— Через… сколько? — даже побледнел Лартаяу. — И они… вынуждены делать это… с такой частотой? И всё… потому?..
(Обрыв. Продолжения нет. Связующих линий нет. Есть отдельные фрагменты. Возврат в точку 6680. Первоначально скорректированная ветвь как единственно возможный вариант…)
…И вновь что-то заметалось в поисках чего-то… Что-то стало рваться, соединяться заново, складываюсь в какую-то новую мозаику… И тут же, сразу — понадобилось что-то вспомнить, что-то понять…
…Но… был же тот случай на стройке? Был. Хотя — без переломов. Обошлось ушибами… И инцидент у фонтана на площади — обошёлся простой дракой… И — не было в семье у Джантара… чужого ребёнка из- за вынужденного второго брака матери! А — два родных брата, Кинтал и Тайлар… Так… в каком кошмаре ему привиделось всё это: чужой младший брат, карцерные кабины в школе, где он якобы работал ночным сторожем, 'законы об одежде' с телесными наказаниями за неисполнение? Не было же ничего такого… И семья Лартаяу не погибла — все они за границей, в Гимрунте… И не было — татуировки на груди у Итагаро, той страшной травмы у Талира…
…Ах да — Граница… И тоже — откуда кошмар с какой-то особенной Границей с большой буквы, отделившей от остального человечества не то всю Чхаино-Тмефанхию, якобы поражённую эпидемией, не то — некую Страну Оборотней, где Чуждый Разум собирал для переселения куда-то… 'избранных' — из числа экстрасенсов, потерявших всю семью? Не было же и этого…
…А запись об Иораре? Было… А подземелье, бегство через полстраны — в трёх поездах и двух автобусах? Тоже… Но не добрались до Чхаино-Тмефанхии — всё разрешилось по эту сторону, в телецентре в Арахаге…
…А та, другая запись — о Тинилирау? Которую нашёл в школе не то он, не то Тайлар? И шок такой страшной ответственности за разглашение тайны — глубоко затаённый с ранних лет? Вот тут — непонятно… Хотя скорее не было — ничего похожего не находили и не смотрели. Реален лишь сам Тинилирау — чхаино- тмефанхский учёный лоруанского происхождения, однажды упомянутый в связи с 'безнравственными и опасными' экспериментами!.. А — разговоры о Сагилайской тюрьме, проблемах на работе у матери, непростом 'переходном периоде' в истории Лоруаны — перед войной, и потом, в правление Морокоду? Да, было, но — в разное время и по другим поводам. И никакое письмо ни в газету, ни в правительство он в итоге не послал…
… Но зато — был детдом в Кильтуме, и сейчас — этот интернат. И ужас недавних дней — с толпами в ожидании конца мира, проект судебной реформы в Элбинии, неожиданная встреча с Сириолой Кивау, трёхдневный путь в горах по этой странной тропинке, загадочные знаки на этом пути…
И была — какая-го битва за судьбу всего их мира… И всё, что изучали в интернате, было частью чьей-то борьбы за их души — ведь сами не так уж мало значили в этой борьбе…
Нo главное — он, Джантар Фаярхай, был самим собой, помнил всё это, думал и чувствовал, как прежде! Что-то нереальное пронеслось — и ушло, и вернулась реальность. Их настоящая жизнь, мир, который помнили как свой…
Всё теперь встало на место. Всё…
49. Встреча миров
…Сознание возвращалось постепенно.
Сперва Джантар увидел потолок из блестящего, гладкого (но при этом как бы рельефного, в извилистых складках под поверхностью) металла; затем — край стены (из таких же металлических листов с параллельными рядами круглых отверстий, в каркасе из ярко-жёлтых, как бы пластмассовых балок); потом и впереди — такую же извилисто-складчатую стену, и в ней — чёрный прямоугольный контур со скруглёнными углами, и крохотную вертикальную панель с двумя кнопками, красной и зелёной, слева от него (поверхность, ограниченная контуром, казалась чуть дальше остальной стены, в глубине её — будто дверь или люк)… Хотя и это Джантар сообразил не сразу. Сознание было ещё туманно, мысли путались — и даже как-то не в первый момент пришёл и вопрос: где он, и как здесь оказался? А вспоминалось лишь — как они вчера (вчера ли?) спускались по крутому склону к той неожиданно встретившейся вопреки всем знакам acфальтовой дороге, и, почему-то не став искать продолжения тропинки за земляным валом, двинулись к видневшейся вдалеке развилке дорог, чтобы там свернуть налево, примерно в прежнем направлении, но налетел непонятно откуда взявшийся летом снежный вихрь — а вот дальше… был провал. И — целая круговерть обрывков какой-то альтернативной реальности, порой даже увлекательных, захватывающих — а порой совершенно чудовищных, где в порядке вещей было вовсе немыслимое наяву…
'Но… где я? И… остальные?' — лишь спустя какое-тo время, с опозданием спохватился Джантар — но успокоился, оглядевшись и увидев длинный ряд наклонных брусьев из светло-коричневого, упругого и даже как бы пенистого на вид материала, с углублениями в форме человеческих тел — в которых лежали его товарищи. Итак, они хоть были все вместе… Но где?..
— Проснулся? — шёпотом спросил Итагаро с соседнего ложа-бруса. — Помнишь, что с нами было?
— Помню, как шли по той горячей дороге, и вдруг — снежный буран… А потом — эти… другие варианты, — сразу признался Джантар. — То, как могло быть… иначе… Твоя татуировка, фильм 'Девять ночей ужаса', моя работа сторожем в какой-то школе… и с именем, как у министра — Гулура Марани…
— Точно, — подтвердил Итагаро. — Я послал тебе туда вызов по аппарату связи… И мы встретились на берегу моря, под стеной какого-то завода. Хотя такого места наяву не знаю… И — эти дикие законы… Карцерные кабины в школах, аресты на трое суток…
— И я там — совсем иначе выбрался из монастыря, чем на самом деле, — добавил Минакри. — Один хороший монах вывел меня ночью потайным ходом — чтобы я остановил патрульный фургон и сказал, будто ничего не помню за эти 10 дней. Но пришлось — совсем без одежды, со связанными руками, будто я — жертва какого-то насилия. А всё монастырское облачение — в монастыре и оставить, чтобы никакой связи… И не подумали — на что такой мой вид может натолкнуть самих полицейских. Вот и были бы — полосы от розги по телу, шрамы на запястьях от подвешивания за руки. Хорошо хоть, не наяву… Но сам тот хороший монах — действительно был. Я даже говорил с ним о разном — накануне случая с рясой настоятеля…
— А я… будто видела в кабинете, где проверяли на беременность, у одной из девушек — страшный рубец от ожога этих частей тела, — сказала Фиар. — Такой, что и не знаю, как с ним родить ребёнка… И она сказала, это сделали её же родители… И такие ужасы могли бытъ в других ветвях реальности?..
— И я видел то, чего со мной не было, — подтвердил Ратона. — Какую-то авиакатастрофу, ограбление — но не поезда, а вокзала…
— И… как вы всего втроём — с Джантаром и Лартаяу — поехали к границе с этой записью, — добавил Герм. — А потом — и себя, но… — он помедлил, прежде чем продолжить. — С какими-то протезами в виде объективов — вместо глаз. В результате допроса по поводу вашего побега… Остались, понадеялись на следы чего-то человеческого в этой диктатуре, по-военному распределяющей ресурсы… И такое — могло быть?
— А та, другая запись — допрос Тинилирау? — спросил Донот. — И там — эти 'зелёные прожилки'?
— А…Кыйрам Кимур? — вспомнил Джантар. — И — наш переезд через всю Тмефанхию? И что нам сказан президент? Спецслужбы остального мира готовы уничтожить страну, которая разгласит тайну…
— Нет, но Кыйрам Кимур… — удивлённо начала Фиар. — С ним — было не так… Мы угнали самолёт в Страну Оборотней — и встретили их там. Исследовательскую группу из Чхаино-Тмефанхии… Кыйрам Кимур, Инал Юкар — и третий… Кменерф Лхачаранш… А по эту сторону границы — врали, будто у них там какая-то эпидемия… Или — действительно? Хотели устроить её из-за тайны Иорары?..
