– Ладно, договорились, – согласился сын Зевса, забираясь в золотую колесницу, – вот только правила вспомню. Греческий бокс – это ведь не простое спортивное мордобитие, это целая эстетика расплющенных носов и вывихнутых челюстей.
– Вспоминай-вспоминай, – похвалил полезное начинание героя Гермес. – Иногда что-нибудь вспоминать очень даже полезно… Уезжай подальше от Тиринфа, и в каком-нибудь безлюдном месте Гефест быстренько телепортирует тебя на остров Крит.
– Слава Зевсу, хоть плыть не придется, – обрадовался Геракл.
– А у тебя что, морская болезнь? – удивился божественный вестник.
– У меня гидрофобия! – значительно сообщил сын Зевса. – Попрошу не путать. Меня не укачивает, просто я, когда везде мокро, не люблю.
– Бывает, – кивнул Гермес и, не прощаясь, стартовал на Олимп.
– Ну, хоть на этот раз не будет всяческих выдуманных чудовищ, – несколько воспрянул духом Софоклюс.
– Ага, тебе легко говорить, – проворчал Геракл. – А я вот эти Сатаровы правила никак вспомнить не могу. Да и вообще сильно сомневаюсь, что я их когда-нибудь знал.
– Какие еще правила? – недовольно осведомился историк.
– Такие! – огрызнулся могучий герой. – Правила греческого бокса.
– А… эстетика мордобоя, как ты только что выразился, – кивнул хронист. – И что здесь сложного? Не плюй сопернику в глаза, грязно не ругайся, ниже пояса не бей, вот и все дела.
– Не так всё просто, – стоял на своем снова погрустневший Геракл. – Если меня дисквалифицируют из- за какой-нибудь ошибки, победу признают за соперником.
– А вот это уже хреново, – согласился Софоклюс, и в мрачных раздумьях эллины покатили прочь от Тиринфа.
– Слушай, Гефест, а давай еще кое-кого на Крит телепортируем, – заговорщицки прошептал на ухо божественному кузнецу Гермес.
Гефест, возившийся с огромной телепортационной пушкой, с недоумением поглядел на олимпийского вестника.
– Ты хочешь сказать, без ведома Зевса?
– А что здесь такого? – вспылил Гермес. – Всего и делов-то – одного лишнего человечка на Крит перебросить. Я уверен, если что, Зевс будет доволен.
Гефест задумался.
– Ладно, давай! – наконец согласился он. – Как его хоть зовут, этого твоего человечка?
– Херакл, – невозмутимо ответил Гермес.
– Как?
– Хе-ра-кл!
– А… тот самый ненормальный…
– Да-да, тот самый.
– Зевсу это может сильно не понравиться.
– Ну, Гефестушка, пожа-а-а-алуйста.
– М… м… м… хорошо. Но если что не так пойдет, я всё свалю на тебя…
Итак, Олимпийские игры.
Проводились сии знаменательные состязания практически каждый год и имели для Древней Греции величайшее социально-политическое значение, ибо во время спортивного праздника во всей Аттике объявлялся всеобщий безоговорочный мир.
Циклопы вели себя довольно прилично, лестригоны никого не жрали, спартанцы временно сворачивали свои экспансионистские планы, одним словом, тишь да гладь да Зевса благодать. Даже такие беспредельщики, как морские пираты, и те в дни Олимпийских игр не смели бесчинствовать.
За несколько месяцев до празднества по всей Греции рассылались послы, приглашавшие на игры всех желающих.
Каковы же были сами состязания?
Ну, прежде всего, марафонский бег от нескольких голодных тигров, греческая борьба, кулачный бой, метание диска, бросание копья и конечно же бега на колесницах.
Победители на играх в награду получали оливковый венок и пользовались во всей Греции (особенно в спальнях знаменитых красоток) огромным почетом.
Ну что еще?
К слову сказать, древние греки вели летосчисление именно по Олимпийским играм, считая первыми состоявшиеся в… м… м… 776 году до нашей эры…
Как и было обещано, покинувших окрестности Тиринфа Геракла с Софоклюсом вместе с боевой колесницей боги быстренько перебросили на Крит. А Крит уже весь кипел в предвкушении праздника. И как только несчастный остров не потонул под тяжестью совершенно невероятной массы эллинов, осталось загадкой.
– Хей-хей-хей, пошли-пошли! – весело подбадривал Геракл вяло трусивших лошадей.
