-- Прошу прощения, нет, ваша милость. Я забыл. Можно нам его снова узнать, пожалуйста?
-- Ты Фредерик МакСтруан, -- ответил он, потому что мальчишка ему понравился, а клановое имя было хорошим именем. -- А Берт, он Берт Чен.
-- О, -- сказал малыш. -- Да, теперь я вспомнил. Только почему мы разные? Я и мой братец?
-- Ну, -- ответил Струан, взъерошив ему волосы и вспомнив вдруг с пронзительной болью своих собственных сыновей, которых он потерял. -- У вас ведь разные мамы, верно? Вот поэтому и имена разные.
-- Да. Но мы же братцы, ваша милость, -- сказал Фред, и глаза его наполнились слезами. -- Прошу прощения, можно нам так, чтобы имя было одинаковое? Чен -- очень хорошее, красивое имя. Фредерик Чен хорошо звучит, Тай-Пэн.
Поэтому Струан переписал документы, и капитан заверил его подпись.
-- Вот, ребятки, теперь вы оба МакСтруаны. Альберт и Фредерик МакСтруаны.
И они заплакали от радости и прижались к нему, обняв своими ручонками.
Струан спустился вниз и постарался уснуть. Но сон бежал от него. Смерть Скраггера не шла у него из головы. Он знал, что это была излюбленная пытка By Фан Чоя, отца By Квока и деда By Пака. Жертве, назначенной к расчленению, давали три дня на то, чтобы выбрать, какая из конечностей будет отрублена первой. И на третью ночь к нему подсылали его друга, который тайно извещал его, что помощь близка и спасение рядом. Поэтому несчастный выбирал ту из рук или ног, без которой, как ему казалось, он смог бы обойтись лучше всего, пока не подоспеет помощь. Когда смола заживляла культю, беднягу заставляли выбирать еще одну конечность, снова обещая ему быструю помощь, которая так никогда и не приходила. Только очень сильные люди могли выжить, потеряв две конечности.
Струан встал с койки и поднялся на палубу. Ветер чуть-чуть посвежел, и пелена облаков стала толще: луна скрылась полностью. Волнение на море усилилось, но не настолько, чтобы представлять опасность для корабля.
-- Завтра дождь, мистер Струан, -- сказал Кьюдахи.
-- Да,-- ответил он. Струан устремил взгляд на восток, подставив лицо ветру. Он чувствовал, что море неотрывно следит за ним.
-- Верховная госпожа, -- сказала А Сам, будя Мэй-мэй легким прикосновением. -- Катер Отца приближается.
-- Лим Дин приготовил ему ванну?
-- Да, Мать. Он поднялся наверх, чтобы приветствовать Отца.
-- Ты можешь вернуться в постель, А Сам.
-- Мне разбудить Вторую Мать? -- Йин-си, свернувшись калачиком, спала в кровати у стены.
-- Нет. Иди спать. Но сначала подай мне щетку и гребень и проследи, чтобы Лим Дин приготовил завтрак на случай, если Отец голоден.
Мэй-мэй на минуту опустилась назад на подушки, вспоминая то, что рассказал ей Гордон Чен. Этот грязный убийца, черепашье дерьмо! Подумать только! Он обвинил моего сына в связи с тайным обществом! Ему заплатили больше чем достаточно, чтобы он держал язык за зубами и умер тихо. Какой болван!
Она осторожно встала с постели. Первые несколько секунд ее ноги дрожали и подгибались. Потом она перестала качаться и встала прямо.
-- О, -- сказала она, -- так гораздо лучше. -- Она подошла к зеркалу и придирчиво себя рассмотрела: -- Ты выглядишь как старуха, -- упрекнула она свое отражение.
-- Вовсе нет. И вы не должны вставать с постели, -- проговорила Йин-си, садясь на своей кровати. -- Позвольте мне расчесать ваши волосы. Отец вернулся? Я так рада, что вам лучше. Вы действительно выглядите очень хорошо.
-- Спасибо, Сестра. Его катер как раз приближается -- Мэй-мэй дала Йин-си расчесать ей волосы и заплести их в косу. -- Спасибо, дорогая.
Она надушилась и вернулась в постель, чувствуя себя посвежевшей.
Дверь открылась, и в каюту на цыпочках вошел Струан.
-- Что ты делаешь так поздно? Почему не спишь? -- спросил он.
-- Я хотела убедиться, что с тобой все хорошо. Твоя ванна готова. И завтрак тоже. Я очень рада, что ты вернулся целый и невредимый!
-- Я, пожалуй, посплю несколько часов. Ты тоже ложись, девочка, и мы вместе позавтракаем, когда я проснусь. Я предупредил Лим Дина, чтобы он будил меня, только если возникнет что-то срочное.
Он коснулся ее губ легким поцелуем, немного смущаясь присутствием Йин-си, Мэй-мэй заметила это и улыбнулась про себя. Какие все-таки непостижимые люди эти варвары!
Струан чуть заметно кивнул Йин-си и вышел из каюты.
-- Послушай, дорогая Сестра, -- сказала Мэй-мэй, когда уверилась, что Струан не может ее слышать. -- Вымойся в душистой воде и, когда Отец будет глубоко спать, заберись к нему в постель и будь с ним.
-- Но, Верховная госпожа, я уверена, что Отец никак не показал своего желания взять меня к себе. Я наблюдала за ним очень внимательно. Если я приду незваной, я... он может очень рассердиться и прогнать меня, и тогда я сильно потеряю лицо перед вами и перед ним.
-- Ты просто должна понять, что варвары очень отличаются от нас, Йин-си. У них нет понятия о 'лице', как у нас, -- совсем никакого. А теперь сделай так, как я скажу. Сейчас он примет ванну и пойдет спать. Подожди один час. Потом иди к нему. Если он проснется и прикажет тебе уйти, просто будь терпелива и скажи, -- она перешла на английский, -- 'Верховная госпожа послала меня'.
Йин-си повторила несколько раз незнакомые слова и запомнила их.
-- Если это не поможет, возвращайся сюда, -- продолжала Мэй-мэй. -- Ты ни чуточки не потеряешь лица, я обещаю тебе. Не бойся. Я много знаю об Отце и о том, как он понимает 'лицо'. Мы ни в коем случае не можем допустить, чтобы он ходил в эти грязные бордели. Безобразник, вчера вечером он отправился прямиком в один из них.
-- О, нет! -- воскликнула Йин-си. -- Мы ужасно потеряли лицо. О боги. Я, должно быть, внушаю Отцу отвращение. Наверное, вам лучше продать меня могильщику.
-- Ха! -- фыркнула Мэй-мэй. -- Уж я бы показала ему, если бы была здорова. Не волнуйся, Йин-си. Он ведь даже еще не видел тебя. Говорю же тебе, он варвар. Это отвратительная манера ходить по притонам, когда здесь есть ты или даже А Сам.
-- Я совершенно согласна. О, дурной человек!
-- Они все дурные люди, дорогая, -- сказала Мэй-мэй. -- Я надеюсь, он так устал, что не прогонит тебя, как я ожидаю. Просто усни в его постели. С Отцом нам приходится все делать очень постепенно. Даже в его годы он еще очень стеснителен во всем, что касается любви.
-- Он знает, что я не девственница? -- Йин-си гладила голову Мэй-мэй.
-- Он пока слишком молод, чтобы ему требовались девственницы для возбуждения желания, дорогая Сестра. И слишком стар, чтобы у него еще оставалось терпение заново обучать девственницу искусству любви. Просто скажи ему: 'Верховная госпожа послала меня'.
Йин-си еще раз повторила английские слова.
-- Ты очень красива, Сестра. Ну, беги теперь. Подожди один час, потом иди к нему. -- Мэй-мэй закрыла глаза и, довольная, блаженно расслабилась на постели.
Стоя рядом с кроватью, Йин-си широко открытыми глазами смотрела на Струана. Он глубоко спал; одна рука небрежно вытянулась поперек подушки. Окна были плотно занавешены, и свет раннего утра не проникал в каюту.
Йин-си сняла пижаму и осторожно скользнула под покрывало рядом со Струаном.
Теплота постели взволновала ее.
Она ждала, затаив дыхание, но он не проснулся. Она пододвинулась ближе, мягко положила ладонь на его вытянутую руку и опять замерла. Он по-прежнему не просыпался. Она придвинулась еще ближе, положила руку ему на грудь и оставила ее лежать там. И стала ждать.
Сквозь туманящий сон Струан чувствовал, что Мэй-мэй рядом с ним. Он вдыхал запах ее духов, ощущал теплоту ее тела, и душу его обнимал покой, потому что лихорадка осталась далеко в прошлом и она опять была здорова. Они лежали вместе, согретые солнцем, и он физически ощущал исходящую от нее силу и радость жизни. Он спросил, что подарить ей на день рождения, но она просто рассмеялась и тесно
