принадлежности – паранджи, и под этим предлогом изрядно сбили цену.
– Я не помню, – чуть слышно пролепетал толстяк.
– А на следующий день, – как ни в чем не бывало, продолжал полковник, – на базаре только и разговоров было, что о восемнадцати отрубленных головах в Шахрисябсе. Нет, вы не могли забыть этот случай, Файзи. Тем более, что именно тогда вы впервые вступили в непосредственный контакт с людьми Джунавадхана.
Толстяк прижал пальчики к груди.
– Но я же во всем признался. Меня простили. Зачем вы напоминаете о тех черных днях, товарищ полковник. Это... это не гуманно.
– Гуманность... – Карабанов улыбнулся, но от улыбки этой Файзи почему-то стало не по себе. Он заерзал на краешке дивана, исподлобья бросая тревожные взгляды на собеседника. А Карабанов молчал.
– Что-нибудь не так сказал, да? – забеспокоился толстяк.
– Я думал о тех восемнадцати, – произнес полковник. – И о тысячах и тысячах других. Если б они знали, что слово «гуманность» со временем так полюбится их палачам... Нет, нет, – остановил он Файзи, пытавшегося вставить слово. – Я знаю, палачом вы не были, только мелким пособником. И все это в прошлом. Но дело в том, что ваш бывший хозяин Джунавадхан неожиданно напомнил о себе.
– Джунавадхан! Разве он жив?
– Вы, оказывается, этого не знали? Ну что ж, Файзи, смотрите сами. Ведь вы только что наглядно убедились, как тайное неизбежно становится явным.
– Но у меня нет больше тайн, товарищ полковник, – взмолился толстяк. – Уверяю вас.
Карабанов пристально посмотрел на него:
– Профессор Боровик исчез. Ваши старые связи с Джунавадханом, обмолвка при передаче разговора с Минском, подслушивание – все это говорит против вас. Признаться самое время. Потом будет поздно.
– Совпадения, ужасные совпадения... Клянусь вам, – Карабанов встал.
– У меня нет больше времени, Файзи. Желаете вы облегчить поиски профессора Боровика?
Толстяк соскользнул с дивана.
– Да я бы со всей душой, товарищ полковник! Но клянусь вам...
– Прошу вас пока не покидать Джанабада, – сказал Карабанов и вышел.
ГЛАВА 24
«И каждый получит по заслугам»
Кабинетом академика Кулиева завладели летчики. Они позанимали все стулья, сгрудились на диване, несколько человек, развернув свои планшетки, расположились прямо на корточках у стены. В кресле академика восседал грузный человек в расстегнутом летном комбинезоне. Развернув большую склейку топографических карт и вооружившись толстым цветным карандашом, он диктовал координаты и названия ориентирных пунктов.
– Первая контратака, – сказал Карабанову Кулиев. Стоя возле настенной карты Азии, он старательно вычерчивал красные стрелки, вонзавшиеся в бесформенные коричневые пятна, которыми обозначались пораженные шистоцеркой площади. – Первые противосаранчовые эскадрильи. Они направляются за рубеж, в страны, обратившиеся к нам за помощью.
– А как обстоит дело у нас? – поинтересовался полковник.
– О, тут совсем иной коленкор, – заулыбался Кулиев. – Мы не только уничтожаем у себя шистоцерку, нет, нет. Она еще нам послужит, и довольно оригинально. Вот провожу гостей и покажу, что мы тут задумали.
– Не сейчас, Аспер Нариманович. Меня тревожит судьба Боровика. Чувствую, дело не чисто.
Академик оторвался от карты.
– Файзи?
– Ничего определенного, – с досадой ответил Карабанов. – Настораживает только прошлое этого человека, кое-что в поведении... Впрочем, с минуты на минуту все станет ясным.
– Уже приняли меры?
– К сожалению, с большим опозданием. Поверил этому товарищу из Минска. А верить-то, оказывается, не следовало. Кстати, Аспер Нариманович, почему вы сразу не сказали об исчезновении Галины Боровик?
– Как-то не придал значения, – смутился Кулиев. – Не усмотрел в событиях никакой связи.
– Надо держать наготове вертолет, – подумав, сказал полковник. – Я говорю о вашем «воздушном вездеходе». Он может понадобиться в любую минуту.
– Я немедленно распоряжусь, – решил Кулиев и, оглядевшись, с улыбкой добавил: – Товарищи авиаторы здесь закрепились прочно. Придется нам эвакуироваться.
Он провел Карабанова в небольшую комнатку с диваном. Стол, два стула, книжный шкаф и телефон дополняли обстановку.
– Тут я иногда ночую, – пояснил Кулиев.
Зазвонил телефон. Карабанов, стоявший рядом, поднял трубку.
– Вы здесь, товарищ полковник? – услышал он голос Файзи. – Вас спрашивает Ашхабад.
– Хорошо, соедините, – сказал Карабанов. – И зайдите, пожалуйста, сюда.
– Надо его отослать куда-то, – прикрыв рукою микрофон, добавил он.
– Пошлю на аэродром, – предложил Кулиев.
Полковник одобрительно кивнул и поспешил остановить Рустамова, заговорившего с ним по телефону.
Осторожненько постучав, вошел Файзи. Академик попросил его съездить на аэродром и лично убедиться в готовности вертолета к вылету.
– Можете воспользоваться моей машиной, – протянул ему записку, Карабанов. – Возвращайтесь поскорее, вы очень нужны мне.
Толстяк метнул на полковника тревожный взгляд и проворно вышел.
Когда дверь за Файзи закрылась, полковник взял лежавшую на столе трубку:
– Вот теперь докладывайте, лейтенант.
Прислушиваясь к вопросам и коротким репликам полковника, Кулиев в волнении ходил по комнате. Телефонный разговор затягивался, и тревога Аспера Наримановича возрастала.
Наконец Карабанов положил трубку.
– Обнаружен след Боровика, – сказал он. – Профессора заманили в пески телеграммой о несчастье с дочерью. Поиски начаты, и я хочу к ним присоединиться. Если не возражаете, прихвачу с собой Файзи, допрошу в дороге.
– Значит, все же Файзи?
– Да, сейчас ему уже не выкрутиться.
– А вы не опасаетесь, что он...
– Скроется? – Карабанов недобро усмехнулся. – Я указал в записке – доставить назад быстрее. Шофер поймет.
Аспер Нариманович задумался.
– Одно не могу понять, при чем здесь Владимир Степанович? Кому он мог встать поперек пути?
– Очень много еще неясного, – согласился Карабанов. – И прежде всего, причина покушения. Но как бы то ни было, сам по себе этот факт снимает с профессора Боровика серьезное обвинение.
– Обвинение? – возмутился Кулиев. – Против Владимира Степановича! Ну, знаете...
– Аспер Нариманович, – мягко остановил его полковник. – В вашем друге я уверен. Но то лишь мое личное убеждение. И потом – разве исключено, что по случайному недосмотру...
– Не знаю, что вы имеете в виду, – начал горячиться академик.
– Поступило официальное заявление. Год назад профессора посетил некий подозрительный
