не ответила. Она дважды моргнула, потрясла головой и, охнув, ухватилась за щеку.
– Вставай, – повторил Сергей. – Я не могу тебя сейчас нести. Идти можешь?
– Могу, – ответила она. – Наверное, могу.
Алиса поднялась с земли и осторожно, как раненая лань, сделала несколько шагов. Сергей обернулся на дом. Дверь все еще была закрыта, но за стеклом маячили злобные рожи.
– Могу, – оповестила его Алиса. Сергей схватил ее за локоть и выволок на улицу. Алиса, которую так резко рванули в сторону, как выдернутую из земли репку, ойкнула, врезалась в забор, зашипела как ошпаренная кошка, и вылетела на улицу. Сергей, открыв машину, быстро утрамбовал ее на переднее сидение и завел мотор. Черный джип прыгнул с места, как тигр из засады. В открытое окно Сергей выбросил ключи от машин и мобильные телефоны. Сворачивая на шоссе, он успел увидеть, как из ворот метнулась скособоченная фигура, протягивавшая в его сторону неестественно длинную лапу.
– Все-таки не стали стрелять, – невесело усмехнулся он. Алиса не ответила. Ее снова трясло. Она неотрывно смотрела в окно, вцепившись в ручку на потолке машины, словно опасаясь выпасть. Впрочем, дорога была плохой. Машину подбрасывало на ухабах. Без этой предосторожности Алиса наверняка набила бы шишек на голове.
– Ты как себя чувствуешь? – спросил Сергей. Он поминутно оглядывался в зеркало заднего вида, опасаясь погони. Но, похоже, Глова не стал преследовать ускользнувшую добычу.
– Бывало лучше, – вяло ответила Алиса. – Ты откуда там взялся?
– Тебя потерял. Не мог понять, куда ты делась. Думал, этот… Нафаня тебя на куски порубал или запер в подвале где-нибудь, и трахает до потери пульса. Но он, похоже, ничего не знал. И вообще он как будто другим чем-то озадачен.
– Как же ты меня нашел? – спросила Алиса. Ее голос был недобрым, в нем сквозило подозрением, как холодным ветром в оконные щели.
– На мобильный позвонил. Номер долго не отвечал, а потом и вовсе абонент оказался отключен. Тут я и заподозрил, что ты в беде. Агата и Женя про тебя ничего не знали, в театре сказали, что ты ушла из ресторана в неизвестном направлении. Я пошел к знакомым ментам. Там же камеры понатыкали на площади. Они и увидели, что тебя в машину запихивают, только номера не видно было. Ну, а мне номер был ни к чему, я Витька узнал. Глова до конца рабочего дня в кабинетике прохлаждался, а потом поехал за город, причем не туда, где его дача. Я за ним. Так и нашел.
– Чудеса дедукции, – мертвым голосом произнесла Алиса. – Если бы не ты. Они бы меня…
Она захлебнулась словами и начала рыдать, как школьница. В этом плаче не было воя раненой волчицы, не было отчаяния брошенной бабы, даже боли смертельно униженной женщины. Она плакала, как ребенок, разочаровавшийся этим миром, как маленькая девочка, которой сказали, что Деда Мороза не существует. Это был даже не плач, а скулеж еще слепого щеночка, которые потерялся в этом темном и страшном мире и не знает, куда ползти, чтобы снова уткнуться в теплое брюхо матери. Сергей съехал на обочину и остановился. Он не знал, как ее утешить, потому что прежде никогда не попадал в ситуации, когда нужно было утешать.
Мать родила Сергея уже в тридцать шесть лет. В семье он был не первым, но на момент рождения, ни брата, ни сестры у него как бы не было. Пьющую мать дважды лишали родительских прав, детей забрали в детские дома, что мать ничуть не смутило. Веселая жизнь была ей гораздо приятнее весной мороки по уходу за вечно орущими чадами. Галина, так звали мать Сергея, даже не знала, от кого родила детей. Старшенькая родилась со сросшейся с носом верхней губой. Увидев ее, Галина равнодушно буркнула «Уродка». Девочка, несмотря на прогнозы врачей, выжила и чувствовала себя относительно неплохо, несмотря на то, что от матери и ее бесконечно меняющихся сожителей ей то и дело доставалось на орехи. Дочь Галину не заботила, так же как и еще один ребенок, родившийся как-то вдруг. То, что Галина беременна, она обнаружила уже на пятом месяце, до этого ей и в голову не приходило, что очередной приходящий хахаль не только темной ночью вынесет из покосившейся избушки нехитрый скарб, но и оставит ей наследство в виде плакучего и капризного пацана. Советские законы быстро определили Галину в запойные алкоголики, отправили на лечение, а детей забрали в детский дом. Куда – Галина не знала, да и не интересовалась.
Сергей тоже родился неизвестно от кого, но в отличие от брата и сестры, ему повезло больше. Галина, на тот момент пребывавшая на лечении, родила ребенка в нормальных условиях и тут же от него отказалась. Сергея отправили в дом малютки, где его быстро усыновила бездетная пара. Правду о его происхождении мальчику открыла родная мамаша. Каким образом Галина узнала, в какую именно семью попал младенец – осталось тайной. Врачи как церберы охраняют тайну усыновления, но в данном конкретном случае уже почти впавшей в алкогольный маразм Галине удалось напасть на след сына. Позже, когда приемная мать Сережи плакала на кухне, а отец злился и угрожал отправить Галину на сто первый километр, они предположили, что, возможно, среди персонала у Галины нашлась какая-то знакомая, сообщившая ей эту новость. Добиться правды им так и не удалось, а то, что они безошибочно угадали источник, по которому утекла тайна, они таки не узнали.
Грязная тетка с сивушным перегаром как-то подошла к маленькому Сереже на улице и вцепилась ему в руку. От страха, возвращавшийся из школы первоклассник Сергей Самохин, остолбенел и не смог вымолвить ни слова.
– Де-е-еточка ты моя, – слащаво пропела тетка, выуживая из кармана ириску без обертки, с налипшими на нее крошками хлеба и махорки, – как же ты вырос! А ты знаешь, кто я?
Сережа попятился, но тетка держала его крепко и все совала, совала липкую конфету в его ручонку.
– Не знаешь?
Сережа помотал головой.
– Я ведь твоя мамка! Разлучили нас с тобой люди злые, отдали тебя, кровиночку мою, чужим людям, – запричитала тетка, вытирая крупные глицериновые слезы. – Отняли, от сердца оторвали, мальчика моего…
Сергей с ужасом смотрел на тетку, вспоминая старый черно-белый фильм «Звездный мальчик», посмотренный недавно в передаче «В гостях у сказки». Там к гордому и красивому мальчику, которого почему-то играла взрослая тетенька, тоже пришла нищенка, оказавшаяся впоследствии королевой. Но та, киношная нищенка, была красива даже в своих лохмотьях, а эта оборванная, вонючая тетка с красным носом и слезящимися глазами совсем на нее не походила. Нищенка все канючила и тащила, тащила Сережу за собой в темную подворотню. И тут Сережа понял, что сейчас эта чужая тетка просто утащит его за собой, и он никогда больше не вернется домой, не увидит дома, школы и … родителей, приемных или родных. Вырвав потную ладошку из руки тетки, Сережа бросился бежать так, как не бегал никогда в жизни. Женщина попыталась схватить его, но не успела. Воровато оглядываясь по сторонам, она пошла следом за ребенком.
Хлопот семье Самохиных Галина доставила много. Сережа не знал, что до встречи с ним она уже подходила к его родителям и требовала денег в обмен на молчание о происхождении ребенка. Самохины отказались. И тогда Галина стала угрожать, что расскажет мальчику все сама. После недолгих препирательств Самохины согласились снабжать Галину деньгами. Но той требовалось все больше и больше, и, когда Галина завинтила пресс изо всех сил, требуя непомерно много, Самохины отказались платить. Уговоры и угрозы ни к чему не привели. Желая отомстить, Галина решила сама рассказать ребенку правду и, если повезет, увести сына с собой. Тогда эти толстосумы наверняка раскошелятся.
Но когда Галина добралась до дома Самохиных, ее встретил милицейский наряд. Она недолго билась в руках двух дюжих милиционеров и затихла, когда ее запихнули в милицейский газик. Сидя в душном, прокуренном нутре Галина злобно смотрела сквозь мутное стекло на высокий дом с веселенькими огоньками, где теперь жил ее последний ребенок.
Сережа, прибежав домой, рассказал маме и папе про страшную тетеньку, и робко спросил, правду ли она сказала. Перепуганные родители вызвали милицию. Заверив ребенка, что тетенька его обманула, потому что хотела украсть. Но поздно вечером, когда мама почему-то отправила его спать в несусветную рань, Сережа слышал, как родители впустили в дом высокого дядю в милицейской форме и что-то тихо объясняли ему. Сережа вылез из постели и прокрался к неплотно запертым дверям.
– …Понимаете, – тихо говорила мать дрожащим голосом, – она действительно может быть его матерью,
