опрометчиво. Что может поделать человек, если он... популярен.
-- Ты, верно, из ума выжил, если думаешь, что я стану платить за твой 'куэнтус'!
-- Что такое 'куэнтус'? -- возмущенно осведомилась Нелли. -- Мы порядочные леди, вот так вот. Самые что ни на есть риспиктабельные. И нам не нравится, когда при нас говорят всякие грязные слова!
-- Это просто 'время' по-латыни, моя дорогая мисс Нелли, -- хрипло пояснил Квэнс.
-- О, -- сказала она и сделала книксен. -- Тогда прошу прощения, Тай-Пэн!
Квэнс схватился за сердце и закатил глаза.
-- Тай-Пэн, если ты покинешь меня, мне конец. Долговая яма! Я умоляю тебя, -- он сполз с кровати и смиренно встал на колени, -- не поворачивайся спиной к старому другу!
-- Я оплачу этот счет и заберу все твои картины под эту ссуду. Но это последний пенни. Ты понимаешь, Аристотель? Больше я платить не буду!
-- Благослови тебя Господь, Тай-Пэн. Ты настоящий князь.
-- О да, -- пропела Нелли, бочком пододвигаясь к Струану: -- Пойдем, милый. Ты оплатишь счет мадам, и это будет за счет заведения.
-- Как насчет меня? -- спросила другая. -- Правда, Нелли побольше знает всяких штучек.
Они все закивали с улыбкой и выжидательно уставились на него.
-- Я бы порекомендовал... -- начал было Квэнс, но яростный взгляд Струана заставил его замолчать. -- Каждый раз, когда ты так смотришь на меня, Тай-Пэн. я чувствую близость смерти. Одиночество. Неотвратимость рока.
Несмотря на все свое раздражение, Струан рассмеялся.
-- Дьявол тебя забери! -- Он направился к двери. Но внезапно одна мысль остановила его: -- Почему эта комната называется Голубой?
Нелли нагнулась и извлекла из-под кровати ночную вазу. Она была голубого цвета.
-- Мадам завела новую моду, Тай-Пэн. В каждой комнате горшок своего цвета. В моей -- зеленый.
-- А у меня старый позолоченный, весь в трещинах, -- сообщила другая, фыркнув носом. -- Вовсе как не для леди! Струан безнадежно покачал головой и вышел.
-- Итак, леди, -- заговорил Квэнс ликующим шепотом, и все девушки замолчали. -- Поскольку совесть моя вновь чиста, после завтрака я предлагаю устроить скромный праздник.
-- О, чудесно, -- воскликнули они и со всех сторон окружили его постель.
Глава 3
В полночь лорка ткнулась носом в пляж у Абердина, и Струан спрыгнул в мелкую воду, Фонг -- рядом с ним. Часом раньше Тай-Пэн тайно высадил своих людей западнее деревни и расставил их вокруг колодца. Теперь он молча поднимался по пляжу к назначенному в записке месту встречи. Фонг нес фонарь, он заметно нервничал.
Луна совсем скрылась за низкими облаками, однако немного ее холодного света все-таки просачивалось сквозь их плотную завесу. В воздухе тяжело пахло водорослями, гниющими на обнажившихся с отливом камнях. Сотни сампанов в узкой бухте напоминали скопище сонных древесных жуков; зеленоватые блики покачивались на их твердых округлых спинах. Тьму прорезал только свет фонаря в руке Фонга. В ночной тишине не раздавалось ни звука, кроме неизбежной возни рыскавших в поисках пищи собак.
Деревня на берегу выглядела не менее зловеще.
Добравшись до развилки тропы, Струан стал всматриваться в ночь. Он чувствовал, что из сампанов за ним наблюдает много глаз.
Проверив, легко ли вынимаются из-за пояса пистолеты, Струан шагнул в сторону, благоразумно выйдя из круга света фонаря, который Фонг поставил на колодец.
Тишина стала еще более глубокой. Вдруг Фонг замер и вытянул вперед дрожащую руку. За самой развилкой поперек тропинки лежал мешок. Он выглядел, как самый обычный мешок для риса. С пистолетами наготове, Струан сделал знак Фонгу идти вперед, не доверяя ему. Фонг подчинился, дрожа от страха.
Когда они приблизились к мешку, Струан швырнул Фонгу кинжал, рукояткой вперед.
-- Открой.
Фонг опустился на колени и вспорол мешковину. У него вырвался вздох ужаса, и он отпрянул назад. В мешке лежал Скраггер. У него не было ни рук, ни ног, ни глаз, ни языка, все четыре культи были залиты смолой.
-- Добрейший вечерок, приятель! -- Злобный, леденящий душу хохот By Квока докатился до них откуда- то из глубины ночи, и Струан вскочил на ноги.
Ему показалось, что хохот раздался со стороны сампанов.
-- Что тебе нужно, исчадие ада? -- крикнул в темноту Струан.
Гортанный голос быстро протараторил что-то по-китайски, и Фонг побледнел. Потом сдавленно крикнул что-то в ответ.
-- Что он сказал?
-- Он... By Квок говорит, я должен ходить... туда
-- Стой где стоишь, -- приказал Струан. -- Что тебе нужно, Квок? -прокричал он, вглядываясь в сампаны.
-- Тебя живым! За Кимой, клянусь Богом! Будь ты проклят. Ты и твои проклятые фрегаты!
Темные фигуры отделились от сампанов и бросились вверх по холму, вооруженные копьями и абордажными саблями. Струан подождал, пока первый из пиратов будет хорошо виден, потом уложил его выстрелом из пистолета. Немедленно затрещали мушкеты притаившейся в засаде команды Струана. Раздались дикие вопли, и первая волна из двадцати-тридцати пиратов была уничтожена.
По тропинке наверх с криком устремилась новая толпа головорезов. Следующий мушкетный залп разнес их в клочья, но четыре пирата добрались до колодца. Струан зарубил одного, Фонг -- другого, мушкетные пули прикончили остальных.
Вновь настала тишина.
-- Чума на тебя, приятель!
-- И на тебя, By Квок! -- проревел в ответ Струан.
-- Мой флот выходит против 'Льва и Дракона'!
-- Выбирайся из своей крысиной норы, становись со мной лицом к лицу, и я прикончу тебя сейчас. Мразь!
-- Когда я тебя поймаю, ты умрешь точно так же, приятель. По конечности в неделю. Этот ублюдок прожил пять, шесть недель, но ты будешь умирать целый год, готов поклясться. Встретимся один на один через год, если не раньше! -Снова злобный смех, потом -- молчание. Струан почувствовал искушение поджечь все сампаны, но он знал, что там сейчас сотни рыбаков, женщин и детей.
Он опустил глаза на вспоротый мешок.
-- Ты понесешь его, Фонг. Возвращайтесь к лорке, ребята! -- крикнул он своим людям в окружавшую его темноту.
Он прикрывал Фонга всю дорогу назад. Когда лорка достаточно отдалилась от берега. Струан обвязал мешок цепью, прочел над ним молитву и опустил в черную бездну. Он видел, как мешок исчез под водой, оставив после себя маленький кружок морской пены.
Струану очень хотелось рассказать Скраггеру о своем прощании с его сыновьями.
На Вампоа он передал их на руки капитану с письмами к агентам 'Благородного Дома' в Лондоне, которых он сделал ответственными за мальчиков и их обучение.
-- Ну что ж, удачи вам, ребятки. Когда приеду домой, я зайду навестить вас.
-- Можно мне поговорить с вами, ваша милость, наедине? -- спросил маленький Фред, стараясь не расплакаться.
-- Конечно, дружок. Пойдем со мной. -- Струан отвел его в каюту. Берт, евразиец, забеспокоился, оставшись один, a By Пак изо всех сил вцепился в руку Берта.
-- Я слушаю, Фред, -- сказал Струан, когда они с мальчиком остались одни.
-- Мой папа сказал, чтобы нам непременно дали правильное имя, раньше чем мы поплывем домой, ваша милость.
-- Да, парень. Оно значится в ваших бумагах. Я говорил тебе об этом вчера вечером. Разве ты не помнишь?
