Лонгстаффа, превосходного танцора, который, однако, так и не понял, что его куда-то направляют.
Кулум стоял в стороне и наблюдал за танцующими. Он взял бокал шампанского, залпом осушил его, даже не почувствовав вкуса, и в следующий миг застыл в поклоне перед Тесс, приглашая ее на второй танец.
Он не заметил, как нахмурился Брок и как Лиза торопливо отвлекла мужа разговором. Или как в глазах Хорта вдруг вспыхнуло любопытство.
Вальсы сменялись польками, польки -- рилами и галопами. В конце каждого танца Шевон окружала толпа поклонников; такая же толпа -- но более осторожная -- окружала Мануэлиту. Кулум протанцевал с Тесс в третий раз, а четыре танца за вечер были тем пределом, который дозволялся приличиями.
Когда был объявлен последний танец перед ужином, Струан плечом проложил себе дорогу сквозь толпу, окружавшую Шевон.
-- Джентльмены, -- объявил он со спокойной непререкаемостью, -сожалею, но этот танец -- привилегия хозяина.
Мужчины застонали в ответ и дали ему забрать ее. Он не стал ждать, когда заиграет музыка, а сразу повел ее на круг.
Джефф Купер проводил их ревнивым взглядом. Это был его танец.
-- Они хорошо смотрятся вместе, -- заметил он Тиллману.
-- Да. Почему ты не настаиваешь на женитьбе? Ты знаешь мое мнение. И мнение моего брата.
-- Время еще есть.
-- Теперь, когда Струан овдовел, уже нет. Глаза Купера превратились в узкие щелки:
-- Ты бы одобрил такой союз?
-- Разумеется, нет. Но для меня вполне очевидно, что Шевон увлечена этим человеком. -- Помолчав немного, Тиллман раздраженно добавил: -- Пора ей угомониться. С того дня, как она прибыла сюда, я не знал ни минуты покоя, и мне надоело исполнять при ней роль сторожевого пса. Я знаю о твоих намерениях, поэтому официально попроси ее руки, и давай покончим с этим.
-- Не раньше, чем я буду уверен, что она готова меня принять -- с радостью принять -- по собственной воле и без понукания. Она не вещь, которую можно покупать и продавать.
-- Согласен. Но при этом она остается женщиной, младшим членом семьи, и она поступит так, как сочтут нужным ее отец и я. Должен признаться, я не одобряю твоего отношения ко всему этому, Джефф. Ты напрашиваешься на неприятности.
Купер промолчал. Он смотрел на Шевон, и весь низ живота у него сводило от боли.
-- Из них получилась идеальная пара, -- сказала Мэри, мучительно желая оказаться на месте Шевон. И в этот момент она вдруг почувствовала себя нечистой: из-за своей тайной жизни, из-за ребенка и из-за Глессинга. Сегодня он весь вечер был таким внимательным, нежным и мужественным, и очень англичанином, очень чистым. Она едва не разрыдалась от боли, которую ей причиняла ее безнадежная любовь к Тай-Пэну.
-- Действительно, -- согласился Глессинг. -- Но если только на свете существует справедливость, приз достанется вам, мисс Синклер.
Она сумела улыбнуться и вновь постаралась разобраться, кто же отец ее ребенка -- не то чтобы это имело какое-то значение, потому что в любом случае его отец был китайцем. Родить китайского ублюдка! Я раньше умру, твердо сказала она себе. Еще два или три месяца, а потом это станет заметно. Но я не доживу до этого дня, чтобы не видеть ужаса и упрека на их лицах. Ее глаза наполнились слезами.
-- Ну же, Мэри, полно, -- сказал Глессинг, мягко касаясь ее руки. -- Вы не должны плакать потому, что я сделал вам комплимент. Вы в самом деле самое прекрасное создание в этом зале -- прекраснейшее из всех, кого я знал. Это чистая правда.
Она рукой смахнула слезы, прикрывшись веером. И в ее затуманенном ужасом сознании возник образ Мэй-мэй. Может быть, Мэй-мэй сумеет ей помочь? Наверное, у китайцев есть лекарства, с помощью которых можно избавиться от ребенка. Но это же убийство. Убийство! Нет, это мое тело, и никакого Бога нет, и если я рожу, меня ждет проклятие.
-- Извините, Джордж, дорогой, -- сказала она, несколько успокоившись теперь, когда приняла решение. -- Я на мгновение почувствовала, что у меня кружится голова.
-- Вы уверены, что сейчас вам уже лучше?
-- О да, вполне.
Глессинга переполняли любовь и желание защитить и утешить ее. Бедная хрупкая девочка, думал он. Ей нужен человек, который будет заботиться о ней, и этот человек -- я. Только я.
Струан становился в пустом центре танцевального круга.
-- Я все спрашивала себя, когда же я удостоюсь этой чести. Тай-Пэн. -В глазах Шевон светилось лукавство.
-- Этот танец посвящается вам, Шевон, -- любезно сказал он.
В тот же миг прозвучал первый такт самой зажигательной музыки на свете. Канкан. Необузданный, веселый, буйный танец с высоким выбрасыванием ног, который появился в тридцатые годы в Париже и тут же стал излюбленным танцем парижан, а потом штурмом взял остальные столицы Европы, но оставался под запретом в высшем свете как слишком несдержанный.
-- Тай-Пэн!-- ошеломленно воскликнула она.
-- Я подкупил дирижера, -- прошептал он ей на ухо.
Она колебалась, но, чувствуя на себе шокированные взгляды гостей, небрежно взяла Струана за руки, подстегиваемая пульсирующей музыкой.
-- Я надеюсь, у вас ничего не свалится? -- сказал Струан.
-- Если свалится, вы меня защитите, я надеюсь?
И в следующий момент они заскакали по кругу. Шевон отпустила руки Струана, подхватила юбки и выбросила вверх ногу, показав кружевные панталончики. Раздался ликующий крик, и мужчины бросились разбирать партнерш. Теперь уже танцевали и вскидывали ноги все до единого, захваченные заразительным, безудержным ритмом.
Музыка в одночасье подчинила себе и развратила всех. Всех без исключения.
Когда она окончилась, раздались бешеные аплодисменты и непрекращающиеся крики 'бис!', и оркестр заиграл снова. Мэри забыла о ребенке, а Глессинг решил, что сегодня же вечером он попросит -- нет, черт побери, потребует, -чтобы Горацио благословил их брак. Танцующие продолжали кружиться, высоко задирать ноги, подбадривать друг друга, восторженно вскрикивать -- и потом все разом кончилось. Молодежь окружила Струана и Шевон, наперебой благодаря его и поздравляя ее. Она с видом собственницы держала его под руку и обмахивалась веером, бесконечно довольная собой. Он вытер вспотевший лоб, радуясь, что обе его карты оказались выигрышными: Тесс и канкан.
Все вернулись к своим местам за столами, и официанты начали разносить подносы с едой. Копченый лосось, копченые окорока, рыба, устрицы, съедобные моллюски и колбасы. Свежие фрукты, которые Чен Шень выкрал с лорки, совершившей опасное путешествие из Манилы. Говяжьи бока, приобретенные у королевского флота и зажаренные на открытом огне. Молочные поросята. Маринованные свиные ножки в сладком желе.
-- Клянусь жизнью, -- заметил Сергеев, -- давно уже не видел я такого изобилия за столом и не проводил время гак чудесно, мистер Струан.
-- Ла-ла, ваше высочество, -- сказала Шевон. приподняв одну бровь, -- а по-моему, 'Благородный Дом' сегодня как раз решительно ничем не смог нас удивить.
Струан рассмеялся вместе с остальными и сел во главе сгола. Сергеев опустился на стул по правую руку от него, Лонгстафф -- по левую, рядом с великим князем расположилась Шевон. Мэри Синклер села подле Лонгстаффа, следом за ней -- Глессинг, внимательный и заботливый. За тем же столом сидели Горацио, Аристотель, Мануэлита и адмирал. Потом Брок с Лизой и Джефф Купер. Робб и Кулум были хозяевами за своими собственными столами.
Струан посмотрел на Аристотеля, удивляясь про себя, как это старику удалось уговорить Варгаша позволить Мануэлите быть дамой Аристотеля за обеденным столом. Господи всемогущий, подумал он, неужели эго Мануэлита позирует ему для той картины?
-- Канкан, -- говорил между тем Лонгстафф, -- нет, чес-с-слово. Это был дьявольски рискованный трюк,
