Начальник 'знаменосцев' приблизился к Ти-сену и показал кнутом на землю. Ти-сен, белый, как мел, опустился на колени, а начальник 'знаменосцев' поднял руку и обрушил кнут на его спину. Потом еще, еще и еще. Вся площадь замерла в молчании, был слышен лишь свист рассекающего воздух бича. Ти-сен повалился вперед, лицом вниз, а 'знаменосец' все продолжал хлестать его.
-- Я не могу в это поверить, -- проговорил Мастерсон.
-- Это невозможно, -- сказал Маусс.
-- Если они способны сделать такое с Ти-сеном, клянусь распятием, они перережут нас всех.
-- Чепуха! Мы можем захватить весь Китай, когда только пожелаем.
Брок захохотал.
-- Что тут смешного, hein? -- нетерпеливо спросил Маусс.
-- Это означает, что у нас опять война на руках, -- ответил Брок. -- А я так скажу: вот и хорошо. -- Он с издевкой посмотрел на Струана. -- Ведь говорил я тебе, парень. Вот куда завело нас твое желание заключать с отребьем договоры помягче.
-- Это какая-то хитрость, -- спокойно возразил Струан. Но внутри он был не менее их потрясен тем, что сейчас происходило на площади. -- Ти-сен -самый богатый человек в Китае. Императору просто понадобился мальчик для побоев, козел отпущения. Ну и, конечно, богатство Ти-сена. Это вопрос лица. Император просто сохраняет свое лицо.
-- Катись ты к черту со своим лицом, парень. -- Брок уже не смеялся. -Вот оно уже где сидит, твое лицо. Договору конец, торговле конец, Гонконгу конец, тебе самому конец, а ты тут все разглагольствуешь о каком-то лице.
-- Ты ошибаешься, Тайлер. Гонконг только начинается, -- сказал Струан. -- Многое еще только-только начинается
-- Верно Война, к примеру, разрази меня гром.
-- А если и будет война, где ты отыщешь базу для нашего флота? Макао нас не спасет, как никогда не спасал -- это часть материка, и китайцы могут захватить город в любой момент. Но наш остров -- другое дело, клянусь Господом. До него им не добраться, пока там стоит наш флот. Я готов согласиться, что без Гонконга нам действительно конец. Что без него мы не сможем снарядить экспедицию на север Никогда. Не сможем защитить те порты и поселения на материке, которые появятся у нас в будущем. Слышишь, Тайлер? Гонконг -- это ключ к Китаю. Без Гонконга мы связаны по рукам и ногам.
-- Клянусь Создателем, я и сам знаю, что нам нужен остров-крепость, -голос Брока загремел, перекрывая одобрительный гул, которым были встречены слова Струана. -- Я просто говорю, что Гонконг не единственное место. Цюшан лучше.
-- Ты никогда не сможешь защищать Цюшан так же успешно, как Гонконг, -с торжеством возразил Струан, понимая, что и для Брока нет пути назад, как не было его ни для кого из них. -- Эта 'голая проклятая скала', как ты его называешь, заключает в себе все твое чертово будущее.
-- Может, да, а может, и нет, -- угрюмо ответил Брок. -- Поживем -увидим. Но вот уж тебя-то Гонконг ничем не порадует. Круглый холм будет моим, а тебе придет конец.
-- Не будь так самоуверен. -- Струан повернулся и посмотрел на площадь. Кнут по-прежнему поднимался и опускался. Ему стало жаль Ти-сена, угодившего в ловушку, которой он не мог ни избежать, ни предвидеть. Он не искал должности императорского представителя -- ему приказали занять ее. Он оказался жертвой эпохи, в которой жил. Так же, как и сам Струан, и Лонгстафф, и Брок, и Хоппо, и все торговцы стали безвольными пешками в игре обстоятельств теперь, когда сделан первый ход. Дальнейшее было столь же неотвратимо, как удар бича. Кантон, как и раньше, подвергнется нападению. Сначала англичане захватят укрепления на подступах к городу, после чего станут просто угрожать ему. Брать город штурмом не придется, поскольку Кантон сначала заплатит выкуп. Затем летом, когда установится ветер, -вновь на север, к устью и причалам реки Пей Хо, и вновь император, беспомощный в тисках обстоятельств, как и все остальные, немедленно запросит мира. Договор останется, потому что он справедлив. Потом пройдут годы, и китайцы по своей воле откроют порты на материке, увидев, что британцам есть что предложить им: закон, правый суд, неприкосновенность собственности, свободу.
Ибо простые китайцы хотят того же, чего хотим мы, думал он, и нет между нами никакой разницы. Почему же нам не трудиться всем вместе ради общего блага? Может быть, со временем мы поможем китайцам выбросить из страны этих варваров-маньчжуров. Именно так все и произойдет, пока существует такой разумный договор, как сейчас, и пока у нас достанет терпения разыгрывать свою игру с китайцами по китайским правилам и с китайской неторопливостью. Ибо китайцы измеряют время не днями и не годами, а поколениями. А пока что мы сможем торговать в ожидании грядущих перемен. Без торговли мир станет тем, чем был когда-то -- адом, где единственным законом была сильная рука и тяжелая плеть. Кроткие никогда не унаследуют землю. Да. Но Закон, по крайней мере, может защитить их и позволить им прожить свою жизнь так, как им хочется.
Когда Ти-сен получил сто ударов, 'знаменосцы' подняли его. Кровь струилась по его лицу и шее, одеяние на спине превратилось в кровавые лохмотья. Толпа кричала и улюлюкала. 'Знаменосец' ударил в гонг, но толпа продолжала неистовствовать, и тогда солдаты врезались в нее, рассыпая направо и налево град ударов. Раздались вопли, толпа отшатнулась и замерла в молчании.
Хоппо повелительным жестом указал на парк. Паланкин подняли, и 'знаменосцы' двинулись впереди него, щелкая кнутами и расчищая дорогу в направлении торговцев.
-- Пошли, -- сказал Струан Мауссу и Броку. -- Остальные пусть приготовятся на случай нападения. -- Он выбежал в парк, Маусс и Брок следовали за ним по пятам.
-- Ты что, умом тронулся? -- спросил Брок на ходу.
-- Нет.
Они напряженно наблюдали, как толпа раздвинулась, и у ворот парка появились 'знаменосцы'. Хоппо остался сидеть в паланкине, прокричав что-то с высокомерным видом в их сторону.
-- Он приказывает вам подойти и взять копию указа, мистер Струан, -перевел Маусс.
-- Скажи ему, что мы не одеты в подобающие случаю одежды. Такое важное дело требует большой торжественности, нужно придать ему величие и достоинство, которого оно заслуживает.
На лице Хоппо появилось озадаченное выражение. Через секунду он заговорил снова.
-- Он говорит: 'Варвары не имеют торжественных обычаев и не заслуживают даже презрения. Однако. Сын Неба простирает свою милость на всех, кто трепещет перед ним. Депутация должна прибыть в мой дворец сегодня утром в Час Змеи'.
-- Сколько это будет по-нашему, дьявол его побери? -- спросил Брок.
-- Семь утра, -- пояснил Маусс.
-- Мы не собираемся совать голову в их вонючий капкан. Скажи ему, пусть проваливает к черту.
-- Скажи ему, -- начал Струан, -- что в соответствии с Восемью Правилами нам не разрешается лично встречаться с высоким Хоппо, но мы должны получать документы через Ко-хонг здесь в поселении. Час Змеи не дает нам достаточно
времени. -- Он поднял голову: небо начинало бледнеть на востоке.
-- Когда будет одиннадцать часов ночи?
-- В Час Крысы, -- ответил Маусс.
-- Скажи ему, что мы примем документ из рук Ко-хонга здесь в поселении с 'должной церемонией' в Час Крысы. Завтра вечером.
-- 'Должная церемония' -- это ты ловко ввернул, Дирк, -- одобрительно кивнул Брок. -- Времени будет достаточно, чтобы приготовить им приветствие по всей форме!
Маусс выслушал ответ Хоппо.
-- Он говорит, что Ко-хонг доставит указ в Час Змеи -- это девять часов утра -- сегодня. И все британские варвары должны покинуть поселение к Часу Овцы -- это час пополудни -- сегодня же.
-- Скажи ему, что до часа пополудни осталось слишком мало времени. В Час Овцы завтра.
-- Он говорит, что мы должны уйти в три часа дня сегодня -- это Час Обезьяны -- и что до этого времени нам ничего не грозит, и мы можем уехать беспрепятственно.
-- Скажи ему: Час Обезьяны завтра.
Хоппо ответил Мауссу и выкрикнул приказ. Паланкин тут же подняли, и процессия стала выстраиваться в том же порядке, в каком прибыла на площадь.
