Закончив перебинтовывать рану, Шрамник отправился на поиски своего нынешнего подопечного.
Сын Хранителя Юго-Восточной мирно спал на узкой лежанке в кухонной раздевалке. Кто-то заботливо укрыл его теплым одеялом, сложенным вдвое, но во сне мальчику стало жарко и он сбросил его с себя.
Тогин мрачно посмотрел на раскрасневшееся худое лицо, на драную одежду.
Они с Тэссой еще в самом начале решили, что обойдутся без детей. «Может быть, когда-нибудь позже, но не сейчас». Тогин всегда испытывал смешанные чувства при общении с этими созданиями, словно они — некая третья категория людей, не мужчины и не женщины. Слишком искренние, слишком злобные, слишком непосредственные. Разумеется, у богатых все совсем по-другому: няньки и воспитатели делают детей правильными, и родителям не приходится страдать от еженощных воплей младенца или беспокоиться о том, где пропадает мальчишка, когда на дворе уже глубокая ночь. Но это — у богатых, а Тогин чаще сталкивался с другими — с босоногими замурзанными демонятами, шныряющими по рынку; с тощими девочками, торговавшими собой в узких переулках и готовыми в случае необходимости выцарапать «гнилому клиенту» глаза. И он не желал множить ни тех ни других. Может быть, когда-нибудь позже, но не сейчас.
И вот — его назначили наставником. Боги порой выказывают удивительно тонкое чувство юмора.
Мальчик словно ощутил на себе тяжелый взгляд Шрамника. Он вздрогнул и раскрыл глаза.
— А, это ты… — сонно протянул «подопечный». — А мне приснился такой дурацкий сон… — Взгляд мальчика заметался: тот наконец понял, где находится. — Как?.. Почему?..
Он замолчал, кусая кулак и морщась, чтобы не заплакать. Удивительно: его одногодки наверняка бы разревелись. Наверное, сказывается воспитание отца.
— Мы можем уйти отсюда? — сдавленным голосом спросил мальчик. — Куда-нибудь, лишь бы не здесь… Тогин так ничего и не понял, но кивнул:
— Пойдем.
Они вышли из кухни и остановились в коридоре. Только сейчас Шрамник понял, что ему некуда идти, ведь его еще не определили ни в одну из казарм. Ну а мальчику — тем более некуда податься.
Тогин посмотрел на своего маленького спутника. Тот лишь сейчас дал волю слезам — видимо, не мог больше сдерживаться.
— Поплачь, — сказал Клинок. — Иногда помогает. Лучше не сдерживаться.
«Подопечный», рыдая, отмахнулся:
— Не понимаешь! Там — кашевары. Не мог же я при них… Шрамник промолчал.
— О! — воскликнули у него за спиной. — Ну-ка, посмотрим, что тут у нас.
— Господин Дулгин! Вы знаете? про папу?..
Лысый щурящийся мужчина кивнул:
— Слышал, Гайхилл. Мне искренне жаль, что он погиб. Но, может быть, тебя немного утешит то, что он храбро сражался. Твой отец многим дал возможность спастись.
Эх, господин Дулгин, все всегда твердят одно и то же: он храбро сражался. Но я по своему опыту знаю — это совсем не утешает тех, кому говорят подобные слова.
— Спасибо, — сказал Гайхилл. — А что мне делать теперь?
Мужчина сморгнул:
— Пойдем, я устрою тебя в лазарете. Там, правда, тесновато… Но много раненых, и поневоле приходится терпеть.
— Простите, господин Дулгин, но старэгх велел мне заботиться об этом мальчике, — вмешался Шрамник.
— Н-да? Ну что же, тогда мое приглашение распространяется и на вас, господин…
— Тогин.
— Очень приятно. Пойдемте — если, разумеется, у вас не было на этот счет никаких других мыслей. Клинок покачал головой:
— Не было. Моя казарма сейчас находится южнее, и там вряд ли можно разместиться с удобствами.
— Н-да, — протянул лекарь. — Тогда — идемте. По дороге он рассказывал:
— Очень много раненых. Не справляемся, просто не справляемся. Местные лазареты не приспособлены для таких количеств. Н-да.
Они спустились на несколько этажей ниже и очутились в череде комнат, пропахших болезнями. На лежанках и даже на полу — лежали раненые. При виде их Тогин искренне удивился: и это называется «много»? Здесь ведь в основном попавшие сюда еще до штурма Юго-Восточной — отосланные из-за того, что тамошние лазареты были переполнены. Ну и плюс те, кто добрался сегодня сюда будучи раненным. И все равно — особенно тяжелых случаев нет. Что же будет через несколько дней, когда зумины примутся за Северо-Восточную?
В это время в лазареты вошел низенький взволнованный человечек. Не обращаясь ни к кому конкретно, он воскликнул:
— Представьте, господа, они начали копошиться у Юго-Западной. Похоже, эти дикари настолько поверили в свои силы, что решили сегодня же взять вторую башню.
Это у них вполне может получиться, — подумал Тогин.
— Ну так что же, господин Дулгин, вы, кажется, собирались показать нам места для прооперированных?..
/смещение — взвившееся в воздух золотое знамя/
— Кто-нибудь способен объяснить мне, что же там происходит? — раздраженно пробормотал Талигхилл, наблюдая затем, как суетятся рядом с Юго-Западной маленькие фигурки.
Окружающие благоразумно промолчали.
…До сегодняшнего дня все походило на махтас и потому было знакомо ему. Сегодняшний день взломал ограждения привычности. Хумины просто не могли швырнуть в стену это — то, что взорвалось там, разломав кладку, — они не могли так яростно и самозабвенно атаковать, они не могли… Но они смогли. Теперь они, похоже, собирались приняться за Юго-Западную.
— Не уверен, но мне кажется, что у нас дела неважные, — заметил Тиелиг. — Нашим врагам очень успешно дается эта кампания.
— Одна башня — еще не показатель, — произнес кто-то из офицеров.
— Вы считаете? А ведь до сих пор ни одна из башен не бывала захвачена врагами.
— Это все, несомненно, очень интересно. — Господин Лумвэй потер переносицу и сощурился, вглядываясь в копошение внизу. — Но скажите, откуда у них такие катапульты и такие снаряды? Наши многочисленные шпионы, насколько мне известно, никогда не докладывали ни о чем подобном.
— Верно, — подозрительно легко согласился Тиелиг. — Однако учтите, что не так давно наши «многочисленные шпионы» были вырезаны — спаслись лишь немногие.
— Но подобные изобретения невозможно скрывать так долго. Рано или поздно они обязательно станут известны всем. — вступила в разговор Тэсса.
— Простите, госпожа, но как долго? — Верховный выдержал паузу, чтобы дошло до всех. — В этом-то вся суть.
— Вы считаете, они додумались до всего этого вчера или позавчера? — Голос Талигхилла был угрожающе спокоен. — Гениальное прозрение, да?
— Скорее Божественное откровение, Пресветлый, — вполне серьезно заявил жрец Ув-Дайгрэйса. — Не больше и не меньше.
— Верится с трудом.
— Тем не менее… Наш Хранитель наблюдателен, и он верно отметил, что у хуминов появился новый Бог. Пресветлый покачал головой:
— Все в мире жрецы норовят объяснить с божественных позиций. Весьма удобный способ.
— Здесь я с вами полностью согласен, Пресветлый — В голосе Тиелига прозвучала едва скрытая ирония. — К тому же порой — единственно верный способ. Вот как сейчас, например.
— Вам известно нечто конкретное? — заинтересованно спросил правитель.
