно поскользнулся, упал и вымазался в грязи. «Откуда взялась грязь?» – подумал Кендрик, но потом сообразил, что земля здесь всегда влажная. Мексиканец подошел к секьюрити и что-то сказал. Ему явно не хотелось идти дальше. Но секьюрити хлопнул его по плечу ладонью и подтолкнул вперед.
– De frente, de frente! – закричал тот. – Adelante!
– Что он говорит? – спросил Кендрик.
– Перешагните через заграждение или обойдите! – ответил мафиози.
Его, похоже, ничто не волновало, ибо чужая жизнь и смерть для него ничего не значили.
– Не сумею, – сказал Кендрик. – Высоко. Вдобавок отовсюду торчит какая-то колючая проволока.
– Какая проволока, где?
– Да вот, хотя бы здесь! – Кендрик наклонился к кустам, опутанным вьющимися растениями.
– Не вижу, ничего тут нет! – наклонился и секьюрити.
«Ну, Эван, давай!» – заорал внутренний голос. Кендрик сильно ударил секьюрити плечом в грудь, выкинул вперед правую руку и бросил потерявшего равновесие мафиози на влажную землю. Вырывая у того из рук «кольт», Кендрик нажал на спусковой крючок, раздался выстрел, но он смешался с грохотом волн, разбивающихся внизу о скалы. Кендрик схватил левой рукой горсть грязи и размазал ее по лицу мафиози, стараясь залепить грязью глаза.
Секьюрити пришел в ярость. Он поливал конгрессмена площадным матом, пытаясь вскочить, но Кендрик оставался сверху. Пару раз он его ударил коленом в промежность, и теперь уже обеими руками запихивал грязь в пасть мафиози. Неожиданно пальцы нащупали в земле твердый предмет. «Неужели камень? Вот это удача!» – подумал Эван и, собравшись с силами, вытащил из грязи обломок скальной породы, приподнял его и с силой опустил на голову своего потенциального палача. Тело мафиози сразу обмякло и сползло по скользкой земле к ограждению.
Эван сжал в руке «кольт», кинул взгляд на мексиканца. Несчастный латиноамериканец попятился и раздавил каблуком пару желтых лампочек. А затем он повернулся и кинулся в заросли.
– Стоп! – закричал Кендрик. – Остановись или я пристрелю тебя! Слышишь? Я знаю, ты понимаешь меня!
Латиноамериканец остановился, повернулся лицом к Эвану.
– Сеньор, я не виноват! – произнес он на хорошем английском.
– Хочешь сказать, что намеревался мне помочь?
– Сеньор, я рыбак. Но у меня такая хлипкая лодка, что я не в состоянии прокормить семью. Здесь мне обещали хорошо заплатить. Заработаю свои песо и вернусь домой.
– Хочешь снова увидеть свою семью?
– Да, очень, – ответил латиноамериканец дрожащим голосом. Руки у него и губы тоже дрожали. – Если я попаду домой, никогда не вернусь сюда.
– Хочешь сказать, что ничего подобного с тобой раньше не случалось?
– Никогда, сеньор!
– Тогда откуда же ты знаешь этот мыс и дорогу к нему? – спросил Кендрик.
– Нас привезли сюда и дали карту острова. Мы были обязаны запомнить все за два дня. Сказали, если ошибемся, отправят обратно.
