Бедрова, ничем не примечательная особа, вдруг впала в милость у деканши и сменит осенью профессора Куракина на посту заведующей кафедрой. Наверное, это будет ей наградой за доблестную службу и рвение. Ну ладно, Катя уже давно не имеет ничего общего с университетом. Диплом, переведенный на немецкий и заверенный у нотариуса, лежал в ящике стола. Но где же мама?
— Вот мать дает, — начал сердиться Александр Александрович. — Заработалась совсем! Я понимаю, на участке все травой поросло, но это не значит, что нужно до вечера на даче торчать. Уже смеркается! И когда последний автобус?
Ипатов подошел к расписанию автобусов, которое висело на стене в кладовке, и заявил:
— Вот растяпа! Последний был в десять минут девятого! А сейчас четверть десятого! Если бы она на него успела, то была бы уже дома! Неужели она забыла! Тогда придется или голосовать на дороге, или ночевать на даче! Эта поездка ей обойдется в пять раз дороже, чем она собиралась выручить за два ведра яблок на базаре!
Отец как будто сердился, однако Катя чувствовала — на самом деле Александр Александрович беспокоится о жене. Он не хотел, чтобы она оставалась одна на даче, тем более на ночь. Там часто бродят отморозки и грабители, которые выметают из домиков все, вплоть до алюминиевой посуды. Да и бомжи обтрясают деревья, чтобы потом плоды сдать перекупщикам, или самим по дешевке продать и заполучить пару десяток на водку. По округе ходили и свои дачные «ужастики» — вот, например, муж приходит рано утром на участок, где жена ночевала одна, и находит только ее обглоданный скелет — каннибалы, значится, постарались. Все уверяют, что этот ужас случился именно в их товариществе, и что это истинная правда! Или рассказы о монстрах со светящимися глазами, которые шастают по загородным домам самой глухой ночью…
Брр, конечно, все это сказки, народный фольклор! И повода для беспокойства вроде бы нет. Но все равно как-то не по себе!
— Значит, так, — сказал в начале одиннадцатого Александр Александрович. — Она явно осталась ночевать на даче. С одной стороны, я волнуюсь, дочка, но с другой… Мама — женщина взрослая, двери у нас в доме надежные, запоры железные, я сам делал. Такие снаружи не выломаешь. На окнах — решетки. Там она в безопасности. Да и сейчас на дачах многие ночуют. Так что не пропадет. Только не понимаю, чего это она решила остаться. Наверное, хочет с утра полить весь сад. Ну что жж, завтра утром поеду и привезу нашу женщину!
Душная и короткая августовская ночь пролетела быстро. Катя, проснувшись, нашла записку от отца, где он писал, что уезжает на дачу. Было около восьми. Странное дело, но ни в девять, ни в десять он не вернулся. Так что же произошло?
Отец пришел около полудня. Один, без мамы. Катя сразу ринулась к нему с вопросом:
— А где мама?
— Так ее и дома тоже нет? — прошептал отец. — На даче все заперто, я открыл дверь, проверил, она не ночевала. Где же Дарья?
Отец не решался признать, что произошло нечто ужасное. И Катя, которая вчера вечером смеялась над глупыми дачными страшилками, вдруг почувствовала, как мороз пробежал у нее по спине. Мамы-то нет!
Отец наконец-то позвонил маминым сестрам и брату. Те сразу же подключились к поискам. Отец, о чем-то посовещавшись с ними по телефону, сказал Кате:
— Сиди дома и жди. Или мама, или кто-то еще объявится. И никуда не уходи. Отвечай на все звонки. Поняла, Катя?
Катерина, прижавшись к отцу, спросила, не решаясь поднять на него глаза:
— Папа, ведь все в порядке, скажи мне? Вы найдете ее?
— Конечно, все в порядке, — ответил отец фальшиво-бодрым тоном. — И мы ее найдем. Вот увидишь, будем потом вспоминать эту историю с улыбкой. Но ты поняла, дочка, сиди дома и никуда не отлучайся. Ведь у мамы нет ключа от квартиры. Ну, я пошел!
И Александр Александрович исчез. Катя села около телефона и принялась ждать. В голову лезли страшные, тревожные мысли. И почему ей вчера вдруг стало так тоскливо? Да нет же, все будет нормально! Хотя как может быть все нормально, если мамы уже почти сутки нигде нет. Ведь она могла попасть в больницу… Катя вспомнила — в прошлом году, когда она с родителями ехала в автобусе с дачи обратно в город, мужчине, вроде бы совсем даже не пожилому, чуть за сорок, стало вдруг плохо. Автобус даже завернул в больницу. Как потом судачили тетки-дачницы, мужику повезло — у него случился инфаркт, и если бы это произошло на даче, на участке, где он работал один, то его бы никто вовремя не доставил к врачам, и последствия могли быть плачевные.
Катя гнала от себя подобные мысли. Ведь маме всего сорок девять, что с ней может быть? Она никогда ни на что не жаловалась, ни на сердце, ни на давление…
Раздался звонок телефона, Катя подхватила красную трубку.
— Дарью Гавриловну можно? — спросил чей-то гнусавый голос. — Эй, Ипатова, мамашу свою позови!
— Ее нет, — ответила Катя. — А кто ее спрашивает?
— Смерть, — ответил неизвестный собеседник и отключился. Катя, прижав к уху пищащую трубку, окаменела. Кто же так по-идиотски шутит? Да мало ли кто, дети балуются, хотя голос не похож на детский. Скорее, женский, истеричный. И вряд ли это сделал кто-то посторонний. Человек, представившийся смертью, знает, как зовут маму. И это вовсе не совпадение!
Через несколько минут раздалась еще одна трель телефона. Катя, выждав несколько секунд, сняла трубку.
— Алло, — осторожно произнесла она. В ответ — молчание и сопение. Катя почувствовала, как ее начинает бить крупная дрожь. — Алло, Алло! Говорите, я слушаю. Мама, это ты? — кричала она в телефон.
— Это морг? — спросил кто-то глумящимся тоном. — Позовите мне Дарью Гавриловну Ипатову из седьмой морозилки. И побыстрее! Мы ее в аду совсем заждались!
— Кто это? — внезапно осипшим голосом спросила Катя, слыша глухие и торопливые удары собственного сердца.
— Граф Дракула, — ответил идиотский голос, и абонент отключился.
Затем телефон звонил еще несколько раз, но Катя не реагировала. Потом подумала, а вдруг это отец или мама? Наконец, она сняла трубку.
— Прекратите немедленно, я уже звонила ыа телефонную станцию, они сейчас определяют ваш номер! За это есть статья в Уголовном кодексе! — закричала Катя. Ее прервал голос дядьки, маминого брата:
— Катя, почему ты не берешь трубку? Отец же просил тебя быть дома! — И, не дожидаясь ответа, продолжил — Мы нашли маму….
— Кик она, В порядке? — закричала Катя. — Ну слава богу, наконец-то! Где она была, дядя Слава?
— Ночевала у соседей по даче, — ответил тот. — Опоздала на последний автобус, пошла к соседям. Сама понимаешь, Катюша, язык за язык зацепился, она там заболталась и не заметила, как время идет.
Катя ощутила ни с чем не сравнимую радость. Значит, мама нашлась! А она-то думала… И еще эти странные хамские звонки… Кто-то продолжает над ней издеваться.
— Мы с папой сейчас приедем, — сказал дядя Слава. Катя хотела спросить, когда приедет мама, но дядька повесил трубку. Катя взглянула на часы. Ого, уже почти половина четвертого! Как же время быстро пролетело!
Катя отправилась на кухню готовить поздний обед — или ранний ужин. Отец наверняка голоден, да и дядя Слава тоже. И мама, разумеется.
Снова раздался звонок. Катя без опаски сняла трубку. И снова мерзкий издевающийся голос проквакал:
— Ну что, Ипатова, шалава несчастная, воровка, получила? Так тебе и надо! Отлились тебе мои слезы!
Вслед за этим раздался оглушительный, нечеловеческий, какой-то сатанинский хохот. Катя, оглушенная этим дурацким смехом, сказала в трубку:
— Ошиблись номером. Чтобы попасть в психушку, набирайте первой «шестерку». И пока!
Надо же, кто-то продолжает ее терроризировать. Есть люди, которые получают странное удовольствие, говоря другим по телефону пакости. Но это действительно уже клинический случай!
В двери загромыхали ключи, Катя бросилась из кухни в прихожую. На пороге появился отец. Но боже, в каком он состоянии! С утра он постарел лет на двадцать. Избегая встречаться с Катей глазами, он сказал:
— Ну, здравствуй, дочка…
Вслед за ним вошел молчаливый и собранный дядя Слава. Катя ничего не понимала.
— Обед почти готов, — сказала она. — А где мама? Или она опять решила остаться на даче?
Отец, даже не разуваясь, прошел в гостиную. Вслед за ним последовал и дядя Слава. Внезапно Катя увидела, как отец сотрясается в беззвучных рыданиях.
— Папа, ну что такое! — не своим голосом закричала Катя. Отец молчал. Она повернулась к сумрачному дядьке: — Дядя Слава, прошу вас, в чем дело? Что вы от меня скрываете?
Мысли у Кати вдруг прояснились. Как будто пелена упала, рассеялся туман. Такое бывает, когда вдруг оказываешься лицом к лицу с невероятными событиями, изменить которые ты не в силах.
— Катенька, — сказал дядя Слава и положил ей на плечо тяжелую руку. — Оставим Сашу одного, ему надо собраться с мыслями. Пошли, поговорим…
Они отправились на кухню. Катя, действуя по инерции, убавила огонь под кастрюлей с варящейся картошкой. Дядька, усевшись на табуретку, посмотрел ей в глаза.
— Катюша, — произнес он. — Ты сама понимаешь, рано или поздно это случается с каждым… И никто не застрахован от того, что это произойдет именно сейчас. Все, что называется, под богом ходим, все мы смертны…
— О чем вы? — леденея, произнесла Катерина. Она все поняла. Но нет, этого не может быть! Неужели дядя Слава хочет ей сказать, что…
— Катя, ты должна принять случившееся, как данность, — вздохнув, продолжал дядька. — Это произошло…
Катя зажала уши руками. Дядька продолжал говорить, а она видела только его шевелящиеся губы, но не слышала слов. Заметив, что Катя его не слушает, он умолк, подошел к Катерине, склонился над ней, что-то сказал. Ипатова крепче прижала руки к ушам. Она ничего не желает слышать! Как будто, если она не слышит, ТО ничего ужасною и нет…
На кухню пошел отец. Он погладил дочь по голове. Дядька исчез. Катя отняла ладони от нестерпимо болевших ушей.
— Катечка, извини меня, — сказал отец. — Я, эгоист, думал только о себе. О том, как мне тяжело. Но тебе ведь несравненно тяжелее!
Александр Александрович наконец посмотрел на Катю, и та поразилась — таким отсутствующим и черным был его взгляд. Он медленно произнес:
— Ты должна знать, что произошло с мамой!
