— Что?
— Да я вот здесь, на арбалете, — стрелок показал на ложе, — насечки делаю. Сколько, значить, убил. А тут, в такой толпе — разве ж разберешь?..
Тогин придумывал подходящие слова, но в это время что-то ткнулось в его плечо, и он с удивлением обнаружил там стрелу. Кажется, она не задела никаких жизненно важных сосудов, даже в тело-то не вонзилась как следует, застрявши в плотной ткани одежды, — но все равно… неприятно. «Счастливчик» отошел в сторону и стал вытягивать хуминов подарок.
«Отступать, — пронеслось по коридору. — Отступать!»
А ведь какой-нибудь хуминский стрелок, верно, сейчас тоже делает насечку у себя на луке, даже не подозревая, что я — то — жив.
Совершенно несвоевременная мысль. Как правило, другие в подобные моменты и не приходят в голову, а этих — пруд пруди.
Тогин отшвырнул прочь стрелу, мельком глянул на рану (тоненькая струйка крови, скоро уймется) и посмотрел на пустеющий коридор.
— Эй, парень, торопись, — хлопнул его по плечу (благо, по здоровому) стрелок, жаловавшийся на невозможность точно сосчитать убитых им противников. — Скоро здесь будут хуми-ны. Самое время убраться, а?
И убрался, не заботясь о том, последует ли Тогин его совету. Люди бежали к лестнице, а он почему-то не двигался с места. Что значит — «хумины скоро будут здесь»? С какой стати? Неужели наши не смогли отбросить их назад?! Но это же невероятно!
И все-таки оцепенение понемногу проходило. Наверное, срабатывали какие-то врожденные, помогающие бороться за жизнь инстинкты. А может быть, все дело в срывающемся испуганном голосе, прозвучавшем сзади.
— А где все?
Шрамник обернулся: там стоял оруженосец Хранителя Хиффлоса и большими глазами смотрел на что-то, находившееся за спиной «счастливчика». Неужто хумины? Уже?
Он резко отпрыгнул в сторону и выдернул из ножен длинный широкий нож, готовясь к тому, что сейчас в его тело войдут стрелы или холодящие лезвия вражеских клинков. Ничего подобного. Коридор был пуст, абсолютно пуст: кроме мальчика и Тогина здесь не было ни души.
— В чем дело? — пожалуй, излишне резковато спросил он. — Что тебя так напугало?
Оруженосец показал на скорчившийся у стенки, давно остывший труп в черной луже крови.
— А, это… — махнул рукой Тогин. — Забудь, ему уже не помочь. Давай-ка лучше выбираться отсюда.
— Сегодня утром он обещал мне показать «штопор», знаете, когда один меч подворачивает другой… — Мальчик не договорил и всхлипнул. — Сегодня утром…
Шрамник не знал, как утешить оруженосца. Ему никогда не давалось общение с детьми, непонятными и противоречивыми. И кстати, он не был уверен, нужно ли сейчас утешать мальчишку или же хорошая оплеуха поможет больше.
Вот ведь странно: видит все это не в первый раз, а никак не привыкнет. Хотя, с другой стороны, привыкнуть к чужим смертям не так легко, как может показаться.
— Ладно, — сказал Тогин, становясь так, чтобы заслонить собой мертвеца. — Ладно, а теперь пойдем. У нас сегодня много неотложных дел. Если захочешь, я покажу тебе «штопор», когда выдастся свободная минутка.
Удивительно, но при этих словах мальчишка заплакал еще сильнее, так что поневоле пришлось прибегнуть ко второму варианту. Пощечина оборвала рыдания.
— Давай, нам нужно уйти отсюда. Хумины ворвались в башню, понятно?
Он кивнул, в больших глазах замерло удивление.
— А где все?
— Уже ушли. — Тогин даже не подозревал, что в нем вмещается столько терпения. — И нам давным- давно пора.
Они быстро пошли по коридору к лестнице, нарушая гулкую мертвую тишину. Где-то внизу неожиданно закричали сразу в несколько глоток, потом зазвенели клинки.
Похоже, мы все-таки опоздали.
Спустившись по лестнице на один этаж, Шрамник перегнулся через перила и посмотрел вниз. Там колыхалось море людских тел, и многие из тех, кто был одет в форму башенного гарнизона, уже пали. Еще чуть-чуть и…
— Назад! — яростно прошептал Тогин. — Скорее назад!
Прорваться уже не получится. Но если затаиться… В конце концов, хумины вряд ли будут устраивать в Юго-Восточной свой лагерь, у них, как я понимаю, другие задачи.
Он буквально поволок мальчишку за собой, схватив его за руку, в другой сжимая нож. Потом догадался и отправил клинок в ножны на поясе — бежать стало удобнее, можно было придерживаться второй рукой за стенку.
— А-А-А-А!!! — донеслось снизу.
Похоже, дела у защитников башни обстояли не ахти как. Скорее всего, именно сейчас хумины пошли на прорыв, и им потребуется не так уж много времени, чтобы смять строй ашэд-гунцев — совсем немного.
— А-А-А-А!!! — повторило сразу несколько десятков людских голосов. И снова: — А-А-А-А!!!
Потом Тогин старался не прислушиваться.
Он мысленно подыскивал уголок, где мог бы укрыться вместе с мальчиком и где бы их не нашли. Ну, скажем так, где шансы отыскать их были бы наименьшими.
При этом «счастливчик» понимал, что им ведь нужно будет питаться. Он-то, может, как-нибудь и перетерпел бы, но вот неудачливый оруженосец — вряд ли долго продержится без еды. Следовательно, лучше всего подходит какой-нибудь склад, кладовая или нечто подобное. В крайнем случае, укрытие должно будет находиться рядом с кладовой. Рыскать по оккупированной башне в поисках съестного Тогин не хотел.
Они поднялись на несколько этажей выше — туда, где, как помнил Шрамник, находился небольшой склад с маленькими хлебцами, которые обладали полезным свойством в течение долгого времени не черстветь и не портиться. Это был НЗ башенных поваров, и, в общем-то, знать о нем солдатам не полагалось, но кое-кто из гарнизонных не только знал о складе, а иногда и пользовался им. Однажды за этим занятием воришку застал Тогин, в результате чего «счастливчик» и познакомился с тайной хлебцев, а гарнизонный ловкач начал вести себя поосмотрительнее. Закладывать его Шрамник, разумеется, не стал.
На этаже кто-то был. Двое разговаривали, причем на повышенных тонах. Тогин замер, давая знак мальчику не шуметь, и стал вслушиваться. Дело в том, что голоса, доносившиеся из-за поворота, были ему знакомы.
Сог и Укрин.
— Я говорю тебе в сотый раз: его здесь нет! — громко шептал Костлявый. — Он либо уже смотался со всеми в Северо-Восточную, либо где-то подох. Люди сегодня мрут десятками, пуще мух, так что…
— Исключено! — сказал Укрин. — Он не мог уйти в Северо-Восточную, потому что его видели выше прорыва.
— Может быть, ему удалось…
— Исключено! — повторил Укрин, понемногу раздражаясь. — Он где-то здесь, живой или мертвый. И лучше, если бы живой… Ты, кажется, забыл, о чем мы уговаривались, а?
— Я-то не забыл, — проворчал Сог. — Я-то как раз все помню.
— Тогда изволь заткнуться и начать поиски. Пока нас самих не отрезало здесь окончательно. Как тебе такая перспективка, а?
— Но что мы скажем?..
— Скажем, что пришли его искать. И пускай думает что хочет. Идем!
Тяжелые удаляющиеся шаги.
