нарисует нам нужную бумажку, так сказать, в благодарность за твою неоценимую помощь. А под конец все- таки напомнил, чтобы я тебе в поисках корней помог. Не по душе мне эта помешанность на титулах - реальных и тем более нарисованных на бумаге. И еще одно не понравилось - название своей страны он так и не сказал, пообещал лишь, что в свое время я первый узнаю. Ты и впрямь за границу собралась?
- Папа, пока речь об этом не идет.
- А все-таки? Пока, не пока - надо думать о будущем. Ты вот так сорвешься? Бросишь учебу, семью?..
В ответ я понурилась. Буркнула лишь, что могу и там университет закончить. Дэн как-то обмолвился, что хорошо бы нам с Элией вместе поступить в магический Университет, когда придет время. А возрастной ценз при поступлении туда - двадцать пять лет. Понятно, что сейчас я в такие детали не стала вдаваться.
- И чего неймется? Получила бы диплом, тогда уж думала о замужествах.
- Чего ж тогда мама защищалась уже после моего рождения? - съязвила я.
- Потому и говорю, - постучал мне пальцем по лбу папа, - что не понаслышке знаю, каково оно - сопливой девчонке, не доучившись, замуж выскочить. Думаешь, у нас все так гладко было? И слезы были и ругань, даже расходились.
- Перестань. Я знаю, что вы с мамой и сейчас друг друга любите.
- Сейчас - конечно. Когда уж вы оба здоровые лбы стали. Можно оставить, да хоть в кино сходить или в отпуск рвануть. А тогда? Бабок-дедок рядом не было, вот и сидели с тобой по очереди. Вдвоем-то почти никуда не выходили.
- Так у нас речь о детях и не идет.
Папа только рукой махнул:
- У нас тоже не шла.
Можно было сидеть так, говорить до бесконечности, но я заметила, что он уже зевает, а потому отправила спать. Пока я стелила постель, папа критически оглядывал мое роскошное ложе, потом ехидно поинтересовался:
- А скажи мне, доча, где тут спит твой кавалер?
Хорошо, что я стояла, отвернувшись, и он не видел моего лица. Небрежно махнув рукой, равнодушно ответила:
- Вон, на раскладушке.
Для убедительности я слегка подпнула упомянутую модель кровати ногой. Раскладушка и впрямь была, впервые я ее увидела, когда Дэн в памятный день моего рождения снял иллюзию с квартиры. Помнится, еще подивилась: когда это он успел обзавестись таким чудом, и почему я об этом не знала? Потом он, смущаясь, рассказал, что от греха как-то решил отселиться с царской кровати, купил, притащил и даже провел полевые испытания, нашел ее жутко неудобной и, задвинув под кровать, махнул рукой. Я тут же предложила отселиться на нее сама, радостно разложила и улеглась для пробы. Под взглядом Дэна поерзала и вынуждена была признать, что да, жестковатая раскладушечка попалась, не помешал бы матрац. Протянув руку, за которую я крепко ухватилась, вставая, Дэн не преминул тут же приобнять меня.
- Ты, что же, думаешь, я способен выгнать тебя с собственной кровати и со спокойной совестью спать в мягкой постели, пока ты будешь мучиться на этом пыточном сооружении?
- Вообще-то, я люблю раскладушки. В детстве с полгода на такой спала, категорически отказываясь возвращаться на кровать, да еще и периодически воевала за нее с братом.
Поспорив с отцом (и таки выиграв спор), кому где расположиться на ночь, погасила свет, сказав, что скоро тоже лягу. На самом деле спать я и не думала, хотела проверить кое-что другое.
- Пап, ты не спишь? - заглянула я минут через пятнадцать, не дождавшись его ровного дыхания. - Скажи честно, что ты обо всем этом думаешь?
- Сказать откровенно? Не верю я, что это может сбыться, уж очень все зыбко. И тебе бы посоветовал забыть. Уедет он - навалятся заботы, и решимость поослабнет. А то и вовсе выяснится, что никакая это не любовь была. - Отец вздохнул, заложил руки за голову. - Только знаю, что бесполезно что-то говорить, предупреждать. Пока на себе не испытаешь, не верится, что жизнь-злодейка людям такие каверзы строить умеет. Так что… будет так, как будет. Сердцу не прикажешь не болеть, тем более чужому. Ты главное глупостей не наделай. Не было ничего - и не надо. Он, конечно, клялся и божился, а ты сама головой думай. Вы сейчас все такие шустрые, да ранние. Вот если вернется - тогда и разговор будет другой. Только учти: я тебя без свадьбы - здесь, у нас на глазах - никуда не отпущу.
- Значит, все-таки не одобряешь? - сникла я.
- Одобряю-одобряю. Только хочется донести до твоего ума, что жизнь в восемнадцать лет не кончается, даже с самой большой любовью. - Он замолчал, воцарилась неловкая тишина.
- Что ты маме скажешь?
- Не решил еще. Может, и вообще ничего. А то изведется. Пока человеку сам в глаза не заглянешь, трудно о нем судить.
Я тихо села на кухне, с горечью раздумывая над папиными словами. Он посоветовал забыть. Разве это возможно? Забыть того, о ком думаешь каждую минуту. Где-то он сейчас?
Наконец, удостоверившись, что отец уснул, я решила все-таки провести задуманный эксперимент. Рождество, как-никак. Сняв подрагивающими пальцами цепочку, сунула ее в карман шубы и, спешно одевшись, вышла на балкон. Дэн говорил, что стены в некоторой степени задерживают проникновение и распространение магической силы. А мне очень хочется ему помочь в сборе магии. Минут через десять мне, наконец, удалось расслабиться в достаточной мере, чтобы поймать ощущение, испытанное в ночь Миллениума. Закрыв глаза, я мысленно потянулась к ускользающему теплому веянию. Осторожно, не шевелясь, посмотрела сквозь ресницы. Да! Я вижу магию! Сама, без помощи Дэна. Оглядев яркий мир под собой, перевела взгляд на небо. Пусто. Нет того чудесного цветного облака. Какие-то клочки тут и там. С другой стороны, и людей нет, глубокая ночь. А вот что там папа говорил про Всенощную? На службу в церквях собираются верующие. Почитатели Рождества Христова. Интересно, в своей вере они тоже выплескивают силу? Если так, понятно, где сейчас обретается Дэн.
Развернувшись, я устремила взгляд за линию домов. Тут у нас тоже есть церковь, не очень большая, деревянная. Мне кажется, или в той стороне курится цветная дымка? Хоть беги туда, проверяй. Распахнув глаза, всмотрелась, не мигая. Сознание сделало рывок, и неожиданно я окунулась в переливающееся перламутром разноцветье человеческой силы. Как же ее собирать-то? Дэн выпивает, может, и мне попробовать? Приоткрыв рот, втянула в себя манящую субстанцию… и чуть не захлебнулась от омерзения. На 'вкус' эта красота оказалась такой гадостью, какой я в жизни не пробовала! Волна тошноты поднялась, требуя немедленно избавить организм от наполняющей его дряни. Я каждой клеткой чувствовала присутствие этого чужеродного, гадкого, оно залепило кожу, осело на руках, волосах… Закашлявшись, резко, с силой выдохнула, еще раз, тряхнула руками, головой. Бесполезно. Оно здесь, вокруг и внутри меня. Изгнать его можно, только вычистив все. Изо всех сил зажмурившись, я раскрылась навстречу… и неожиданно поняла, что меня кто-то трясет.
- Ты что творишь?! Закрывайся немедленно! Где амулет?!
Ничего не соображая, я раскрыла мутные глаза. Рукой в карман удалось попасть далеко не с первого раза. Зажав деревянными пальцами гладкое, чистое серебро, сфокусировала взгляд на стоящем передо мной Дэне и еле выдавила:
- Избавь меня от этого.
- Дыши ровно, спокойно. Руки сожми в кулаки. Вот так. Скоро все пройдет. Сейчас встанешь под душ, полегчает.
Шеи коснулся ледяной холод цепочки. Мы ввалились в комнату, я почувствовала, что Дэн стягивает с меня шубу. И тут зажегся свет.
- Ты что, паршивец, с ней сделал?! - закричал отец. - Маша, доча, что с тобой?
- Папа, - непослушными губами произнесла я. - Мне плохо, помоги.
Меня опустили на кровать, Дэн лихорадочно начал стягивать с меня одежду.
- Убери руки, ублюдок! Скорую вызывай! - оттолкнул его отец.
- Не лезьте! - рявкнул, разворачиваясь, Дэн. - Хотите помочь - наберите ванну теплой воды!
