И что делать, сказал.
Этому человеку я полностью доверяю, он со мной уже больше десяти лет работает.
Фактически член семьи.
Вовка понимающе усмехнулся и только головой покачал, оглядывая царящий вокруг бардак.
Он ведь бывал у нее раньше, отвозил пару раз по моей просьбе. Тогда тут все по-другому было.
А я пока номер один телефонный набрал.
По мобильному.
Чтобы ждали.
Спустились мы вниз, поехали.
Володя тут же двери заблокировал.
Так, на всякий случай.
Доехали быстро.
Тут я не соврал.
– Это ты куда меня привез? – спрашивает подозрительно.
– Да так, – отвечаю, – в одно место. Сейчас тебе укол сделают, ломку снимут. Не везти же тебя за деньгами в таком виде…
Она как про укол услышала – аж зашлась.
– Точно сделают?! – спрашивает с надеждой.
– Точно, – успокаиваю. – Не герыча твоего разлюбезного, разумеется. Это больница все-таки. Какую-то специальную медицинскую фигню, которая ломку снимает. Я в этом не разбираюсь ни фига, если честно…
– Знаю, – кивает, – о чем ты говоришь. Мне пару раз приносили эту гадость. Правда, помогает. Хоть и не вштыривает, а почему-то помогает. Правда, ненадолго. Пойдем скорей…
– Пошли, – жму плечами и поворачиваюсь к водителю. – Вов, двери разблокируй, пожалуйста…
В общем – сдал я ее туда.
В эту самую непростую больницу.
С потрохами.
Игорь, приятель мой близкий, – нарколог опытный.
И психолог великолепный.
От него не сбегают.
Таких пациентов лечил – пристрелили бы уже за одно случайное упоминание фамилии.
Единственная беда – ну, очень дорогой.
Но это уже – не ее проблемы.
Мои.
Вот ведь, блин…
Не было у бабы заботы – купила себе порося…
И на фига мне все это, дураку, надо?!
Почему любое, даже из самых благих побуждений, мое вмешательство в чужую человеческую жизнь обязательно должно приводить к таким самым что ни на есть говенным результатам?!
Почему я потом за это должен платить?!
Ну, почему?!
…Я ее иногда встречаю, когда иду заниматься в клуб, а она бегает по дорожкам сквера возле своего элитного комплекса.
На фитнес она больше не ходит.
Нельзя.
Она так почему-то сама решила.
Игорь избавил ее от наркозависимости, но вот от СПИДа у нас пока что не лечат.
И не только у нас, к сожалению.
Нигде.
Хотя у нее – пока еще не СПИД.
Она просто ВИЧ-инфицирована, и если будет следить за собой, вовремя делать необходимые процедуры и заниматься спортом, то может прожить еще довольно долго.
Может, еще и нас всех переживет.
Денег на очень дорогие лекарства, по крайней мере, у нее пока что, слава Богу, хватает.
Бизнес, который она так старательно создавала всю свою прежнюю, «зафутляренную» жизнь, за время ее «кувыркания», конечно, пошатнулся.
Но устоял.
А там, глядишь, и изобретут когда-нибудь все-таки эту чертову вакцину.
По крайней мере, она на это очень надеется.
Она по-прежнему отлично выглядит.
Подтянута, улыбчива.
Много читает.
Смотрит все новые фильмы, часами слушает свою любимую классическую музыку.
В последнее время к ней прибавился джаз.
Короче – живет.
Вот только друзей у нее, кроме меня, – наверное, и нет.
Да что там друзей – даже просто знакомых.
Девушка гордая.
Да и я ее, честно говоря, в последнее время как-то слегка сторонюсь.
Слишком уж неприятным напоминанием она выглядит.
Глядишь на нее и понимаешь, что вечно балансировать на краю уже не получится.
Когда-нибудь эту самую проклятую черту – все равно переступишь.
Хотя как-то раз – расчувствовался.
День уж слишком необычный выдался, светлый какой-то необычайно, такие только во время предзимья и бывают.
Она бегала.
Я возвращался из клуба.
– Привет.
– Привет.
– Как дела? – спрашиваю.
– Да как обычно, – кивает.
– Пойдем, – говорю, – по набережной прогуляемся?
– С удовольствием, – улыбается. – Только давай я быстренько домой поднимусь, пуховик накину, а то разогрелась прилично. Простужаться не хочется, особенно в моей ситуации. Приличную нагрузку сегодня дала, километров семь в хорошем темпе, да еще – с ускорениями…
– Конечно, – говорю, – накинь. Я тебя здесь подожду.
– Я быстро, – смеется.
– Не сомневаюсь, – улыбаюсь в ответ.
…Она, кстати, действительно быстро обернулась.
Пошли гулять.
Идем.
Я курю, она ладошкой в пушистой варежке свежий снег с гранитного парапета задумчиво собирает.
Раскрасневшаяся.
– Тебе, – спрашиваю, – Даш, как, не страшно?
– Конечно, – вздыхает, – страшно. А ты попробуй, узнай, каково это – жить, зная, что где-то в тебе свернулась клубочком и дремлет твоя будущая смерть. Может быть, пока что маленькая, как котенок. Но – уже в тебе. Впрочем, это и тебя, Ларин, касается, и вас всех, а не только нас, ВИЧ-инфицированных…
– Какая же я все-таки сука, – вздыхаю.
– Это еще почему?! – удивляется.
