– Да нефтяником был, – сказал Валерий.
– Где?
– В Нижневартовске, а потом в Юганске. Зимой, понимаешь, минус сорок, а скважина обводненная, пять процентов нефти, остальное вода, как эта качалка заглохнет, так бегай, чтобы не замерзла, а летом мошка… Тьфу!
И Валерий, захватив лапой бутылку «Столичной», начал досасывать ее прямо из горлышка.
– Тебя звать-то как?
– Родион. – Не пей, Родя, так много. Будешь пить – убьют и не почешутся.
Валерий икнул.
– А тело, – заговорщически подмигнув, прошептал Артем, – сдадут на колбасный комбинат. Видел тут, через стену, цех? Там такие машины, что даже свиные шкуры перемалывают. Смелют тебя, Родя, а потом сожрут москвичи да гости столицы, и с концами. – И мясокомбинат берет?
– А что? Ему только премию за перевыполнение плана дадут. Мяса-то у них нет, а тут целая тушка мяса…
– А шеф ваш не боится, что вот купит колбасу на завтрак…
– Да он этой колбасы не покупает, – сказал Артем и пьяно прыснул. Разыграл-таки бомжа!
– Что, так все серьезно? – спросил Валерий.
– Уж куда серьезней. Влип ты, парень… На свое счастье. Понравишься – человеком сделаем.
– Я и так человек, – сказал Валерий. – Во – две руки, две ноги. – Ты еще покамест не человек. Ты так, половинка от человека, без ксивы, без прописки…
– Чего, ксиву дадите?!
– Зачем ксиву, мы тебе «калаш» дадим, – совершенно серьезно сказал Артем.
Подумал и прибавил: – Вот ты можешь человека завалить?
Сазан задумался. По правде говоря, вопрос этот был для него решен уже давно. В Афганистане. В положительном смысле.
– Не знаю, – протянул Сазан.
– Незнайка, е… – скривился один из боевиков и подбросил в костер принесенную откуда-то ветром бумажку.
Вдалеке бибикнула машина, и на территорию базы что-то шумно въехало.
– Хозяин, – сказал Артем, – не дрейфь, Родя, понравишься – выживешь.
Упруго вскочил на ноги и исчез за беленым углом.
Артем не успел к самому прибытию шефа. Когда он прибежал на передний двор, кремовая «девятка» Шерхана была пуста, и привезший его водитель уже тащил от гидранта ведро с пенящейся водой – мыть машину.
Шерхана Артем нагнал на лестнице. Тот, не отвечая на приветствие Артема, поднялся на второй этаж, где некогда располагался кабинет заведующего складом, и набрал номер Рыжего: – Где твой Борик с «капустой»?
– Борик скоро будет, – ответил Рыжий в трубку.
– Через час приедешь ко мне, – сказал Шерхан, – с двадцатью штуками.
– Но Борика нет!
– С двадцатью штуками, – повторил Шерхан. – Опоздаешь на полчаса – принесешь тридцать.
И бросил трубку.
Некоторое время Шерхан стоял, недовольно вглядываясь в Артема, потом спросил: – Ящики-то разгрузили?
– А то как же.
– Ладно, сейчас посмотрим.
Прошло минут двадцать. Один из грузчиков в ожидании хозяина принес откуда-то гитару и запел про новый поворот, другие же завалились на доски спать. Валерий тоже растянулся животом вниз, однако спать и не думал. Если иванцовское дитя находилось здесь, то держали его наверняка в складе. Однако – вот незадача – Валерия сегодня в склад не пустили, другой парень принимал под скатом коробки.
А в двухэтажном зданьице, несомненно, и располагался подпольный заводик, больше негде. Вон железнодорожные пути ведут вдоль его стены, и цистерна заехала за угол.
Валерий слышал, как отъехала в сторону машина Шерхана – «жигуль», судя по мотору, и как на ее место стало что-то другое, потяжелее, не то «рафик», не то джип.
Зажглось и опять погасло окно на втором этаже. «Шерханов кабинет», – понял Валерий. «Идут сюда». Мысли Валерия запрыгали, как потревоженные снегири. Артем-то его не знал, но Шерхан… Шерхан не такой человек, чтобы не узнать Нестеренко, даже если тот превратится в комара. Сядет комар-Нестеренко на плечо Шерхана, а Шерхан его снимет и скажет: «Да это ты, Нестеренко? То-то гляжу, знакомое… Ты чего под комара косишь?» И раздавит.
Сбежать? Шерхан тут же велит разыскать бомжа и представить пред барские очи и будет настороже.
