– В лаборатории нашли следы стрихнина в порошке, принесенном тобой, – начал он без подготовки. – Ты просто не откликнулась на свое призвание, как я говорил. Тебе надо было идти работать в полицию.
С нее как рукой сняло остатки сна. Она села в кровати.
– Это значит, что он все еще в опасности.
– Возможно. Вероятно, он случайно проведал об операциях Найджела по переброске оружия. – Он сделал паузу. – Может быть мне стоит приехать к тебе?
– Зачем?
– Если Крис в опасности, есть шанс, что и ты тоже. Вы провели вдвоем слишком много времени, чтобы убийца думал, что ты не знаешь что-то, что известно Крису.
– Это смешно. Ему бы пришлось научиться читать мысли.
– Как угодно, – ответил он равнодушно. – Кстати, я установил наблюдение за нашим другом Чарли By. Возможно он сумеет вывести нас на что-нибудь интересное.
– Бобби, я дала слово...
– Не волнуйся. Я не стану забирать его. Однако, ни ты, ни я не говорили о том, что не будем использовать его, не так ли? Кто знает, может мне повезет. На нынешней стадии я смог бы воспользоваться даже небольшой удачей. Я так близок к цели; осталось буквально протянуть руку. Однако все, что у меня пока есть, это одни рассуждения, так что я связан по рукам и ногам. Словно муха, попавшая в паутину.
– Знаешь, что я думаю, – возразила Дайна. – Я думаю, ты слишком усердствуешь со своими досадами. Ты не в состоянии объективно оценить ситуацию: мы оба знаем это. Передай дело кому-нибудь другому. Наверняка есть достаточно следователей, которые...
– К черту их всех! – рявкнул он. – Это дело – единственная причина тому, что я все еще остаюсь полицейским. Теперь ничто не заставит меня отказаться от него.
– Бобби, ты служитель закона.
– Вот именно.
– Но ведь ты не имеешь права вертеть законом в угоду своим интересам.
– Позволь мне сказать тебе кое-что насчет закона, Дайна. Его извращают ежедневно и ежеминутно. Став полицейским, я очень быстро узнал, что иногда закон помогает тебе, но бывают дни, когда лучше всего очень осторожно обойти его стороной. Так что он не вцепится в тебя своими зубами, пока ты не разбудишь его.
– Он фыркнул. – Кстати, что думает насчет закона твой приятель Рубенс, а?
В мгновенном ослеплении Дайна подумала, что Бонстил может знать о том, кто приказал убрать Эшли. Она вдруг начала давиться, словно во рту у нее опять очутился Т-образный резиновый кляп доктора Гейста.
– Все эти парни с многомиллионными счетами в банках пользуются законом, как хотят, – продолжал он. – Именно так они становятся теми, кто они есть. В любом случае, это всего лишь теория. Я знаю то, что я знаю. Найджел – преступник. Это у него в крови. Он законченный мерзавец. Ему плевать на всех, кроме себя.
– Бобби, пожалуйста...
– Я представляю закон, Дайна. И я заставлю мерзавца заплатить за то, что он сделал с Марсией. Старые друзья заслуживают того, чтобы их помнили. Тебе ведь это известно, не так ли?
Но что, если Бонстил неправ? Дайна не знала, кому и чему верить. Она понимала лишь, что Бобби толкает вперед неутолимая внутренняя жажда мести, разрушительная для того, кто ее испытывает. Она прекрасно сознавала, что он запросто мог убедить себя в виновности Найджела. Но что, если он прав?
Она позвонила Тай и напросилась в гости к Найджелу. Не обдумав все как следует, она тем не менее решила, что обязана предпринять попытку разобраться во всем сама.
Тай встретила Дайну на пороге и обняла ее.
– Ты рада, что вернулась к Найджелу? – осведомилась Дайна.
– Теперь, когда Крис ушел из группы, это не имеет большого значения, – грустно отозвалась Тай.
– Группа не развалилась из-за этого, – попыталась утешить ее Дайна. Она покривила душой, ибо была уверена, что это непременно произойдет, что не замедлила подтвердить и сама Тай.
– Найджел говорит, что они будут продолжать играть, и все останется по-прежнему, но я знаю его слишком хорошо, чтобы поверить в это. Он слабак. Творческая искра, горевшая в его душе когда-то, потухла. Он слишком долго жил за счет Криса.
Найджел был вне дома возле бассейна. Подобно большинству уроженцев Британских островов, занесенных судьбой в более теплые края, он казалось не переставал удивляться солнечной погоде на протяжении трехсот шестидесяти пяти дней в году. Он сидел, развалившись, в шезлонге. Силка, по- видимому, только что приготовивший для него коктейль, собирался поставить высокий стакан на столик перед ним.
– Силка, – позвала Тай. – Ты не мог бы намешать коктейль для Дайны?
Телохранитель выпрямился и замер в ожидании. Тонкая, почти незаметная улыбка замерла на его спокойном безмятежном лице.
– 'Столичная' на карамельках с содовой. – Это был любимый напиток Рубенса.
– Нет, – протянула Дайна. – Я бы предпочла pina colada.
Кивнув, Силка направился к бару. Очевидно, он уже знал, что хочет выпить Тай.
