не в минеральную воду, яд придает чуть желтоватый цвет жидкости. Точно, в апельсиновый сок. Ева открыла одну из литровых упаковок сока, бросила туда горошину. Десять минут — и яд растворится полностью. Ева поставила упаковку сока обратно в холодильник. Катя наверняка отопьет. Много и не надо, чтобы умереть. Она ничего не заметит, токсин совершенно безвкусен. И через пару дней Катя будет мертва. Придется поплакать на похоронах, а потом нужно успокоить тетю Герли. Вполне закономерно, что сердце старушки не выдержало, и она умерла вслед за своей любимой, не так давно обретенной внучатой племянницей. Никто ничего не заподозрит.
Ева удалилась из Катиной комнаты. Алексей был против такого скоропалительного разрешения их проблем. Он сказал, что сам все уладит. У него есть брат, тупоголовый питекантроп, Алексей говорил о нем. Этот Сергей тоже ошивается в Германии, правда, сейчас он в Берлине. Он выполняет для Алексея грязные дела — устрашает конкурентов, выбивает долги, затыкает рот слишком болтливым. Ева уверена, Сергей по приказу Алексея уже убивал. Любовник обещал, что братец разделается с Катей. Но зачем же так грубо! Ева сама сделает все гораздо более изящно и безболезненно.
Затем она позвонила Юргену и сказала, что готова.
Жених пригласил ее к себе на яхту, точнее, на яхту отца. Они выйдут в море, сплавают, может быть, в Данию. И Ева уверена — жуткая новость о смерти сестры застанет ее в море. У нее будет железное алиби.
Она выбрала несколько нарядов, сложила их в легкую сумку. Интересно, садясь за руль своего кабриолета, подумала Ева, правда ли, что близнецы могут чувствовать страдания друг друга? И что ощутит она, когда Катя будет умирать? Наверняка облегчение и радость. Она ничего не имеет против сестры, Катя ей даже нравится, хорошая девочка… Но она оттяпает у нее половину состояния Герлинды, получит пятьдесят процентов акций ювелирной фирмы. Да еще и женит на себе Карла-Хайнца. Так что, Катрин, придется тебе умереть. Во всяком случае, место на Ольсдорфе, около Ютты, тебе обеспечено.
И, предвкушая удачный уикенд с Юргеном (правда, секс будет опять больше похож на позавчерашний салат), Ева отбыла в порт, где ее ждал жених на яхте.
Катя, вернувшись из центра, ненадолго прилегла. Голова болела нестерпимо. Слава богу, что она сдала экзамены, причем даже на приличный балл. Вадим сказал ей, что через неделю уезжает на месяц в Америку. Ему дали задание готовить серию репортажей о предстоящих осенью выборах президента. Читателей «Моргенпост» политика интересует больше со светской стороны — приемы, интерьеры домов, наряды и прочее. Этим-то и займется Вадим. Поездка в США означает несомненное повышение, он раньше занимался гамбургскими делами, а теперь стал зарубежным корреспондентом. Вадим уверен, что в этом ему помогла Катя, ведь о том, что он является ее другом, знает вся редакция. Коллеги судачат, что Вадим Хомченко со временем станет мужем этой русской, которой вдруг обломилось такое счастье — половина огромного состояния! Поэтому не надо задвигать его в тень, тем более, малый он на самом деле толковый.
Вадима ей будет недоставать, он вернется только к концу сентября. Катя попыталась заснуть, но не смогла, Простуда в самом разгаре. Она открыла холодильник, горло нестерпимо болело. Ага, есть сок. Но он ледяной, а она бы с таким удовольствием выпила чего-то горячего. Пусть сок немного постоит, согреется.
Взяв с собой упаковку, она отправилась в сад. В Белом замке был восхитительный тенистый парк. Старинный, разбитый еще по проектам девятнадцатого века, с множеством тисовых кустарников. Катя уселась в беседку, оплетенную плющом, поставила на стол упаковку отравленного Евой сока. Затем сходила на кухню и не поленилась приготовить себе горячий шоколад. Она еще не научилась просить Сандро, их швейцарского повара, готовить для нее чай или кофе. Она и сама в состоянии сделать это. Вернулась обратно и стала смаковать сладкий напиток. Было так приятно сидеть в тени и смотреть на деревья, освещаемые августовским солнцем. Это последние жаркие дни, скоро наступит похолодание, как обещал прогноз погоды. Через две недели — день рождения тети Герли. А до этого — годовщина смерти Ютты и мамы. Но Катя старалась не думать с печальном.
Она выпила шоколад, затем налила себе полный стакан сока. Кажется, не такой он и ледяной. Можно немного выпить, а то шоколад такой сладкий! В это мгновение из стеклянной двери, ведущей в сад, выбежала и бросилась к беседке Кристина. С личной секретаршей тети Герли у Кати не было пока хороших отношений. Кристина ревновала ее и постоянно сравнивала с Евой, причем отнюдь не в пользу Катерины. И вообще, секретарша почему-то считала Катю охотницей за наследством.
— Ваша тетя, — произнесла Кристина, всхлипывая. — Ваша тетя — невозможная женщина. Я больше так не могу! Я умираю! Почему она ко мне так несправедлива?
Герлинда частенько доводила секретаршу до слез своими постоянными придирками и едкими саркастическими замечаниями. Похоже, это был своеобразный ритуал — тетя Герли обижает Кристину, а та принародно плачет, жалуясь на хозяйку. При этом, как уже поняла Катя, получают удовольствие от происходящего и та, и другая.
— Почему ваша тетя недовольна проектами писем, которые я ей отдала? — жаловалась секретарша. — Я ведь работаю на госпожу Ван Райк более тридцати лет! А она до сих пор делает мне замечания! Но ведь в некоторых вопросах я разбираюсь лучше нее! И она должна это понять!
Кристина любила изображать незаслуженно обиженную. Слезы ее просохли, она присела на кресло рядом с Катей. Ипатова поднесла к губам стакан с соком, попробовала его. Жутко холодный! Нет, такой пить нельзя! Это упаковка согрелась, а сам сок ледяной! Если она такой выпьет, простуда только усугубится.
— Вы позволите? — спросила Кристина и налила себе сок.
— Прошу вас, — ответила Катя. — Только осторожнее, он ледяной.
— Апельсиновый сок и надо пить ледяным, — ответила Кристина и осушила половину бокала. Минуту спустя допила его и налила себе еще.
— У меня такая жажда, — сказала она. — А еще столько работы! Ваша тетя меня не щадит. Впрочем, Катерина, что это я вам жалуюсь.
Она выпила еще половину бокала. Затем из дома вышла Герлинда и крикнула зычным голосом:
— Госпожа Якобс, Кристина, долго я должна еще ждать? Кажется, я плачу вам деньги, причем немаленькие, за то, что вы исполняете мои поручения. А вы скрылись от меня! Пошли работать!
Заметив Катю, Герлинда подозвала ее к себе и сказала:
— Ты ведь помнишь, что в среду предстоит важная процедура. Я подпишу новое завещание. И не возражай! Извини, но мне скоро исполняется восемьдесят четыре. Смерть может забрать меня в любой момент, я уже перешагнула среднестатистический возраст немецкой женщины. Завещание должно быть составлено, это же не значит, что я умру прямо сейчас! Повторяю, вы еще порадуете меня правнуками и отметите мой столетний юбилей. Чем я хуже английской королевы-матери?
Катя прошла к себе в комнату и прилегла снова. Кажется, боль в горле начинает отступать. Нужно немного поспать.
Следующим утром Катя и Герлинда завтракали в одиночестве. Ева была в море вместе с Юргеном. Тетя только и говорила, что о предстоящем бракосочетании.
— Юрген мне нравится, — вещала она. — Надежный, не семи пядей во лбу и не Адонис, но вполне ничего. И любит Еву. А то, что он унаследует пять миллиардов, так это только свидетельствует о том, что у моей племянницы есть голова на плечах. Ева любит роскошь И комфорт. Однако и против твоего брака с Вадимом я ничего не имею. Важнее всего чувства, запомни! Но если они уживаются с расчетом, то это тоже неплохо. Черт, где же Кристина?
Герлинда, облаченная в розовый костюм, украшенная бриллиантами и александритами, уже несколько раз спрашивала горничных, спит ли еще госпожа Якобс. Кристина давно жила в Белом замке, благо, что пустых комнат здесь было очень много, а секретарша могла понадобиться Герлинде в любое время дня и ночи. Кристина стала для нее членом семьи. Правда, не племянницей или сестрой, а чем-то вроде декоративной собачки или попугая.
— Она еще спит? Какое бесстыдство! Уже половина девятого, пора бы продрать глаза, — ворчала Герлинда. — Я встаю в семь, поэтому всегда здорова и в форме. Странно, Кристина вообще-то тоже поднимается рано. Ну ладно, пусть выспится. Однако мне же надо работать над письмами.
В половине одиннадцатого, когда Кристина так и не появилась, Герлинда не вытерпела.
— Она что, наглоталась снотворного? Не понимаю, вчера вечером она тоже была какая-то заторможенная, жаловалась, что глаза слипаются и хочется спать. И чем она только занимается помимо работы!
В четверть двенадцатого Герлинда самолично прошествовала в комнату Кристины, чтобы разбудить лентяйку, как она сказала. Катя пошла вместе с ней. В комнате было темно, жалюзи на окнах опущены. Герлинда включила ночник, спальню залил неяркий свет. Кристина, повернувшись на бок, закуталась в простыню и спала.
— Она изволит почивать! — рассердилась Герлинда. — И это вместо того, чтобы работать! Нет, я определенно недовольна ее поведением! Кажется, она начинает сдавать позиции, может быть, мне взять новую, молодую секретаршу? А Кристину отправить на заслуженный отдых?
Странно, но громкий голос Герлинды не разбудил секретаршу. Та, не шелохнувшись, лежала на боку. Ван Райк взяла будильник с ночного столика, завела его, раздался оглушительный трезвон. Но Кристина не отреагировала.
— Она что, издевается или притворяется? — удивленно спросила Герлинда. — Фройляйн Якобс, подъем, уже почти полдень! Я вас жду!
И она сдернула с Кристины простыню. Затем дотронулась до ее плеча. Герлинда явно хотела что-то произнести, но вдруг осеклась и обернулась в ужасе на Катю:
— Она же холодная! Боже мой!
Герлинда перевернула Кристину, та походила на манекен. Окоченевшие руки и ноги. И приоткрытые глаза. Кристина не спала. Она умерла.
— Вот это да! — забормотала Ван Райк. — Неужели это правда? Боже мой, у нее нет пульса! И она вся такая холодная! Господи, Катя, звони немедленно, вызывай бригаду неотложной помощи. Но, кажется, она уже давно мертва и ей никто не поможет!
Приехавшие медики констатировали неутешительный факт — Кристина Якобс, личная секретарша Герлинды, умерла. Это произошло ночью, предположительно с часу до двух. Герлинда уже взяла себя в руки и отдавала четкие распоряжения.
— Я понимаю, что необходимо известить полицию, — ответила она на реплику одного из врачей. — Но каково ваше мнение, от чего она умерла? Ей ведь было всего пятьдесят шесть.
— Очень похоже на сердечный приступ или инсульт, — вынес вердикт медик. — Такое часто случается. А что касается возраста… Никто не знает, когда каждого из нас призовет к себе господь.
— Вы правы, — огорчилась Герлинда. — Неужели это из-за вчерашней моей стычки с Кристиной? Но я не хотела такого исхода. И вообще, мы часто с ней ссорились. Кто же знал, что у нее слабое сердце…
Смерть Кристины не вызвала подозрений. Известили полицию, но и та не особо заинтересовалась фактом смерти секретарши. В конце концов врачи признали кончину от естественных причин. Детей и близких родственников, а также мужа у Кристины не было. Герлинда взяла на себя организацию похорон.
