Красный туман продолжал кружить над головой, опускаясь клоками на поверхность топи, но дух меча по-прежнему где-то прятался.
Вязкая грязь заползла в тюрьму Келемвара несколько часов назад. Поначалу Келемвар решил, что это очередная пытка, посланная ему Сокрушителем Богов, но потом он передумал, когда трясина подступила к груди и не собиралась снижаться. Вскоре Кел покинул пределы своей тщательно созданной камеры в поисках грунта повыше; если меч затеял с ним игры, то одна эта уступка означала бы, что Сокрушитель Богов объявляет о своей победе. Но болото продолжало углубляться, поглотив даже те несколько сухих пятен, которые Келу удалось обнаружить на бескрайней равнине. Теперь вязкая грязь покрыла все вокруг, где-то она была поглубже, где-то помельче, но везде липкая и мерзкая.
С небес донесся жуткий стон. Келемвар вздрогнул от внезапного шума и по привычке принял боевую стойку. Рука его невольно потянулась к эфесу меча, которого не было. Воин испытал легкую досаду, что солдатская выучка до сих пор дает о себе знать, но тут же перестал об этом думать, так как над головой появились оборванные, пронзительно орущие души.
– Еще одна битва, – пробормотал Кел. Он заскрежетал зубами, увидев искаженные от боли лица и услышав мучительные крики. Среди этих душ не было коренных жителей Города Раздоров, только людские тени. Кел решил, что Кайрик, должно быть, подавляет очередной бунт среди жертв своего царства. Как все прочие односторонние битвы против Лживых, скоро она должна закончиться, и тогда меч насытится своими пленниками.
В душе Келемвара возродилась надежда. Наверное, боги, в конце концов, спровоцировали восстание в Городе Раздоров!
Келемвар воздел к небу кулаки.
– Справедливость! – прокричал он, и этот крик прозвучал эхом воплей обреченных душ. – Мы добьемся справедливости!
Из глубины трясины вырвалась огромная, размером с замковые ворота, книга. «Кайринишад» – гласило название, выведенное кроваво-красными буквами.
Проклятый фолиант поднялся вместе с туманом, орошая все вокруг грязными каплями. Кел закрыл лицо могучими руками и выругался. Когда он снова взглянул наверх, то увидел священные символы, вырезанные на черной коже переплета, в центре которого усмехался череп. На глазах у Кела череп начал меняться, приобретая черты Кайрика. Лицо бога Смерти с орлиным носом смотрело на отвратительный ландшафт и мириады душ, проносящиеся по воздуху, но было ясно, что он ничего не видит.
– Верьте, – нараспев произнес Принц Лжи. – Верьте.
Кайрик вновь и вновь повторял одно и то же слово. Его призыв эхом разносился по мерзкой пустоте, становясь все громче и настойчивее. Вокруг книги образовалась воронка и начала затягивать в себя пойманные души. Они ударялись о книгу одна за другой, превращаясь в тонкие клочья тумана, которые затем оседали на болото, словно мертвые листья. Сокрушитель Богов вздрагивал каждый раз, когда душа опускалась на поверхность топи, меч чувствовал, что навсегда теряет сущность своих пленников. От них оставались лишь крики, которые слабо звенели, прорываясь сквозь туман.
Образ бога Смерти захохотал.
Келемвар подкрался к книге и занес кулак. От удара костяшки пальцев разбились в кровь, зато в переплете тома появилась дыра. Кел глянул туда, уверенный, что увидит искаженное злобой лицо бога Смерти. Вместо этого на него посыпались чешуйки сухих чернил, а стены тюрьмы затряслись и задрожали от ликования Кайрика.
«Вот что изменило Сокрушителя Богов, – понял Кел. – Книга каким-то образом повлияла на меч, вызвав весь этот хаос в его сознании».
С трудом нащупав ногами точку опоры, Кел надавил плечом на огромный том. Монолит закачался и повалился назад, словно выбитая дверь. Падая, фолиант разогнал туман, так что Келемвар ясно разглядел, как лицо Кайрика упало в трясину.
Ударившись о поверхность болота, книга разлетелась на куски. Некоторые из них оставались на плаву какое-то время, но большая часть быстро ушла на дно. Рот Кайрика оставался нетронутым и хохотал, пока жижа не заполнила его, заглушив скрипучий смех. Келемвар попытался собрать несколько самых больших обломков в надежде соорудить хотя бы подобие плота, но каждый раз, когда он пробовал ступить на платформу, она разламывалась под его весом.
– Ты ублюдок, Кайрик, – проворчал Кел. – Даже жалких обломков мне не оставил.
Забрызганный тиной и грязью, Келемвар побрел прочь. Над болотом разносились слабые крики исчезнувших в небытии душ. Но их вой не отпугнул его; напротив, ему только больше захотелось присоединиться к битве против Кайрика и заставить Повелителя Мертвых и его предательский меч заплатить за всю несправедливость по отношению к себе и пленникам Города Раздоров.
Когда на горизонте появился бело-голубой светящийся шар и наполнил своим блеском все небо, разогнав красный туман и уничтожив трясину, Келемвар не сомневался, что видит перед собой волшебный облик своей судьбы.
– Миднайт, – прошептал он, – я…
Он так и не успел договорить. Последние слова Келемвара потонули в реве поглотившего его ада.
Кайрик отступил к массивной глыбе из оникса, служившей парадной дверью в замок Праха. Он привалился спиной к камню, яростно размахивая Сокрушителем Богов. Короткий меч искромсал нападавшую тень, но не получил никакого насыщения. Несмотря на беспощадную бойню, лезвие оставалось все таким же светлым, как черепные кости, а его голосок звучал в голове бога тоненько и скрипуче. «Проделки Мистры, несомненно», – решил Кайрик. Блудница каким-то образом не позволяла Сокрушителю Богов насыщаться теми душами, которые он проглатывал.
Кайрик мысленно проклял богиню, разрубая мечом следующую тень.
Бриллиантовые стены к этому времени были уже снесены, а охранявшие их горожане, атакованные ночными кошмарами, пустились в беспорядочное бегство. Даже сейчас звероподобные приверженцы бога Смерти жалко корчились от страха перед ночными призраками. Горожане жались по всем углам, прятались по всем щелям, но все бесполезно – кошмары проникали в их сознание, изгоняя решимость из их прогнивших сердец.
«Это выводок Дендара», – сказал Жергал, подлетая к Кайрику.
