- Нет. Шагата поступил умно. Я бы тоже так сделал. Все идет по плану. Еще неделя - и сделка будет полностью выполнена.
- Надеюсь, так и будет. - Питер Марлоу подумал о деревне и помолился, чтобы сделка прошла удачно. Он отчаянно хотел пойти туда снова. Он мечтал о Сулине, он должен взять ее!
- В чем дело? - Кинг скорее почувствовал, чем заметил дрожь, охватившую Питера Марлоу.
- Я думал, как хорошо оказаться в объятиях Сулины прямо сейчас, смущенно ответил Питер Марлоу.
- Да, - Кинг решал, можно ли ему отпустить какую-нибудь непристойность в адрес девушки.
Питер Марлоу перехватил его взгляд и слегка улыбнулся.
- Вам не о чем беспокоиться, дружище. Я не наделаю глупостей, если это то, о чем вы думаете.
- Я уверен. - Кинг улыбнулся. - Нам предстоит много удовольствий... и завтрашнее представление. Вы слышали о нем?
- Только то, что спектакль будет называться 'Треугольник'. И в нем главную роль играет Шон. - Голос Питера Марлоу неожиданно потускнел.
- Как случилось, что вы чуть не убили Шона? - Кинг никогда не спрашивал об этом напрямую, зная, что такому человеку, как Питер Марлоу, всегда опасно задавать личные вопросы. Но сейчас он инстинктивно чувствовал - момент выбран правильно.
- Особенно нечего рассказывать, - сразу ответил Питер.
Марлоу, довольный, что Кинг спросил его. - Шон и я служили в одной эскадрилье на Яве. За день до окончания войны Шон не вернулся с задания. Я думал, что он погиб.
Около года назад, через день после того, как нас привезли сюда с Явы, я пошел на лагерное представление. Я узнал Шона на сцене, и вы можете представить себе, какое потрясение я испытал. Он играл девушку, но я ничего плохого про это не подумал, ведь кому-то всегда достаются женские роли. Я просто сидел и получал удовольствие от представления. Я не мог прийти в себя от того, что нашел его живым и невредимым, не мог оправиться от потрясающего впечатления, какое он произвел на меня, играя девушку. Его манера ходить, разговаривать и садиться, его платье и парик были совершенны. Его игра произвела на меня очень сильное впечатление, а я тем не менее знал, что раньше он никогда не участвовал в любительских спектаклях.
После представления я прошел за кулисы повидать его. Там были и другие, которые тоже ждали его. Через некоторое время меня охватило странное чувство: эти парни были похожи на тех типов, которых встречаешь всякий раз у любого театрального подъезда, вы знаете, парни, чешущие языки в ожидании своих подружек.
Наконец дверь в уборную открылась, и все бросились внутрь. Я протиснулся последним и встал в дверях. Только тут до меня дошло, что все мужчины были гомиками! Шон сидел на стуле, и, казалось, они порхали вокруг него, подлизывались к нему, называли его 'дорогая', крепко обнимали и говорили ему, какой он 'чудесный', обращаясь с ним, как со звездой. А Шон! Шону это очень нравилось! Боже, ему доставляло удовольствие их лапанье! Как сука во время течки. Потом он неожиданно увидел меня и был тоже потрясен.
Он сказал: 'Привет, Питер', но я ничего не ответил. Я стоял и смотрел на одного из проклятых гомиков, который держал руку на колене Шона. На Шоне было что-то вроде разлетающегося неглиже, шелковые чулки и штанишки. У меня появилось ощущение, что он нарочно раздвинул неглиже, чтобы показать свою ногу выше чулка. Казалось, что у него из-под неглиже выпирали груди. Потом до меня внезапно дошло, что он без парика - его собственные волосы были такими же длинными и волнистыми, как у девушки.
Потом Шон попросил всех уйти: 'Питер, мой старый друг, которого я считал погибшим, - сказал он. - Мне надо поговорить с ним. Оставьте нас, пожалуйста'.
Когда они ушли, я спросил Шона: 'Скажи мне, ради Бога, что случилось с тобой? Неужели ты действительно получаешь удовольствие, когда эти подонки лапают тебя?'
'Скажи мне ради Бога, что случилось со всеми нами, - ответил Шон. Потом сказал со своей чудесной улыбкой. - Я так рад видеть тебя, Питер. Я думал, что ты точно погиб. Сядь на минутку, пока я смою грим. Нам есть о чем поговорить. Ты прибыл с рабочей партией с Явы?'
Я кивнул, все еще не приходя в себя, а Шон повернулся к зеркалу и начал стирать грим кремом:
- 'Что случилось с тобой, Питер? - спросил он. - Тебя сбили?'
Когда он снимал грим, я начал успокаиваться, казалось, все вставало на свои места. Я твердил себе, что глуп, что все это часть спектакля, ну, понимаете, чтобы воплотить образ - я был уверен, он только притворялся, что получал удовольствие. Поэтому я извинился: 'Прости, Шон, ты, должно быть, решил, что я болван! Боже мой, как приятно знать, что с тобой все в порядке. Я думаю, тебе это тоже осточертело'. И рассказал ему, что случилось со мной, а потом спросил его о том же.
Шон поведал, что его сбили четыре 'Зеро' и он был вынужден прыгать с парашютом. Добравшись до аэродрома, он нашел мой самолет, от которого остались одни обломки. Я рассказал ему, как поджег его перед тем, как уйти. Мне не хотелось, чтобы проклятые япошки починили его.
'Ох, - сказал он. - Я предположил, что ты потерпел аварию при посадке. Я оставался в Бандунге в штаб-квартире с остальными парнями, а потом нас всех посадили в лагерь. Немного позже отправили в Батавию, а оттуда перевели сюда'.
Шон все время смотрел на свое отражение в зеркале, лицо его было гладким и чистым, как у девушки. Неожиданно меня охватило странное чувство: мне показалось, он совершенно забыл обо мне. Я не знал, что мне делать. Потом он отвернулся от зеркала и посмотрел прямо на меня и забавно нахмурился. Я сразу почувствовал, что он несчастен, поэтому спросил, хочет ли он, чтобы я ушел.
Нет, ответил он. Нет, Питер, я хочу, чтобы ты остался.
И тут он взял женскую косметичку, которая лежала на туалетном столике, вынул губную помаду и начал подкрашивать губы.
Я был оглушен: 'Что ты делаешь?' - спросил я.
'Крашу губы, Питер'.
'Хватит, Шон, - сказал я - Пошутил, и хватит. Представление кончилось полчаса тому назад'.
Но он продолжал. Привел в порядок губы, напудрил нос и причесал волосы. Боже, он опять стал прекрасной девушкой. Я не мог поверить. Я все еще надеялся, что он разыгрывает меня.
Он поправил прическу, потом уселся и стал рассматривать себя в зеркале. Это зрелище его вполне удовлетворило. Потом увидел в зеркале меня и засмеялся:
'В чем дело, Питер? - спросил он. - Разве ты раньше не бывал в артистических уборных?
'Был, - сказал я. - Я был в женской уборной'.
Он долгое время смотрел на меня. Потом расправил свое неглиже и скрестил ноги:
'Это женская уборная', - объявил он.
'Хватит, Шон, - сказал я, раздражаясь. - Это я, Питер Марлоу. Мы в Чанги, вспомнил? Спектакль окончен, и сейчас все встало на свои места'.
'Да, - сказал он совершенно спокойно, - все нормально'.
Мне понадобилось время, чтобы что-то сказать.
'Ну, - наконец выдавил я, - не собираешься ли ты выбраться из своих тряпок и стереть эту грязь с лица?'
'Мне нравятся эти платья, Питер, - сказал он, - и я всегда хожу в гриме. - Он встал, открыл шкаф. О Боже, он был полон саронгов, платьев, штанишек, лифчиков и тому подобных предметов. Он повернулся и был совершенно спокоен. - Это единственное, в чем я хожу сегодня, - сказал он. - Я женщина'.
'Ты верно спятил', - сказал я.
Шон подошел и пристально посмотрел на меня, и я никак не мог избавиться от ощущения, что передо мной стоит девушка - он выглядел как женщина, вел себя, говорил как женщина:
'Послушай, Питер, - сказал он. - Я понимаю, тебе трудно понять, но я изменился, я больше не мужчина, я женщина'.
'Ты такая же чертова женщина, как и я сам!' - завопил я. Но это, казалось, ни в коей мере не тронуло его. Он стоял, улыбаясь как мадонна, а потом сказал:
'Я женщина, Питер'. - Он прикоснулся к моей руке в точности как сделала бы девушка и сказал:
'Прошу, обращайся со мной как с женщиной'.
