Я – лучше куда бог пошлет.
Свет клином не сошелся.
Ну-ка, что у нас там первым под руку попадется?!
…Попался, на свою беду, как раз несчастный МАДИ, который в этом, как я сейчас понимаю, был – ну совершенно не виноват.
Так, чисто за компанию поехал, вместе с такими же «не прошедшими».
Кто-то из неудачливой абитуры рванул именно туда, на экономику. Как я понимаю, – исключительно из- за имевшей место там быть военной кафедры.
В армию университетским неудачникам по прежнему не хотелось, несмотря на всю тяжесть постигшей жизненной несправедливости.
Ага.
Вот и я следом увязался.
Дурак, конечно.
Зато – без экзаменов зачислили.
Сразу по предоставлению аттестата и копии экзаменационного листа из МГУ. Только собеседование прошел, да и все дела.
А когда еще узнали, что мастер спорта…
Да еще по такой «экзотике»…
…И тем не менее – это была ошибка.
И – не чья-нибудь.
Конкретно моя.
И почувствовал я это, несмотря на то, что всю предыдущую жизнь мечтал о грядущих годах студенчества – очень и очень скоро… В то хмурое утро, двадцатого октября тысяча девятьсот восемьдесят второго года от Рождества Христова, идти на занятия мне почему-то совершенно не хотелось.
До боли в зубах.
Нет, в принципе, мне не хотелось ходить на них никогда. Что называется, – по определению.
Но в этот день – как-то особенно запредельно.
Тоска такая, что даже вкусные утренние сигареты кажутся необъяснимо горькими.
Хорошо еще, что весь день шли только лекции, причем на «потоке» – ни тебе лаб, ни семинаров: на первых курсах лабы с семинарами я еще старался чересчур активно не задвигать, себе дороже.
Прицепятся потом, как репей: хрен отдерешь.
А уж поток-то гульнуть, да еще и при таком душевном смятении…
Пришел на «сачкодром» перед главным входом, отловил спешащего на лекции старосту нашей группы, добродушного очкарика и зубрилу Володю.
– Так, – говорю, – Вовка. Меня сегодня на лекциях не будет. А в журнале посещаемости – я буду. Окей? Привет тебе, кстати…
Вовка только вздохнул.
Характер у меня в те времена был… гкхм… скажем так, – не простой.
Тревожный.
– Ты ж сессию так завалишь, Дим, – протирает снятые очки, от чего его взгляд становится еще добрее и беспомощнее.
Я морщусь.
– Слышь, Володь, – прищуриваюсь, – не жужжи. Сессия далеко. А хуево мне уже конкретно сейчас. Так что – извини…
Вот и поговорили.
Он еще раз вздохнул и понуро побрел в сторону аудиторий.
Хороший парень.
Я же остался на «сачке» в ожидании кого-нибудь из таких же, как я раздолбаев и злостных прогульщиков: спиртное в стране раньше одиннадцати продавать, конечно, не разрешалось, но – разве пиво – это спиртное?!
Ага.
Пивные с автоматами, торгующими пенным напитком по цене двадцать копеек за кружку, исправно функционировали с восьми утра, и в этом тоже был глубокий государственный смысл. Не поправивший здоровье рабочий человек мог на токарном станке, вместо нужной народному хозяйству мудреной детали, та-а-акую замысловатую хрень выпилить, что ни один НИИ потом бы не разобрался.
…Компания, естественно, нашлась быстро.
Это вместе поработать русскому человеку непросто коллектив подобрать.
А вот вместе выпить…
Вообще никаких проблем.
К тому же многие еще и недавно выданную стипуху не до конца профигачили.
Гуляем, братва.
А вечером – на футбол.
Любимый «Спартачок» играет.
И – не где-нибудь.
В самом престижном в те времена Кубке УЕФА.
Это сейчас, после появления пафосной Лиги Чемпионов этот кубок девальвировался хуже отечественного «деревянного» в ревущие девяностые.
Тогда-то он был – ого-го!
В «весну» пробиться – за счастье…
…Направились, естественно, в «Семь дорог».
Исконно «мадийская» пивная.
В расположенный на «Соколе» «Пиночет» ехать коллективом меньше шестидесяти-семидесяти рыл было тупо опасно.
Там МАИ, их законная территория.
Можно и люлей огрести.
Точно так же, правда, могли огрести люлей и «маевцы», если б сдуру отправились в наши «Семь дорог» или в поделенную нами с МХТИ пивную с залихватской кличкой «Залетная», неподалеку от Белорусского вокзала.
Тем не менее, храбрецы время от времени все-таки находились, и тогда начиналось такое веселье с мочиловом, что не всякая фанатская драка фору даст.
Мама не горюй.
Студенты, говорят, еще со средних веков подраться любили, а мы чем хуже, спрашивается?! Я, кстати, как раз благодаря таким «мочиловам» некоторый авторитет в этой, откровенно говоря, далеко не самой любимой альма матер и заработал.
А на чем его еще, простите, зарабатывать-то?!
Учился-то я там, увы, из рук вон плохо, в художественной самодеятельности и прочих КВН отродясь не участвовал, а на мои спортивные победы всем без исключения студиозусам было банально насрать: большинству из них даже сам вид спорта, которым я занимался, был, скажем так, несколько непонятен.
Подумаешь, мужики с горок на лыжах катаются…
А вот приобретенный в уличных фанатских драках бесценный бойцовский опыт – врать не буду, народ уважал.
Со мной даже пятикурсники за руку здоровались, такие дела.
Словом, – поехали…
…Московские пивные тех безмятежных и, в принципе, благословенных лет, конечно, – заслуживают отдельной поэмы.
Восторженной, хотя и несколько грязноватой.
А что?
Мечта отцов всех мировых революций и прочего передового пролетариата в ее подлинном, земном воплощении.
