Цоологишер Гартен.
Катя поняла — это значит: Берлин — Зоологический Сад. Как же дома все было просто! Она, изучая маршрут по Интернету, думала, что выйдет на платформу, а там уже стоит поезд на Гамбург, который только и ждет, когда Екатерина Александровна Ипатова сядет в него, чтобы затем немедленно тронуться в путь. У нее же багаж — чемодан, и еще сумочка, и рюкзачок! Со всем этим скарбом придется ехать через весь Берлин. И куда?
— Да не беспокойтесь вы так, — сказал участливо физик. — Мне все равно по пути, так что я помогу вам с вещами. Я же понимаю, каково это — оказаться в незнакомой стране впервые. Я ведь уже почти десять лет в берлинском университете по контракту работаю. И сам когда-то в девяносто четвертом, как и вы, ничего не зная, приехал в Берлин. Я же до этого нигде за границей не был. А тут везде люди по-немецки говорят и выглядят по-другому, и поезда совсем другие. Вам хорошо, вы хотя бы языком владеете, если что, сможете попросить о помощи, а я приехал, зная только «Гитлер капут» и «Айн шнапс битте».
Катя повеселела. Неужели она в самом деле снова была готова расплакаться? Ну, Ипатова, я и не знала, что ты такая нюня, произнесла Катя про себя голосом Светки. Вот Храповалова точно не растерялась. Она хвасталась, что без проблем из Берлина до своего Вольфсбурга доехала. С четырьмя пересадками! А Кате надо только перебраться с одного вокзала на другой и потом без остановок на экспрессе до Гамбурга!
Пошли многоэтажные дома, очень похожие на возвышающиеся, точно такие же где-нибудь в районах Волгограда или Москвы. Физик, указывая на них, говорил:
— Ну вот, наследие ГДР. Тут понастроили в коммунистические времена эти коробки, у немцев теперь с ними одна морока. В них никто жить не хочет, вот и селят приехавших на ПМЖ. Еще охотно пустые многоэтажки поляки или албанцы занимают. Жить-то где-то надо, а они нелегально переберутся в Германию, обоснуются в этих домах, работают тоже нелегально — и припеваючи себе живут, совершенно причем задарма.
Наконец поезд начал тормозить. Тетка, соседка по купе, запричитала, стала натягивать толстенную ворсистую шубу, хотя за окном стояла солнечная и жаркая погода. Вот они и прибыли на вокзал Лихтенберг. Тетка, разглядев в окно дочь и внуков, не прощаясь, устремилась к выходу.
— Не будем спешить, — сказал физик. — Пусть народ схлынет, через пять минут и мы пойдем!
Оказавшись на перроне, Катя в удивлении стала рассматривать вокзал. Какой огромный по сравнению с волгоградским! И везде стоят поезда — одни красные, двухэтажные, другие серебристые, с тонированными стеклами. Входят и выходят люди. И все говорят по-немецки!
Катя улыбнулась. Надо же, а она понимает, о чем. Вот две женщины беседуют о каком-то Кайе-Фридрихе, который не встретил их на машине, хотя обещал. Не повезет бедняге, когда дамы доберутся домой на метро. Правда, говорят они слишком быстро, трудно понимать все слова. А вот пожилая чета радуется тому, что наконец-то снова дома. Или ребенок, на вид совершеннейший турчонок, канючит, выпрашивая у своей матери, облаченной в головной платок и юбку до земли, шоколадку из автомата на платформе. Ребенок говорит по-немецки без малейшего акцента, а вот мамочка отвечает ему, и сразу понятно, что она родилась не в Германии. Она говорит по-немецки так, как по-русски говорят некоторые выходцы с Кавказа. Как интересно!
Слышна и русская речь. Катя и не представляла себе, что в Берлине так много соотечественников. Физик, подхватив Катин чемодан, направился к эскалатору. Они спустились в большой подземный переход. Катя растерялась. Одна бы она ни за что не смогла тут ориентироваться. Физик же, четко зная, куда им нужно, быстро нашел путь. Когда они поднялись на другую платформу, то несколько вагонов метро уже стояли и словно ждали их.
Катя не могла оторваться от окна. И какие вагончики узкие, в Москве они намного шире. И шумнее. Они въехали в центр города. Солнце ударило в глаза, Катя на секунду зажмурилась. Вот это да!
Перед ней расстилался мегаполис. Старинные здания и рядом же — вздымающиеся ввысь архитектурные новшества. Церкви, а вот недалеко — знаменитая берлинская телебашня. Значит, там где-то и есть Александерплатц! Вагоны проехали мимо большого здания со стеклянным прозрачным куполом. Неужели это рейхстаг? То есть теперь бундестаг, немецкий парламент.
Кате краткая поездка на метро казалась долгой экскурсией. Так хотелось выйти и погулять по городу, смешаться с разноцветной и раскованной толпой. Но не надо забывать, она приехала сюда работать. Всего через пару часов она приедет к семье Клумпс-Диргенхоф. И начнется ее опэрская жизнь. Но все же Катя поклялась себе, она когда-нибудь приедет в Берлин и прогуляется рядом с рейхстагом. И на Александерплатц побывает, и около Гумбольдтского университета. И вообще, может, ока там будет еще учиться — кто знает?
Они вышли на вокзале Берлин-Зоологический Сад. Физик, отыскав стенд с желтым расписанием поездов, нашел экспресс на Гамбург.
— У тебя еще есть сорок минут. Спустишься вниз, купишь билет. Хотя можешь сделать это и в поезде, у проводника, правда, будет дороже. Время все равно есть, так почему бы не сэкономить пару евро. Я тебе покажу, где у них кассы.
Физик провел ее в сервис-центр вокзала, а затем стал прощаться.
— Вот моя визитка, — он протянул ей картонную карточку. — Если будешь в Берлине, то позвони или заходи. Буду рад тебя снова увидеть. Извини, посадил бы тебя на поезд, но мне сегодня еще надо явиться в университет.
Распрощавшись с физиком, Катя осталась одна. Кассы здесь не как в России. Не окошки за перегородками, а элегантные прилавочки. Причем подходишь к кассиру один, никто на тебя сзади не напирает, все остальные стоят на почтительном расстоянии, там даже на полу черта и надпись: «Пожалуйста, ждите здесь». Кассиры в основном — молодые женщины и мужчины, одетые в стильные темно-синие костюмы с яркими галстуками. Видимо, это форма немецких железнодорожников.
Катя заняла очередь в одну из касс. Через пять минут она оказалась перед изящной дамой лет тридцати пяти, которая, сверкнув белыми зубами, улыбнулась, словно испытывала неземное счастье лицезреть и обслуживать Катю Ипатову, и спросила:
— Добрый день. Чем могу вам помочь?
Катя, робея, попросила билет на скорый поезд до Гамбурга.
Кассирша распечатала билет, вложила его и лист с расписанием в конверт, отсчитала сдачу — всего несколько монет, — и протянула Кате. Та отошла в сторону, проверила. Все правильно. Билет на скорый поезд от Берлина до Гамбурга. На сегодня, первое октября. Ага, какая у нее платформа? Третья…
Катя направилась к эскалатору. Она уже поднималась вверх, когда к ней обратился пожилой, стоявший чуть ниже нее господин с белоснежными волосами и в безупречном темном костюме.
— Кажется, вы обронили, — сказал он, протягивая Кате ее же билет. Она порозовела и пробормотала: «Danke».[10] Господин снисходительно улыбнулся и бросил внимательный взгляд на ее потрепанный чемодан и старенький рюкзачок. Как же можно быть такой растяпой! Едва купила билет и чуть было его не потеряла. Ну ты и даешь, Катерина!
Катя замерла на платформе, у нее было еще двадцать минут. За это время к платформе подошло два поезда, наконец, минута в минуту, показалась и ее серебристая змейка. Катя отыскала нужный вагон, расположилась около окна. Как здесь уютно!
Поезд тронулся в путь. На табло можно было видеть сменяющие друг друга цифры, показывающие скорость. Сто, сто пятьдесят, двести, двести пятьдесят, двести семьдесят пять…
Проводник проверил билеты, Катю неумолимо потянуло в сон. Она сопротивлялась, пыталась любоваться на деревушки, луга и леса, мимо которых проносился поезд, но веки ее сомкнулись, она задремала. Ей показалось, что она только прикрыла глаза, а получилось так, что проснулась от голоса, который объявлял: «Дамы и господа, через несколько минут наш состав прибудет на центральный вокзал Гамбурга…»
Вот и подошло к концу ее путешествие в скоростном поезде. Катя вздохнула. Побежали красные кирпичные здания. Красный — цвет Гамбурга, читала она где-то. Одно время здесь даже был городской закон, который обязывал строить дома только из красного кирпича.
Бригитта должна ждать ее. Сказала, что будет встречать каждый поезд начиная с пятнадцати ноль-ноль. Катя вспомнила фото, которое Бригитта прислала по электронной почте. Невысокая, уверенная в себе платиновая блондинка с волевым подбородком и зелеными глазами. Катя обязательно узнает ее.
Катя вышла одной из последних. Но где же Бригитта, где ее подопечный Жако? Ее никто не встречал. Пассажиры разошлись, пустой экспресс уехал прочь. Ипатова стояла с чемоданом в руке и озиралась по сторонам. Никто не спешил к ней, не говорил ей: «Здравствуй, Катья».
Наконец, прождав пятнадцать минут, Катя отправилась потихоньку к эскалатору. В Гамбурге пути располагались внизу, а выход в город был наверху. Катя отыскала телефонную будку, но там требовалась карточка. Где же она возьмет ее? Полицейский, к которому она обратилась, подсказал, что карточку можно купить в ближайшем магазине, которых было множество на вокзале. Катя так и сделала, затем, оказавшись у таксофона, вставила карточку, набрала телефонный номер Бригитты.
Раздалось несколько гудков, знакомый женский голос произнес:
— Клумпс-Диргенхоф слушает.
— Бригитта, это Катя, — запинаясь, произнесла Ипатова. — Я на вокзале, я приехала.
— Ах, Катья, — сказала Бригитта, словно что-то припоминая. — Ну да, сегодня же первое… Извини, у меня было так много дел, что я не смогла тебя встретить. Мне надо сдать в течение недели новый сценарий, так что я заработалась. Ты уже в Гамбурге? Молодец! Я не могу за тобой приехать, а Фредди тоже занят на фирме. Так что бери такси и езжай к нам. Поездку на такси, разумеется, оплачу я. Мы тебя ждем!
Катерина повесила трубку, вышла из здания вокзала в город. Вот он, вольный ганзейский город на Эльбе.
Катя едва махнула рукой, как перед ней затормозил «Мерседес». Это было такси.
— Мне, пожалуйста, вот эту улицу, — Катя протянула шоферу бумажку с адресом Бригитты. Она знала только, что семья обитает в районе Ольсдорф, около знаменитого кладбища, самого большого в мире.
Пока ехали через Гамбург, Катя рассматривала город. Едва они покинули центр, как оказались в тихих и тенистых районах. В Гамбурге было очень много зелени — деревья и кустарники. А еще больше вилл и частных домов. Попадались как огромные, явно стоившие не одну сотню тысяч, если не миллион евро, так и крошечные. Какой дом у Бригитты? Она писала, что у них достаточно места.
Вот они свернули в небольшой проулок, чуть проехали по нему и остановились около невысокой витой ограды. В глубине участка возвышался дом, сложенный из красного кирпича, с небольшими колоннами у входа. От чужих взглядов особняк скрывал роскошный сад.
— Вам сейчас заплатят, — сказала Катя шоферу. Тот выгрузил из багажника ее чемодан, подхватил его, они подошли к калитке. Катя нажала на бронзовую кнопку звонка. Вот и табличка: «Фредерик Диргенхоф, Бригитта Клумпс-Диргенхоф». Она попала по адресу!
Дверь особняка распахнулась, появился высокий мужчина с длинными волосами, облаченный в ковбойку и джинсы. Катя заметила, что он шел по гранитной дорожке прямо в белых носках. Мужчина, улыбнувшись, приветствовал Катерину.
— Я Фредерик, — сказал он, энергично пожимая ей руку. — Можешь звать меня Фредди.
Он рассчитался с водителем. Катя, обернувшись на «Мерседес», который привез ее к Клумпсам, пошла вслед за хозяином к дому. Она-то думала, что
