Тай-Пэн.
-- Отнюдь, ваше превосходительство, ведь здесь собрались вполне современные люди. Мне кажется, все получили массу удовольствия.
-- Но если бы мисс Тиллман - не взяла на себя инициативу, -- вставил Сергеев, -- сомневаюсь, что кто- то из нас нашел бы в себе достаточно мужества.
-- Что еще оставалось делать бедной девушке, ваше высочество? -ответила Шевон. -- Честь была поставлена на карту. -- Она повернулась к Струану: -- С вашей стороны это было очень нехорошо, Тай- Пэн.
-- Верно, -- кивнул он. -- Прошу вас извинить меня на минуту, я должен проследить, чтобы о гостях позаботились должным образом.
Он обошел столы, приветливо кивая всем. Когда он приблизился к столу Кулума, наступило молчание, и Кулум поднял глаза.
-- Хэллоу, -- произнес он.
-- Все в порядке, Кулум?
-- Да, благодарю вас. -- Кулум был безукоризненно вежлив, но голос его звучал холодно. Горт, сидевший напротив Тесс за его столом, спрятал довольную усмешку. Струан кивнул и отошел.
Когда ужин закончился, дамы удалились в большую палатку, поставленную специально для них. Мужчины собрались группами у столов. Они курили, потягивали портвейн, отдыхали, довольные тем, что ненадолго остались одни. Разговор в основном шел о поднявшихся ценах на пряности, и Робб и Струан между делом заключили несколько выгодных сделок на их поставку, а также на предоставление другим торговцам скупленного ими грузового пространства на торговых судах. По поводу предстоящего конкурса все сходились во мнении, что победительницей будет Шевон, но Аристотеля это, как будто, ни в чем не убеждало.
-- Если вы не отдадите ей приз, -- говорил Робб, -- она убьет вас.
-- Ах, Робб, дорогая ты моя простота! -- возражал Аристотель. -- Вы все не можете оторвать взгляд от ее грудок -- они и в самом деле дивно хороши, -- но конкурс-то объявлен на лучшее платье, а не на полное отсутствие такового!
-- Но ее платье восхитительно. Самое лучшее здесь, даже думать нечего.
-- Ах, бедняга ты бедняга, ты не обладаешь глазом художника -- и чувством ответственности, которую налагает на человека бессмертный выбор.
Так что шансы Шевон стали расцениваться несколько ниже. Многие отдавали предпочтение Мэри. Мануэлита также имела своих сторонников.
-- А кого выбрал бы ты, Кулум? -- спросил Горацио.
-- Мэри Синклер, разумеется, -- ответил Кулум, как того требовала вежливость, хотя, насколько это касалось его, в мире теперь существовала лишь одна леди, достойная этой чести.
-- Это очень любезно с твоей стороны, -- сказал Горацио. В этот момент его окликнул Маусс, и он отвернулся со словами: -- Прошу прощения.
Кулум присел за одним из етолов, радуясь возможности побыть наедине со своими мыслями. Тесс Брок. Какое очаровательное имя! Как она была прекрасна! Какая совершенная леди! Он увидел приближающегося к нему Горта.
-- Пару слов с глазу на глаз, Струан? -- произнес Горт.
-- Конечно. Присаживайтесь, пожалуйста. -- Кулум старался скрыть охватившее его беспокойство.
-- Благодарствуйте. -- Горт сел, положив свои огромные руки на стол. -Лучше уж я сразу выложу все, как есть. Я по-другому и не умею. Дело касается твоего отца и моего. Они враги, тут ничего не попишешь. И ничего мы с этим поделать не сможем, ни ты, ни я. Но, только потому что они враги, нам-то вовсе не обязательно так же относиться друг к другу. По крайности, такая у меня мысль. Китай большой, хватит его и на твою, и на мою долю. По крайности, такая у меня мысль. Мне до смерти надоело смотреть на те глупости, которые они вытворяют. Возьми, к примеру, этот холм -- да они оба были готовы всем на свете рискнуть, все поставить на один удар молотка из-за этого своего лица. Если мы не поостережемся, нас обоих втянут в эту вражду, и тебя, и меня, хотя нам-то друг друга ненавидеть и не за что. Что скажешь? Давай решать сами за себя. Что мой Па думает или что твой Па думает -- ну, это их личное дело. Давай мы с тобой начнем все по- честному. В открытую. Кто знает, может, когда-нибудь мы станем друзьями? Но, я думаю, не по-христиански это -- нам вот так друг друга ненавидеть, из-за наших только отцов. Что скажешь?
-- Я с тобой согласен, -- ответил Кулум, сбитый с толку этим неожиданным предложением дружбы.
-- Я не говорю, что мой отец не прав, а твой прав. Я только говорю, что мы как мужчины должны постараться жить своей жизнью, а уж там, как получится. -- Грубое, словно вытесанное из камня лицо Горт а сложилось в улыбке: -- Я, видать, тебя здорово огорошил, парень.
-- Прошу прощения. Просто я... ну... да, я бы хотел, чтобы мы были друзьями. Я просто не ожидал, что... ну, что ты смотришь на это по-иному, чем наши родители.
-- Вот видишь? Я как раз об этом и речь веду, клянусь Богом. Мы за всю жизнь друг другу и четырех слов не сказали, а ты уже думал, что я ненавижу тебя со всеми потрохами, да и только.
-- Да.
-- Нелегко это -- ну, то, что мы затеем. Не забывай, у нас с тобой жизнь была разная. Моей школой стал корабль. В десять лет я уже ушел в свое первое плавание. Так что придется тебе попривыкнуть к моим манерам, да и к речи. Но даже и так, я знаю про Китайскую торговлю больше многих, и я лучший моряк в этих водах. Не считая моего Па -- да еще этого дьяволова отродья Орлова.
-- Орлов так хорош?
-- Да. Этот мерзавец, наверное, зачат от акулы, а выродила его русалка. -- Горт взял щепоть просыпанной на стол соли и суеверно бросил ее через плечо. -- У меня от этого сукина сына мурашки по коже бегают.
-- У меня тоже, -- кивнул Струан. Горт помолчал немного, потом сказал:
-- Нашим отцам никак не понравится, что мы стали друзьями.
-- Да. Я знаю.
-- Скажу тебе прямо, Струан. Это Тесс мне сказала, что сегодня подходящий вечер, чтобы поговорить с тобой по душам. Так что поначалу это была и не моя идея -- поговорить с тобой сегодня в открытую-то. Но я прямо рад, что теперь выговорился. Что скажешь? Давай попробуем, а? Вот моя рука.
Кулум с радостью пожал протянутую руку.
Глессинг раздраженно потягивал бренди, стоя в нетерпеливом ожидании по другую сторону танцевального круга. Он уже готов был прервать беседу Горацио с Кулумом, когда Маусс подозвал Синклера к себе. И что это ты, черт возьми, так разнервничался, спрашивал он себя. Да нет, я не нервничаю. Просто мне не терпится высказать то, что у меня на сердце. Клянусь Юпитером, Мэри сегодня выглядит потрясающе. Совершенно потрясающе!
-- Извините, капитан Глессинг, -- отрывисто произнес у его плеча Тернбулл, сероглазый, всегда безукоризненно одетый человек, главный магистрат Гонконга, который с крайней серьезностью относился к своему назначению.
-- Прекрасный вечер, ну?
-- Да.
-- По-моему, сейчас самое время, если вы не против. Его превосходительство свободен. Нам стоит попробовать перехватить его, пока есть такая возможность.
-- Хорошо. -- Глессинг автоматически поправил пояс с саблей и последовал за Тернбуллом меж столов в сторону капитан-суперинтенданта торговли, стоявшего неподалеку.
-- Вы не уделите нам минуту времени, ваше превосходительство? -обратился к нему Тернбулл.
-- О, разумеется.
-- Извините, что речь на праздничном вечере пойдет о делах, но все это весьма важно. Один из наших патрульных фрегатов захватил шайку грязных пиратов.
-- Отлично. Дело, как будто, яснее ясного?
-- Да, ваше превосходительство. Негодяи были захвачены у южного берега, недалеко от Абердина. Они грабили джонку, перебив ее команду.
-- Проклятые свиньи, -- возмутился Лонгстафф. -- Суд уже состоялся?
