просто некуда было деваться. Но, честно говоря, была ещё одна причина. Ведь раньше этого у меня никогда не было. А там, в прошлый раз, я была как безумная от страха и ничего не чувствовала. Так что, честно говоря, я сама хотела узнать, как это. И оказалось, что тогда он ничего не смог по-настоящему сделать, и это было только теперь.
И он сказал, что я ему понравилась, и он будет приходить ещё, и что я не посмею его не пускать, иначе он такое про меня везде нарасскажет, что я не буду знать, куда деваться.
Подумать только, с кем я связалась! Слава богу, тут приехала ко мне мама, и в следующий раз он как-раз пришёл при ней, и она увидела его и его компанию, послушала, что он несёт, на что он намекает относительно меня, мелет о каких-то ресторанах и тому подобном, она пришла в ужас и сказала, что останется у меня жить, пока этот тип от меня не отцепится.
Он приходил несколько раз и заставал маму. Это его не устраивало, и он срывал всё на мне. Такой негодяй! А я ведь согласна была простить его хамство, лишь бы он избавил меня от позора. Я только просила его: женись на мне и потом сразу можешь развестись, а так я не перенесу этого стыда. А он только издевался и предлагал выдать меня замуж за очередного из своих друзей, с которым он в этот момент распивал бутылку. Говорил: не бойся, мы найдём тебе жениха, я ему так и скажу про тебя – дамочка первый сорт, сам пробовал! Представляете себе, что это за тип?
Словом, он увидел, что теперь у него ничего не будет, и перестал ходить, исчез совсем. И так два месяца, мама уехала к себе, а его я так и не видела. Та квартира, куда они меня возили, была чужая, они брали ключи и использовали её специально для такого промысла. И в институте физкультуры никто о таком преподавателе слыхом не слыхал. И вот теперь, недавно, я в парикмахерской встречаю сестру одного из его приятелей, я познакомилась с ней в его компании.
Ну, я решила, что от женщины я всё выведаю. Заговорила с ней и, как бы между прочим, спросила: а Юрий, – я забыла его фамилию, – он где работает? Она, конечно, мне и фамилию, и место работы сказала, опытно-механический завод. Так что он всё врал про институт физкультуры. Я потом ходила к этому заводу, его портрет на доске почёта, Юрий Бойко, фрезеровщик. И узнала, что у него жена и ребёнок.
А девушка эта, видно, ему сказала, что я о нём спрашивала. И вот как раз вчера вечером – звонок. Он заявляется один, с таким же хамским развязным видом. И с такими же требованиями. Этот негодяй, мерзавец и обманщик, которого на порог пускать нельзя. И я, представьте, пустила его в дом, и терпела его наглость и бахвальство, и опять уступила ему, легла с ним в кровать… И он, уходя, сказал, что я всё равно, хочу или не хочу, буду с ним жить.
Подумать только, такое ничтожество, не стоящее моего мизинца, – и я от него в зависимости, и опустилась до того, что не выставила его сразу вон! Что я сама о себе должна теперь думать?..
Очень большой город
Я стою возле кинотеатра и спрашиваю:
– Нет лишнего билета?
Кругом шумит огромный город, лавина машин, лавина людей. Жара спадает, но душно.
– Лишнего билета у вас нет?
Можно пойти, если будет билет, а можно и не пойти. Город огромный и чужой, отправляйся куда глаза глядят и встречай неведомое за каждым поворотом. Сесть на скамью в зажатом домами куцом скверике. Зайти в забытую всеми полутёмную закусочную. Идти мимо бездонных подворотен, мимо бесконечных заборов, ограждающих неизвестно что. Наблюдать жизнь за окнами, которые видишь первый и последний раз в жизни.
– Нет лишнего билета?
Надо бросать это и пойти поесть. Уже почти никто не заходит, видимо сеанс начался. Вот ещё одна, остановилась у застеклённой афиши. Какая волна чёрных волос, почти до пояса.
– У вас нет лишнего билета?
– Нет, у меня билет на завтра, мы заказали заранее. А здесь я остановилась просто, чтобы возле стекла волосы поправить. Совсем растрепал ветер.
– Ещё бы, такие волосы. Наверное, все оглядываются.
– Здесь – да, а у нас в Средней Азии у многих такие. Ну, успеха вам, или вам уже надоело билет ждать?
– Да, пойду лучше в молочное кафе. Идёмте вместе?
– Я не голодна, могу только за компанию.
И уже перебираемся через улицу по направлению к кафе. Рассматриваю сбоку смуглое лицо, шелковый плащ, какие-то особые искрящиеся чулки и безукоризненно белые туфли. Две минуты назад всего этого не существовало.
– Вы здесь давно?
– Не очень. Приехала сдавать вступительные экзамены в театральный.
– Раньше здесь не бывали?
– Нет, но я год жила в Ленинграде, тоже училась в театральном.
– Почему же оставили?
– А меня забрали. Отец боялся, что я там замуж выйду. Вот и забрали, а теперь здесь я буду под присмотром дяди. Он работает в представительстве нашей республики.
