— Сарсапариллу, Джо. Без льда.
Джо кивнул и отошел. Виктория попробовала печенье. Вкус отменный, как она и надеялась.
— Чай? — насмешливо спросил Уэс, пытаясь задеть ее.
— Сейчас четыре часа. А, как вы сказали, от некоторых привычек трудно избавиться. Печенья? — предложила она сладким голосом.
Купер отрицательно покачал головой.
— Не ем. Значит, это правда, что вирджинцы пьют чай во второй половине дня? — Он откинулся на спинку стула.
Виктория подняла на него глаза и, помня, что они оба как бы часть представления, снова улыбнулась.
— Правда, мистер Купер. А чем занимаются в это время оклахомцы? Грабежами и разбоем?
Ни на секунду не задумываясь, Уэс ответил:
— «Ред догом» и покером.
— Понятно. Вы должны научить меня этому, — скучающе протянула она.
— Чему? Пить «ред дог»? Не думаю, что вам это нужно. А вот играть в покер — можно. В пятницу вечером в вашем необыкновенно чистом амбаре соберутся парни на дружескую игру. Хотите присоединиться?
Опять он над ней смеется.
— Едва ли.
Виктория поправила юбку. Ей становилось не по себе. Нарочно он это делает, что ли? Кажется, он очень уверен в себе, хотя… Она заметила нечто, говорящее о том, что, пожалуй, Уэс хочет, чтобы так все думали. Она попробует завести обычную беседу, коль скоро они на виду у туристов.
— Как у вас складываются отношения с людьми?
Купер поблагодарил Джо за сарсапариллу и сделал большой глоток.
— С большинством — отлично. Разве что Ника пока не пойму. У него со всеми трудности или только со мной?
— Ах да, Ник. Ну, думаю, ему действительно не по душе ваше появление. Он считает, что все и так хорошо. После того как несколько лет назад умерла его жена, у него ничего не осталось в жизни, кроме этой работы. Иногда я наблюдаю за ним. Он все принимает слишком близко к сердцу, но если у человека больше ничего не осталось, то как я могу его судить? Когда я только приехала и мне было трудно, он отнесся ко мне по-дружески и помог. — Она обмакнула печенье в чай и откусила. Затем, холодно улыбнувшись, добавила: — Кроме того, ему, естественно, не нравится, что появляется новый мужчина… очень привлекательный, и кружит дамам головы.
— Я кружу головы?
Виктория засмеялась и промокнула губы салфеткой.
— Не притворяйтесь. Даже замужние поглядывают на вас.
Уэс пожал плечами. Она продолжила:
— Большинству мужчин нравится такое внимание.
Виктория понимала, что они просто играют. Пусть она вирджинская леди из богатой семьи, но нельзя сказать, что она совершенно бесполезное существо. Она ведь работала в госпитале для ветеранов корейской и вьетнамской войн… выслушивала их, заботилась о них, помогала им, как могла.
— Вы разведены? — вдруг спросила Виктория, подумав, что этим, возможно, объясняется его равнодушие к собственной внешности.
— Да.
— Я тоже. Но я не потеряла интерес к противоположному полу, в отличие от вас.
— Вы же не жили с моей женой. На самом деле я не имею ничего против женщин. По крайней мере в эту минуту. — Он подал знак Джо, чтобы тот принес еще порцию сарсапариллы.
— Просто так случилось, и вы до сих пор переживаете, да? — предположила Виктория. Уэс не ответил, и она улыбнулась. — Скоро приедет дилижанс, который будут грабить. Мы с ребятами кое-что изменили, но вы, возможно, предложите еще что-нибудь.
— Я здесь именно для этого.
Привыкнув задавать вопросы, когда она хотела что-нибудь узнать, Виктория прямо спросила:
— Почему вы ушли из полиции?
Его взгляд остановился на ее губах с кусочком печенья между ними. Уэс пытался не думать о том, каковы были бы его ощущения, окажись он на месте печенья. И вообще эта леди не на его вкус. Он не любит таких напористых.
— Неблагодарная работа.
— Да? Выписывали слишком много штрафных квитанций?
— Не любите копов? Понимаете, что бы полицейский ни делал, ничего не изменится. Я устал.
— Почему же? Вы очищаете от преступников улицы, спасаете людей, помогаете…
Услышав шум колес и стук копыт, Уэс взглянул в окно.
— Прибыл дилижанс. Вы идете? — Он помог ей встать.
Виктория оперлась о предложенную руку. Итак, служба в полиции — больное место Купера, он не хочет говорить об этом. И, кажется, не единственное. А все-таки неясно, почему он здесь. Тут же Виктория нашла ответ. Да потому, что Бак боялся, что она самостоятельно найдет нужного человека и таким образом обставит его, Бака.
Уэс и Виктория вышли на улицу и заняли место, откуда им хорошо было видно происходящее. Тротуары уже заполнились туристами. Повсюду сновали дети в огромных шляпах и куртках. Малыши сидели на плечах у родителей. По улыбкам на лицах можно было заключить, что взрослые ожидают зрелища с не меньшим интересом, чем дети.
На площадь въехал дилижанс. Глядя на представление, Уэс отметил, что оно мало чем отличается от предыдущего.
— Они время от времени смотрят на публику. Это портит впечатление, — пробормотал он.
Виктория кивнула.
— С лошадьми надо работать. И потом, настоящие грабители не убирают оружие, пока не окажутся в безопасности.
Она снова кивнула. У него хороший глаз. И он понимает, чего она хочет.
Изогнув бровь, Уэс посмотрел на нее.
— Итак?
— Думаю, что согласна с вами. Это трудно сделать, Купер?
Кажется, работа будет интереснее, чем он предполагал.
— Нет, никаких проблем.
Как бы то ни было, публика осталась довольна.
— Через полчаса побег из тюрьмы, — сообщила Виктория.
Уэс кивнул. Идя рядом, она машинально взяла его под руку. Собственный жест удивил ее так же, как и его. Но, привыкнув с детства делать то, что нравится, она не стала задумываться. Она поразмышляет об этом позже.
— Я собираюсь участвовать в шоу вечером в салуне вместе с Лолой.
Он взглянул на нее.
— Перелезть из одеяния школьной учительницы в наряд необузданной женщины? Хотелось бы это увидеть.
— В баре будет ссора, которую вы обязательно должны посмотреть.
— Во сколько?
— Шоу начинается в восемь пятнадцать, так что потасовка, думаю, случится около девяти.
— В девять мне надо быть в другом месте, поэтому ссору я надеюсь увидеть в следующий раз.
В такое же время он исчез и вчера. Свидание? Почему это, собственно, ее интересует?
— Тогда увидимся позже, — сказала Виктория.
Салун был заполнен до отказа. Жгучая брюнетка Лола и платиновая блондинка Рокси танцевали что- то кокетливо томное. Виктория помахала им, пробираясь в толпе. Их костюмы были не такими откровенными,
