испанским. И англичане, вдохновленные этим фактом не менее, чем Байленом, поспешили высадить десант. Это известие чуть не заставило императора изменить свой маршрут. Но в Париже его присутствие было необходимо, а в Португалии «дежурил» маршал Жюно с целой армией. После коротких колебаний Наполеон не стал менять план, рассчитывая, что новый очаг волнений будет быстро ликвидирован. Каковы же были его удивление и ярость, когда он узнал, что 30 августа армия Жюно капитулировала под Синтрой!
Две капитуляции армий, возглавляемых высшими военачальниками империи, в течение всего двух месяцев — это было слишком!
Он знал, что начнется за этим.
И началось.
Вся Европа пришла в движение. Что же касается Австрии, то она стала демонстративно вооружаться и перегруппировывать свои войска, готовясь к реваншу.
Он вызвал австрийского посла.
— Ваше правительство нарушает мирный договор. Вы удваиваете армию и подводите ее к западным границам. Ради чего, спрашивается?
Меттерних и глазом не моргнул.
— Вы ошибаетесь, сир. Я не понимаю, о чем вы говорите.
Наполеон брезгливо сморщился.
— Не собираюсь вступать в дискуссию с вами. Доложите вашему правительству, что я не хочу войны. И пусть вероломство Габсбургов обрушится на их же головы!
Меттерних поклонился.
— Я исполню ваше повеление, сир. Но мне все же думается, что вы неточно информированы…
Наполеон был информирован точно. И он, правда, в данный момент не желал войны на востоке. Его тяжко мучил юго-запад: пиренейскую историю, становившуюся непристойной и делавшую его смешным в глазах всего мира, нужно было кончать. Но при этом надо было иметь гарантии на востоке.
Эти гарантии могла дать только Россия.
В сентябре 1808 года Наполеон отправился в Эрфурт на свидание с русским царем.
16
Александр Павлович, император всероссийский, ехал в Эрфурт в довольно тревожном настроении. Он не знал точно, чего потребует от него «брат и друг», но кое о чем догадывался. Он не сомневался, что его будут отторгать от Австрии, а ссориться с Австрией не хотелось. Он ждал упреков в связи с нарушениями континентальной блокады, а эта блокада давно его раздражала — она подрывала самые основы русской экономики. В Зимний дворец шли угрожающие анонимные письма, напоминавшие, чем кончилась дружба его отца с Бонапартом. Французский «изверг» был ненавистен всем — простому народу, купечеству, дворянству, членам семьи Романовых. Даже родная мать не могла простить Александру этой дружбы и непрерывно ворчала, суля всевозможные беды. А тут еще (после Байонны) возникло и новое опасение: «узурпатор», который без зазрения совести арестовал и выслал всю фамилию испанских Бурбонов, мог ведь с такой же легкостью лишить свободы и русского императора, оказавшегося в чужой стране, в чужом городе, в его полной власти! Александр Павлович не был трусом, и эти предостережения домашних казались ему пустыми, но все же посасывало под ложечкой…
Прибыв в Эрфурт, он мгновенно забыл все страхи.
«Изверг» встретил и принял его с еще большей сердечностью, чем в Тильзите. И хотя сердечности этой Александр ни секунды не верил, стало ясно, что Наполеон заинтересован в нем, выговаривать не станет, напротив, будет заискивать.
Эрфуртская комедия длилась две недели.
Две недели французский властелин водил русского по театрам и балам, демонстрируя «партер из королей» — немецких князей и князьков, согнанных специально для этого случая, возил его в Веймар для встречи с Гете и Виландом, устраивал ежедневно торжественные завтраки, обеды и ужины — одним словом, ублажал всеми возможными способами. «Если бы Александр был женщиной, — писал Наполеон Жозефине, — я сделал бы его своей любовницей».
Но «любовница» не уступала «возлюбленному» в умении играть принятую роль. Александр был столь же ласков и «открыт» со своим «братом», так же охотно падал к нему в объятия и говорил комплименты. Однако при этом он твердо вел свою линию, на уступки не шел и старался выторговать как можно больше. В конце концов Наполеон сорвался. Во время одного из споров он вышел из себя. Вся напускная любезность мигом исчезла. Бросив на пол свою прославленную треуголку, он стал топтать ее ногами и при этом орал, словно рыночный торговец. Александр холодно взглянул на него.
— Прекратите, сир. Вы резки, а я упрям. Будем разговаривать спокойно и рассуждать, как здравые люди. А то ведь я могу и уехать…
Сказано было таким тоном, что Наполеон сразу осекся. Во все глаза глядел он на собеседника. А ведь этот и впрямь может уехать… Но откуда вдруг взялась такая прыть? Что сделало столь непоколебимым этого мягкого и ласкового византийца?..
…Если бы император французов знал о том, что произошло всего лишь несколько дней назад, он вряд ли стал бы удивляться…
17
С самого начала пребывания в Эрфурте Александр Павлович заметил, что князь Беневентский, находившийся в свите Наполеона, упорно ищет с ним встречи с глазу на глаз. Русский император от подобной встречи уклонялся. Талейран был ему неприятен. Царю была хорошо известна роль, сыгранная в убийстве герцога Энгиенского тогдашним министром иностранных дел. А главное, Александр не мог забыть, что в те дни Талейран прислал ему ноту с язвительным намеком на обстоятельства смерти Павла I. И все же хитрый француз добился своего. На одном высокопоставленном приеме он улучил момент, когда царь оказался вне обычного окружения, и подошел к нему.
Талейран приступил к делу прямо, без всяких околичностей.
— Государь, зачем вы приехали сюда?
Александр удивленно вскинул брови.
Не дожидаясь ответа, его собеседник продолжал:
— На вас пала благородная миссия спасти Европу. И вы в силах этого достичь, лишь во всем противостоя Наполеону…
…Как мог он отважиться на подобный шаг? Ведь он прекрасно понимал, что скажи Александр два слова Наполеону, и он погиб безвозвратно. Но Талейран был тонким знатоком человеческих душ. Он достаточно присмотрелся к царю и был уверен, что тот его не выдаст. Знал он также, что Александр его внимательно выслушает…
…При таких обстоятельствах радетель о «спасении Европы» стал платным агентом русского правительства. Но царь не ведал, что еще до этого Талейран успел продать свои услуги австрийской короне…
18
Хотя эрфуртское свидание закончилось теми же объятиями и поцелуями, с которых началось, Наполеон, проводив Александра, был мрачен и задумчив. Он понял, что прочный союз, на который он рассчитывал, не удался. Во всех спорных вопросах, если дело касалось России, Александр оставался непреклонным. В отношении континентальной блокады он, как и раньше, не проявлял особенного энтузиазма. Когда Наполеон намекнул на возможность и желательность брака с русской великой княжной, царь отвечал уклончиво, уверяя, что это от него не зависит. Одним словом, по всем статьям Эрфурт для французского императора означал шаг назад по сравнению с Тильзитом.
Одного лишь Наполеон добился: он мог надеяться (на ближайшее время, во всяком случае), что, отправляясь на Пиренейский полуостров, не получит неожиданного удара в спину.
Нужно было немедленно использовать эту возможность для быстрого завершения испанской войны.
19
Испанская война оказалась самой жестокой и кровавой из всех, которые до сих пор вел великий полководец.
Нельзя сказать, чтобы это было для него полной неожиданностью. События весны и лета 1808 года