— Ралф, мне обязательно нужно проверить тетради и подготовиться к завтрашнему уроку. Это займет два-три часа.
Он молча пожал плечами.
Веронике нравилась дружелюбная атмосфера кухни, и она, убрав со стола все лишнее, уютно расположилась там со своими тетрадями и учебниками.
Часов в одиннадцать она убрала тетради и книги в сумку и, подняв руки, потрясла кистями, чтобы снять напряжение.
Несколько минут спустя она выключила свет и поднялась наверх, в спальню.
Ралфа там не было, и она, быстро раздевшись, нырнула в постель, заснув сразу, как только ее голова коснулась подушки.
Ночью Вероника почувствовала прикосновение к изгибу своего бедра, затем его рука скользнула вверх, к груди, и нежно приласкала ее. Его губы маленькими влажными поцелуями осыпали ее тело, пока не достигли живота, затем он осторожно раздвинул ее колени и добрался до сокровенного места.
Ей трудно было поверить, что подобные ощущения можно испытывать в реальности. Вероника непроизвольно прогнулась, задохнувшись, когда Ралф коснулся поцелуем самой ее заповедной и чувственной точки.
За несколько секунд она достигла почти бессознательного состояния, хрипло что-то выкрикивая и в страстном нетерпении желая, чтобы он скорее овладел ею, но он не торопился.
Он хотел ее горячо, страстно, безумно, но оттягивал завершение, пока она не стала бить его по плечам кулачками, не в силах терпеть эту сладострастную пытку. Только тогда он овладел ею. И на этот раз они пришли к завершающему блаженству вместе.
Вероника не сразу пришла в себя и еще долго лежала, постанывая, не в силах пошевельнуться.
А он так нежно целовал ее, что она чуть не заплакала. Всегда ли минуты отдохновения будут наполняться такой томительной нежностью?
Она заснула, и пробудило ее прикосновение его руки.
— Семь тридцать, — прозвучал его тихий голос. Он уже побрился, принял душ и был частично одет. — Пойду приготовлю завтрак.
Вероника выбралась из постели, взяла свежее нижнее белье и отправилась в ванную. Пятнадцати минут ей хватило освежиться под душем, причесаться и немного подкраситься. В брюках, джемпере из тонкой кашемировой шерсти и в туфлях на низком каблуке она легко сбежала по лестнице и появилась на кухне как раз в тот момент, когда все было готово и подано на стол.
Апельсиновый сок, яичница с помидорами и зеленью, тосты... Она отведала еды и со вздохом сказала:
— У вас это получается просто отменно.
— Только еда, Вероника?
Она посмотрела на него, заметила озорной блеск в его темных глазах и, сморщив нос, буркнула.
— И еда тоже.
Он положил перед ней связку ключей.
— Это ворота, — пояснял он. — Гараж, дом. Я покажу вам, как включать и выключать сигнализацию. — Он указал на телефон. — Полагаю, вы оставили его номер в больнице?
Упоминание о больнице опечалило ее.
— Да.
— Домой я вернусь не раньше семи.
Он допил кофе и налил себе вторую чашку.
— Сегодня ужин готовлю я, — сообщила Вероника. — Решила побаловать вас цыпленком по-тайски с рисом и соусом карри.
Ралф достал бумажник и вынул оттуда банкноту.
— Купите все, что вам для этого понадобится.
Вероника к банкноте даже не прикоснулась.
— Спасибо, у меня есть деньги, — сказала она, а про себя подумала: не много, но достаточно.
Его глаза сузились.
— Возьмите.
— Нет.
Она доела завтрак, выпила кофе, встала и занялась посудой.
Ралф положил банкноту на стол и стал ей помогать. Сковороду он вымыл раньше, а запихнуть тарелки с чашками в моечную машину было делом минуты.
Ралф сходил за своим портфелем, а Вероника в это время проверила сумку: все ли она положила в нее из того, что может сегодня понадобится ей в школе.
Уходя, он обернулся. Банкнота лежала на прежнем месте.
И когда он вечером возвратился домой, она продолжала пребывать там же.
Ноздри приятно щекотал острый аромат специй и хлеба, разогреваемого в духовке.
— Я успею принять душ и переодеться?
— В вашем распоряжении пятнадцать минут, — отозвалась Вероника, засыпая рис в слабо кипящую воду. — А выбор вина я оставляю за вами.
Когда он вернулся, на столе стояла миска с зеленым салатом, соусник и тарелки с мясом цыпленка и с рисом, который, к чести Вероники, получился светлым и рассыпчатым.
— Вкусно, — похвалил ее Ралф, попробовав кушанье, и она удовлетворенно кивнула. — А что еще вы умеете готовить?
— Утку по-пекински, ризотто с креветками, седло молодого барашка, бифштекс по-английски... Мне продолжать?
— Вы научились всему этому на кулинарных курсах?
— Моя мать любила готовить. Я унаследовала это качество.
— Как сегодня ваш батюшка? — спросил он, не считая нужным доводить до ее сведения, что ему ежедневно звонят из больницы, чтобы сообщить о его состоянии.
— Все так же.
— А Тони?
— Его через день-два должны выписать.
Ралф наполнил бокалы вином.
— И он опять попадет в то же самое окружение.
— Боюсь, что так. Он хорошо учится. Сообразительный, а главное, занимается с удовольствием, даже с какой-то жадностью. Хочется надеяться, что этот мальчик достигнет многого.
— Вы намерены помогать ему? — с усмешкой спросил Ралф.
— Во всяком случае, постараюсь.
Он помрачнел, выражение его лица стало жестким.
— Ангелы-хранители сами, подчас, попадают в переплет.
— Я не дитя, заблудившееся в лесу, так что вам, Ралф, не стоит особенно волноваться.
— Да уж, — задумчиво проговорил он. — Хотя мне кажется, что вы именно дитя.
— Нет, мистер, — разозлившись, отрезала она. — Я не дитя. И я могу постоять за себя.
— Возможно, — лениво проговорил Ралф. — Не хотите, дорогая, доказать это?
— Всему свое время.
— А разве мы не можем прямо сейчас отправиться в гимнастический зал? Там есть маты для борьбы и все такое...
— Хорошо.
Вероника не ошиблась, полагая, что Ралф должен хорошо владеть боевыми искусствами. Что она ни делала, каждое ее движение было отражено и блокировано. Схватка для нее превратилась в упражнения по тщетности всех усилий.
— Теперь, — заявил Ралф, — вы будете учиться.
Она напрыгалась до седьмого пота, а у него даже дыхание не участилось.
— Вы не боитесь, что как-нибудь ночью я могу применить к вам некоторые приемы?
