– О-о-о-о… – как показалось грекам, с большим разочарованием донеслось из недр каналов.
– Наш невидимый друг, похоже, сильно огорчен нашим уходом, – прокомментировал ужасающий вой Геракл.
– М-да, – согласился Софоклюс, нервно цепляясь за веревочную лестницу, – пожрать как следует этой твари сегодня точно не удастся…
Когда греки выбрались на поверхность, там уже вовсю царил прохладный осенний вечер.
Тесей безмятежно лежал в траве рядом с черным зевом подземелья и вроде как блаженно улыбался.
Геракл снова покачал головой, затем обрезал мечом веревочную лестницу и плотно задвинул каменную крышку.
– Идем искать колесницу!
Осоловевший от свежего воздуха историк радостно кивнул.
– Погоди, Геракл, а как же Тесей?
Сын Зевса неприязненно посмотрел на афинского героя.
– А пускай здесь пока полежит, протрезвеет…
И с чувством выполненного долга греки отправились на поиски непонятно где оставленной колесницы.
Глава двенадцатая
ПОДВИГ СЕДЬМОЙ: КРИТСКИЙ БЫК
– Ну, как там мой сынуля, не облажался, часом, у царя Авгия? – спросил у Гермеса Зевс, проспавший шестой подвиг своего любимого Геракла, так как накануне слегка перебрал за обедом пузырящейся амброзии.
– Всё прошло без сучка и задоринки, – ответил божественный вестник, крутя ручки настроек телескописа. – Правда, дворец царя Авгия дерьмом затопило, но это так, мелочь.
– Царь случайно не утоп? – с подозрением поинтересовался Тучегонитель, блуждающим взглядом ища, чем бы опохмелиться.
– Нет-нет, Авгий в полном здравии, – заверил владыку Гермес. – Сидит сейчас на крыше своего дворца и гневно потрясает кулаками в сторону Олимпа.
– Ругается? – с надеждой спросил Зевс, нашаривая под троном верный молниеметатель.
– Нет, – усмехнулся вестник, – только рожи корчит…
– А… – разочарованно протянул Громовержец, босой ногой задвигая грозное оружие обратно под трон. – Мне бы опохмелиться..
– Ты уже после обеда опохмелялся, – возразил Гермес.
– Да нет, после обеда я напился, – мотнул головой Эгидодержавный.
– Ну тогда я бы на твоем месте от опохмеления воздержался, – знающе посоветовал Гермес, с неудовольствием оглядывая слегка отекшее лицо владыки Олимпа. – Может, позвать Асклепия с его алкобоюсом?
Услышав об Асклепии, Зевс непроизвольно дернулся.
Методы борьбы с алкоголизмом у божественного врачевателя были те еще.
Например, алкобоюс представлял собою довольно замысловатое устройство. На одном конце стола ставилась емкость с амброзией, за стол сажался страдающий от пагубной зависимости, над головой которого вешалась огромная тяжелая дубина, соединенная хитрыми проволочками с алкоголесодержащей емкостью. Больной тянулся к выпивке и… Бац!.. Устройство срабатывало, охаживая выпивающего по его неразумной головушке.
– Да ну его к сатировой матери, этого Асклепия, – буркнул Зевс и недовольно поежился.
На развилке дорог под Тиринфом Копрей так и не появился.
Геракл с Софоклюсом прождали его с раннего утра и до самого обеда. Задержка вызвала у сына Зевса вполне понятное недоумение. Ему ведь подвиги нужно совершать, а этот мерзавец шляется непонятно где. Да как он вообще смеет заставлять себя ждать великого сына Зевса?
Просто немыслимая дерзость!
– Может быть, он умер, – скучающе предположил Софоклюс, изготовивший себе из большого листа лопуха надежную шапочку от нещадно палящего солнца.
– С чего бы? – изумился Геракл.
– Скажем, от побоев.
– Чьих? Эврисфея?
– Да нет, твоих! – Историк поправил съехавший на лоб зеленый лист. – Ты ведь ему в прошлый раз, помнится, здорово по башке приложил. Я очень удивлюсь, если он после этого выжил и не остался на всю жизнь бестолковым идиотом.
Сын Зевса ничего не ответил, ибо и вправду здорово оприходовал наглого посланца не менее наглого Эврисфея.
Если Копрей действительно помер, то боги на Олимпе крутую бучу поднимут и Геракл сильно пожалеет, что не остался в вонючих подземельях царя Авгия, а опрометчиво выбрался наружу.
