– Ты забываешь, что я принадлежу к более высокой касте.
– А вы забываете, что вольные охотники не подотчетны никому, кроме своего куратора.
Диллина отпила кофе и примирительно улыбнулась:
– Давай не будем начинать с конфронтации. В данных обстоятельствах нам следует, наоборот, объединить усилия.
– Согласен. Информация за информацию.
– Любая?
– Единственная запретная тема – мой куратор.
– Что же, идет. Тебе, как гостю, предоставляю право первого вопроса.
– Очень любезно с вашей стороны. Известно ли вам, сколько кромешников участвовало в налете на музей?
– Точно – нет. Однако, судя по силе энергетических возмущений в районе музея, а также в результате спектрального анализа следов боевых заклятий, можно сделать вывод, что их было как минимум трое, и они явно не из рядовых. Об этом говорит хотя бы состояние тела принципа после силового удара.
– Спасибо. Ваша очередь.
– Лунтар тоже был хранителем Осколка?
– Да. И Осколок исчез вместе с ним.
– Его тело нашли?
– Нет. И это заставляет меня предполагать, что в нем сейчас разгуливает один из кромешников.
– Не слишком обнадеживающая новость. Спрашивай теперь ты.
– Насколько мне известно, вы довольно подробно изучали классификацию кромешников и отлично в них разбираетесь…
– Не я, – перебила его властительница, – а принцип Рейн. Он у нас хранитель знаний, и это его профиль… был. Я же просто довольно много общалась с ним и понабралась от него кое-каких сведений. Упреждаю твой следующий вопрос: я и понятия не имела, что кроме знаний он хранит что-то еще.
– Печально.
– Что именно?
– Дефицит информации в наших рядах. Вот враг, похоже, информирован куда лучше. Однако я хотел спросить о другом. Как раз о знаниях, которые вы получили от принципа Рейна. Это касается классификации кромешников. Как вы думаете, какого уровня (максимального) кромешники теоретически способны проникнуть в Сферу Миров и добраться до Базового мира? Насколько я понимаю, об Иерархах Пустоты речь не идет?
– Абсолютно верно понимаешь. Эти монстры, проламываясь сквозь Внешний обод, сотрясали бы всю Сферу, и, полагаю, не только анхоры, но и сами Первые собрались бы у места прорыва, чтобы остановить их. Нет, ни им, ни кромешникам рангом ниже прорваться так далеко не позволили бы: их бы засекли и остановили задолго до Базового мира. Полагаю, если о ком и можно вести речь, то максимум о харрах.
– Что они собой предсталяют?
– Информации, к сожалению, немного. Последние сведения о них датируются временами Войны Тринадцати. Четверка харров тогда всюду сопровождала Разрушителя. В искаженном виде информация о них попала даже в человеческие легенды, где они именовались Четырьмя Всадниками Апокалипсиса. Вся четверка вместе представляет собой весьма грозного противника даже для престола, не говоря уже об остальных. Телепортацией они не владеют, но в своем естественном обличье, которое, кстати, постоянно меняется, способны к полету или иным способам быстрого, но не мгновенного перемещения. Легко переселяются из тела в тело, подавляя личности как простых смертных, так и анхоров вплоть до властителей, а по некоторым сведениям, даже и форсов.
– Ой ли?! – недоверчиво воскликнул Терон.
– Я тоже, честно говоря, сомневаюсь, да и Рейн упоминал об этом с оговорками, как непроверенные сведения.
– Ладно, что еще?
– Да практически все. Боевая магия у них весьма сильна, а спектр заклятий достаточно широк, однако подробности мне неизвестны: история давняя, и даже знания Рейна ограничены.
– Н-да, пока все сходится: подавление личностей младших анхоров – раз, то, что их четверо, – два, сильная боевая магия – три, а также то, что другая четверка этих созданий была в свое время свитой Тринадцатого, а сейчас они ищут его темницу. Похоже, мы имеем дело именно с харрами. Что же, спрашивайте теперь вы.
– Тебе известны какие-нибудь другие хранители Осколков?
– Нет.
– Неизвестны или ты просто не хочешь говорить?
– Они мне действительно неизвестны, – не моргнув глазом, солгал Терон, – хотя этим делом я занимаюсь вполне официально. Эта секретность здорово подрезает нам крылья, в то время как врага она, кажется, совершенно не сковывает.
– На что ты намекаешь?
– Только на то, что кромешников снабжает сведениями кто-то весьма информированный.
– Твои подозрения просто чудовищны! – возмутилась Диллина. – Чтобы кто-то из анхоров связался с исчадиями Пустоты… Криги – еще куда ни шло, но они такой информацией не обладают.
– А у вас есть другое объяснение тому, что враг пока наносит чрезвычайно точные и стремительные удары по целям, о которых даже у нас известно очень узкому кругу лиц?
– Действительно, сведениями о темнице Тринадцатого располагают только несколько престолов, правда, имен их я не знаю. Ну и, разумеется, Первые. Но они-то тут точно ни при чем.
– Откуда такая уверенность?
– Демиурги как никто должны быть заинтересованы в том, чтобы Тринадцатый так и оставался узником.
– А престолы, по-вашему, нет? Да они окажутся в самом верху списка жертв, если он вырвется на свободу. Но выбор у нас невелик: кто-то из них снабжает врага информацией. С одной стороны, помыслы Первых нам неведомы и для большинства из нас непостижимы, а с другой – усердное сокрытие информации об Осколках даже от тех, кто ведет расследование, наводит на мысли о ком-то из престолов.
– Но это же кощунство – подозревать их! – продолжала негодовать властительница.
Терон усмехнулся. Почему-то чем более высокое положение в иерархии занимает какой-нибудь анхор, тем больший пиетет у него перед высшими кастами. Впрочем, у людей все точно так же. Видимо, это вселенский закон.
– А по-моему, – произнес он веско, – кощунство – сотрудничать с Пустотой в деле освобождения Тринадцатого. Для тех же, кто пытается этому воспрепятствовать, все средства хороши.
Глава 12
Дареный конь
Порой Моргана начинала сама себе удивляться. Всегда такая деятельная натура, сейчас она наслаждалась бездействием и покоем. Никогда не любившая попусту тратить время, она научилась получать удовольствие от длительных прогулок на природе. Теперь криганка прекрасно понимала отца, способного порой часами стоять на одном месте, завороженно взирая на местные красоты. Горы, леса, озеро, тишина и отсутствие суеты – сущая благодать! Странно, что они с отцом словно поменялись ролями. Он чувствовал: где-то происходят очень важные для всех события, – и тяготился своим вынужденным бездействием, а она, изо дня в день наблюдая его метания, всей душой хотела продлить их безоблачное пребывание в этом земном раю, догадываясь, однако, что их каникулы вот-вот закончатся, причем по не зависящим от них
