двора.
— А что такое? — встревоженно спросил Лартаяу уже под рокот мотора.
— Им мало, что мы доставили раненого с места аварии! — объяснил Ратона, вскакивая на заднее сиденье. — Нужны данные, кто его привёз! Так что домой к Джантару — и то нельзя! Сразу в объезд — и из города!
— Но как ты им назвался? — спросил Джантар, мгновенно поняв всё — хотя внутри что-то дрогнуло. Он так надеялся побывать дома…
— Никак не назвался! — ответил Ратона, когда Лартаяу уже разворачивал в сторону ворот. — Сказал, пойду за документами — и всё…
…— Так… что он швырнул нам под колёса? — с отчаянно колотящимся сердцем спросил Джантар, оборачиваясь назад, где полицейские только что вели наперерез им семью из четырёх человек.
— Не знаю, не рассмотрел, — ответил Лартаяу. — А чего ты ожидаешь? Будто вправду — защита и надежда честных людей?..
— … И правильно! — надрывался тем временем чей-то голос в автомобильном радиоприёмнике. — А то — что за учёба, если дети только и смотрят, кто во что одет? И как чувствуют себя родители, которые не могут что-то купить своим детям? И потом на взрослую работу молодёжь приходит без знаний, без опыта, без заслуг, но с чрезмерным представлением о собственном достоинстве! Попросишь о чём-то — сразу воспринимается как оскорбление! Да ещё — тут же открой им секреты производства, до которых мы, старшие, доходили годами! Но мы в своей молодости не гнушались выполнять любую просьбу старших — и через это стали людьми!..
— И какие 'просьбы'? — не смог сдержаться Лартаяу. — Будто не ученик, не сотрудник — личный слуга! Бегать за покупками, в столовую за обедом, ещё по каким-то их делам…
— Ho чтобы теперь — такое… — добавил Ратона. — Вот показали истинное лицо эти 'заслуженные'… И всякий раз воспроизводится среда бывших угнетённых — и говорят: именно так, через это, 'стали людьми'…
…— Остановитесь, вы превысили скорость! — снова взвыл где-то за поворотом полицейский мегафон, заставив Джантара похолодеть.
— Не останавливайся! — воскликнул Ратона, перегибаясь с заднего сидения к самому уху Лартаяу. — Давай прямо наверх, через парк! Колараафа — мой родной город, я этот лабиринт хорошо знаю! И там у одной стены как свернём — 'превысим' их на полном ходу! За розги, переломы, эту 'акцию' — за всё! Я скажу, где…
…Автомобиль наискось влетел в ограду и запрыгал по кочкам газона, обрамлявшего лётное поле — сама же ограда, постепенно выворачиваясь из грунта, продолжала рушиться дальше. Позади — вовсю полыхал смятый ударом о столб автомобиль недавних преследователей…
— Быстро туда! — Ратона указал в сторону, где вдалеке стоял маленький самолёт, подсоединённый гофрированным шлангом к серебристой заправочной цистерне. — Другого выхода нет!..
…— Спокойно! Оставаться на местах! — неожиданно громко и твёрдо заговорил Ратона, наклоняясь к микрофону радиосвязи. — Нам нужно просто вылететь в Тмеинжех! При нас капсула с 'болезнью святого натрия'! — он высоко поднял один ив двух экземпляров записи. — Но мы не хотим никому зла! Просто выпустите нас из своего рая в наш ад!..
…Обороты винта всё ускорялись. Джантару казалось, уже достаточно, и это ускорение вот-вот должно прекратиться — но лопасти, уже перестав быть видимы, всё продолжали набирать скорость, и всё более громкий звенящий гул наполнял кабину самолёта… Но вот наконец — самолёт двинулся с места, покатился по взлётной полосе, чуть подпрыгивая на стыках бетонных плит и набирая скорость…
Момент отрыва Джантар не заметил — хотя смотрел, казалось, очень внимательно. Просто — аэродромные постройки и деревья вдруг стали проваливаться вниз, быстро уменьшаясь в размерах… А вcкope — вдалеке, за посеревшими от бронзового заката островершинными контурами густого мелколиственного южного леса, показалась широкая свинцово-серая гладь дельты Фиоланы со множеством поросших серовато-жёлтой травой островков. А ещё дальше, почти у самого горизонта — трудноразличимые в вечерней дымке постройки уже на чхаино-тмефанхской территории… Сердце Джантара учащённо забилось: это была окраина Тмеинжеха…
…— Так вы обманули нас? — резко обернулся со своего места второй пилот. — И нашей жизнью распорядились по-своему? Вы, которые просто не захотели жить, как все…
— Хватит разыгрывать героя-патриота! — спокойно ответил Ратона. — Да, инфекции у нас нет… Но насчёт 'как все' — вы, здоровые люди, лучше бы поостереглись рассуждать… А главное — хоть знаете, что мы везём?
— Но это же… через границу… — продолжал второй пилот, будто не слыша. — И на семью позор… За что? Лучше бы просто застрелили…
— Да подожди, не был ты ещё за границей, — попытался успокоить его первый. — И что мы такого сделали? Нам разрешили их доставить…
— Так… вот я и не буду там! — неожиданно вскочил, ударившись головой в потолок, второй пилот — и, к ужасу Джантара, стал пытаться, преодолевая напор встречного ветра, открыть дверь кабины. — И ты прыгай, если тебе твоя честь дорога! А они пусть гибнут сами!
— Ратона, быстро надувай лодку! — закричал Лартаяу. — Видишь, придётся прыгать!..
…Ветер с утроенной силой загудел в ушах, казалось, уже оглохших от гула мотора и перепадов давления. Чувство равновесия подсказало Джантару, что лодка летела под острым углом к поверхности воды, почти не гася скорости, несмотря на то, что он всем весом навалился на неё — а в глазах ещё cтoяли мгновения, когда он, как заворожённый, смотрел на приближавшуюся поверхность воды, оценивая расстояние до неё, и ветер застилал слезами глаза и сбивал дыхание… И он даже успел испугаться, подумав, не выбросились ли они в момент, когда потерявший управление самолёт снова шёл на подъём — но тут и последовал удар. Сереющие сумерки впереди озарила внезапная вспышка, упругое днище лодки содрогнулось от взрывной волны, как-то сразу замедлившей её полёт — а затем все трое, скользнув вместе с лодкой вниз, едва не перелетели через голову, выпустив борта из рук и подняв фонтан брызг. Впрочем, труднее всего пришлось Лартаяу — он-то был посередине, держась не за саму лодку, а за руки обхвативших её Ратоны и Джантара. И у него, у Лартаяу, была кассета…
… — Вас, что, взрывом оглушило? А вообще вы… откуда?
Джантар открыл глаза… Поблизости, у поворота протока, висела в воздухе плоская металлическая платформа со скруглёнными углами. Над палубой на массивном чёрном резиновом основании возвышалась белая кубическая надстройка с иллюминаторами необычной квадратной формы — а снизу её как бы поддерживала бешеная круговерть мелких брызг. 'Воздушная подушка', — понял Джантар. У самого ограждения платформы стояли два человека в рубашках тёмно-синего цвета с короткими, выше локтя, рукавами, и на груди обоих ярко выделялись по две золотисто-зелёных, как бы самосветящихся, семиконечных звезды — знак пограничной охраны Чхаино-Тмефанхии…
— Оттуда, — подтвердил Лартаяу. — Но пилоты передумали — и выбросились по дороге. А нам пришлось прыгать с лодкой…
— Не вы одни сейчас так перебираетесь оттуда, — ответил человек на платформе.
— Но мы — не просто так, — стал объяснять Лартаяу. — Мы — с посланием самому президенту. Что-то гипнотически введено в нашу память — и должно проявиться при личной встрече с ним…
'Хотя тут могли бы не врать… — подумал Джантар. — Легенда для лоруанских спецслужб, на случай поимки ещё там… Да, а… где кассета? — спохватился он. — Её хоть не потеряли?'
— Кассета у меня, — шёпотом успокоил его Лартаяу — и Джантар понял, что какую-то часть этих слов произнёс вслух.
— Даже так? — удивлённо переспросил пограничник. — Что ж, придётся организовать вам проезд до Фхлавиорма. Кыйрам Кимур сейчас свободен? — чуть повернулся он к другому — и, видимо, получив
