-- Не волнуйся, не дам, -- ответил Робб.
Когда Кулум поднялся на палубу, клипер перевалился на другой борт и вырвался из пролива, который образовывал с Гонконгом крошечный прибрежный остров Тун Ку Чай. Корабль быстро выскользнул из горловины пролива, зажатого меж высокими скалами, в открытое море и взял курс на юго-восток. Другой остров, покрупнее, Поклью Чау лежал в двух милях по левому борту. Свежий северный муссон срывал пену с волн, над морем висело серое покрывало облаков.
Кулум стал пробираться вперед, тщательно обходя аккуратные бухты канатов и тросов. Он прошел мимо рядов пушек, тускло отсвечивавших начищенными боками, и подивился чистоте и порядку на всем корабле. На Гонконге он поднимался на борт других торговых судов и везде видел грязь.
Левый гальюн оказался занят двумя матросами, поэтому он осторожно перебрался через борт в правый. Уцепившись за веревки, он с большим трудом спустил штаны и опасливо присел над сеткой.
Подошел молодой рыжеволосый матрос, ловко перемахнул через фальшборт в гальюн и снял штаны. Он был босиком и, присев, не стал держаться за веревки.
-- С чудесным вас утречком, сэр, -- поприветствовал он Кулума.
-- И тебя также, -- ответил Кулум, угрюмо держась за веревки.
Матрос управился быстро. Он потянулся вперед к фальшборту, взял из коробки квадратик газетной бумаги и подтерся, потом аккуратно бросил бумагу вниз и подвязал штаны на поясе.
-- Что это ты делаешь? -- спросил Кулум.
-- Что? А, вы это про бумагу, сэр-р? Разрази меня гром, если я знаю, сэр. Это вроде как приказ Тай-Пэна. Вытирай задницу бумагой или лишишься платы за два месяца и проси дишь десять суток в чертовом карцере. -- Матрос рассмеялся -- Тай-Пэн горазд на всякие шутки, прошу прощения, сэр. Но это его корабль, так что если сказано вытирать задницу, мы ее и вытираем. -- Он легко спрыгнул на палубу, окунул руки в ведро с морской водой и поплескал ее себе на ноги. -- Руки чертовы тоже мой, клянусь Богом, и ноги тоже, или отправляйся в карцер! Прямо чудно все это. Ни дать, ни взять сума... прошу прощения, сэр-р. Но вы только подумайте: руки чертовы мой, чертову задницу вытирай, каждую чертову неделю мойся целиком и каждую чертову неделю меняй одежду -- не жисть, а прямо мука, провалиться мне на этом месте.
-- Как же мука, черта с два, -- откликнулся другой матрос, он жевал табак, облокотившись на фальшборт. -- Плату получаешь звонкой монетой? И всегда, черт побери, в срок, клянусь Господом! Жратва что у твоего принца за столом? Да еще призовые деньги. Какого же рожна тебе еще надобно, Чарли? - Потом обратился к Кулуму: --Уж не знаю, как Тай-Пэн это делает, сэр, да только на его кораблях болезней и цинги меньше, чем на любом другом, сколько их тут ни плавает. -- Он выпустил изо рта на ветер длинную струю черной от табака слюны. -- Так что я свою задницу вытираю и всем при этом доволен. Прошу прощения, сэр, на вашем месте, сэр, я сделал бы то же самое. Тай-Пэн страх как любит, когда его приказы выполняются!
-- Взять рифы на брамселях и бом-брамселях, -- прокричал с юта капитан Орлов неожиданно мощным для такого маленького человечка голосом.
Моряки ловко отдали Кулуму честь и присоединились к тем, кто уже карабкался наверх к парусам.
Кулум воспользовался бумагой, вымыл руки и спустился вниз к отцу и дяде, где стал ждать подходящего момента, чтобы вступить в разговор.
-- Какой смысл в том, чтобы пользоваться бумагой?
-- А? -- Струан удивленно поднял брови.
-- В гальюне. Подтирайся бумагой или десять суток в карцере.
-- А, вон что. Забыл сказать тебе, сынок. Китайцы полагают, что между испражнениями и болезнью существует какая-то связь.
-- Это смешно, -- фыркнул Кулум.
-- Китайцы так не думают. И я тоже. -- Струан повернулся к Роббу: -- Я пробую это уже три месяца на 'Китайском Облаке'. Больных стало меньше.
-- Даже по сравнению с 'Грозовым Облаком'?
-- Да.
-- Это совпадение, -- покачал головой Кулум. Робб хмыкнул.
-- На наших кораблях ты обнаружишь много совпадений, Кулум. Прошло лишь пятьдесят с небольшим лет с тех пор, как капитан Кук открыл, что лимоны и свежие овощи излечивают цингу. Может быть, испражнения действительно как-то связаны с болезнями.
-- Когда ты мылся в ванне последний раз, Кулум? -- спросил Струан.
-- Не знаю... месяц... нет, вспомнил. Капитан Перри на 'Грозовом Облаке' настоял, чтобы раз в неделю я мылся вместе с командой. Я тогда едва не умер от холода. Почему ты спрашиваешь?
-- Когда ты в последний раз стирал свою одежду? Кулум недоуменно заморгал, глядя на отца, потом опустил глаза на свои плотные штаны из коричневой шерсти и сюртук:
-- Да никогда не стирал! Зачем ее нужно стирать? Глаза Струана сверкнули:
-- Отныне, на берегу или в море, ты будешь мыться целиком раз в неделю. Будешь пользоваться бумагой и мыть руки. Раз в неделю будешь отдавать свою одежду в стирку. Воду пить не будешь, только чай. И каждый день станешь чистить зубы.
-- Зачем? Не пить воды? Это безумие. Стирать одежду? Господи, да ведь она от этого сядет, покрой испортится, и Бог еще знает что!
-- Все это ты будешь делать. Это Восток. Ты нужен мне живым. Сильным. И здоровым.
-- Я не стану. Я не ребенок и не один из твоих матросов!
-- Тебе лучше послушаться отца, -- сказал Робб. -- Я тоже противился ему. Всем его нововведениям. Пока он не доказал мне, что они срабатывают. Как и почему, не знает никто. Но там, где люди мерли, как мухи, мы остались здоровыми.
-- А вот и нет, -- возразил Кулум. -- Вы сами говорили мне, что постоянно болеете.
-- Да. Но этой болезни уже много лет. Я так и не поверил твоему отцу про воду и продолжал пить ее. Теперь мой живот кровит и всегда будет кровить. Мне уже с этим ничего не поделать, слишком поздно, но, клянусь Богом, я жалею, что не попробовал. Может быть, эта гниль и не забралась бы ко мне внутрь. Дирк никогда не пьет воду. Только чай.
-- Это то, что делают все китайцы, парень.
-- Я в это не верю.
-- Что ж, пока ты выясняешь, правда это или нет, -- резко бросил Струан, -- ты будешь подчиняться приказам. Ибо это приказы.
Кулум вскинул подбородок:
-- Из-за каких-то варварских обычаев этих язычников-китайцев я должен поменять весь свой образ жизни? Ты это хочешь сказать?
-- Я готов учиться у них. Да. Я перепробую все, чтобы сохранить здоровье, и ты будешь делать то же самое, клянусь Богом. Стюард! -- рявкнул он.
Дверь распахнулась.
-- Да, сэр-р.
-- Приготовьте ванну для мистера Кулума. В моей каюте. И чистую одежду.
-- Есть, сэр-р.
Струан пересек комнату и встал перед Кулумом. Он обследовал голову сына. -- У тебя вши в волосах.
-- Я совсем тебя не понимаю! -- взорвался Кулум. -- Вши есть у всех. Они всегда с нами, нравится нам это или нет. Ты просто почесываешься немного, вот и все.
-- У меня нет вшей, нет их и у Робба.
-- Тогда вы особенные. Прямо уникальные. -- Кулум раздраженно отхлебнул из бокала с шампанским. -- Мыться в ванной -- значит глупо рисковать здоровьем, все это знают.
-- От тебя дурно пахнет, Кулум.
-- Ото всех дурно пахнет, -- нетерпеливо отмахнулся Кулум. -- Зачем же еще мы постоянно таскаем с собой помады? Вонь -- просто часть нашей жизни. Вши -- это проклятие, ниспосланное людям, о чем тут еще говорить.
-- От меня не пахнет, не пахнет от Робба и от членов его семьи, не пахнет ни от одного из моих
