было много хорошего и плохого, а также из настоящего и даже будущего Дженни умудрилась отобрать и оставить себе только самое лучшее. У нее получилось снова выйти сухой из воды. Великая, гениальная Дженни Фокс! Она совершила наконец коронную сделку века: перехитрила саму себя. Она перехитрила всех демонов, которые одолевали ее многие годы. Господи, как же легко и свободно! Как кружится голова! Брет Спенсер любит ее и готов жениться, несмотря ни на что! Как он сказал? «Кем бы ты ни была на самом деле». И она тоже любит его, кем бы он ни оказался на самом деле!..
А ночью ей приснился Блейк. Мечась на нежных простынях люксембургского отеля, Дженни заново переживала кошмар девятилетней давности, с которым, как ей казалось, они навсегда попрощались сегодня днем.
Сначала приснилось лицо Блейка: оно пришло, словно привидение, из темноты, кажется, из самой преисподней, и Дженни, всхлипнув, рванула к нему, раскинув объятия. Но ноги не слушались, ноги приросли к месту и не хотели бежать. Потому что ей мешал стол. Большой, зеленый бильярдный стол. И все почему-то за ним сидели и пили вино. Там были еще Марк, Стив и Мишель. Все пили красное вино. А Дженни не пила. Они ругали ее за что-то, обвиняли и требовали объяснений. Дженни хотелось плакать от обиды: ведь она была ни в чем не виновата. Но плакать ей тоже не разрешили, как не разрешили пить вино.
Задыхаясь от обиды, она открыла глаза и внезапно поняла, что это всего лишь сон. Сейчас она проснется и все закончится. Но просыпаться было еще страшнее: она знала, что утром увидит рядом с собой одинокую постель, на которой никогда не оставался Блейк. Она проснется, а его опять нет! Она будет искать его руку на соседней подушке и поймет, что опять одна! И тогда начнется дневной, более страшный кошмар: она будет сходить с ума до самого вечера. Балкон, сигареты, кофе, душ, снова балкон…
Дженни снова заснула. За бильярдным столом появился Брет Спенсер. Он незаметно подошел и сел, а Дженни, подняв глаза, громко ойкнула, когда его увидела. Тогда Брет протянул ей руку и сказал:
— Иди со мной, я тебя спасу.
Она рассмеялась. Разве можно уйти от Блейка? Разве можно просто так взять и забыть его? А что же тогда станет наполнять ее душу? Ей стало плохо, так плохо, как тогда. Он бросил ее. И предал. Продал — предал: это одинаковые слова. Зачем ей какой-то Брет Спенсер? И что он вообще может делать за одним столом с Блейком?
Дженни больше никогда не хотела просыпаться. Она боялась утра, боялась, когда рядом нет любимого мужчины, она больше не могла одна!!! Потом стало темно. Просто темно и почему-то спокойно.
…Это был последний демон, который покинул ее голову на светлой земле осеннего Люксембурга. Дженни проснулась и сразу вспомнила это спокойствие. Сердце перестало саднить, на растревоженную душу и горячую голову снизошли мир и прохлада. Она сразу поняла, почему, и улыбнулась, протягивая руку к соседней подушке. И тут же нащупала большую теплую ладонь, которую теперь не променяла бы ни на что в мире.
Брет сидел на краешке кровати и внимательно разглядывал линии на ее руке.
— О. Ты будешь долго жить.
— Если ты постараешься, — прошептала она, пряча в подушку счастливые слезы.
12
Кто знает, сколько дней они бродили по улицам, шелестя сентябрем?.. А он все падал и падал под ноги желтыми листьями кленов. А они говорили, говорили, говорили… Дженни от души хохотала, выслушивая «признания» Брета, как они с Мишель придумали всю эту авантюру. Как глупо! Как наивно! Она сразу все поняла, как только услышала про Марка и деньги. Дженни «раскрутила» весь их план до самой макушки, еще когда садилась в самолет, и сейчас ей не нужно было никаких специальных объяснений, разве что ради веселья.
Волновало ее только одно:
— Зачем? Господи, милый мой, скажи: зачем тебе понадобился весь этот цирк?
— Тебе легко говорить! А я несколько… месяцев не знал, как к тебе подойти! Хорошо, что Марк подвернулся.
— Но ты мог бы и просто так подойти. Что такого? И зачем надо было ломать эту дешевую комедию в лифте?.. Нахал!
— А ты запомнила?
— Чего ты смеешься? Меня еще ни один мужчина так нагло не игнорировал. Еще бы я не запомнила! А когда мы с Марком… в общем…
— Ну понятно. Когда вы целовались с Марком на глазах у всего ресторана, я почему-то начал ревновать. Представляешь? Такое тоже бывает у мужчин. Да… Надо, конечно, было сохранять спокойствие, но я не выдержал.
— Глупость! Мало ли с кем я захочу целоваться!
— Что? — Он вдруг притянул ее к себе, изобразив полное презрение на лице. — Ты собралась еще с кем-то целоваться?
— Ну. Мало ли что. Всякое бывает. Форс-мажор.
— Только попробуй.
— Ну хорошо, отпусти. Не буду… — Дженни вздохнула. — В общем, я поняла: ты решил помочь Мишель вернуть ее блудного мужа, который грезил обо мне, а заодно и покончить с собственной холостяцкой жизнью. Молодец! Ближнему надо помогать. Как сказал мне один мальчишка на заправке, начальство приедет и все зачтется. Правда, бедняга имел в виду свое бензинное начальство, но я быстро переубедила его, напомнив о высшем… Впрочем, мы отвлеклись.
— Ты обокрала его?
— Так, по мелочи. На несколько литров… Но мне было просто скучно и хотелось размяться.
— Да-а. Пожалуй, мне с тобой скука не грозит.
— Даже более того. Скоро тебе захочется от меня сбежать, до того нескучной станет твоя жизнь. Но предупреждаю: у меня длинные руки. И отличное зрение. Так что бывшим очкарикам придется несладко.
— Я тебя обожаю!
— В общем… не совру, если скажу, что это взаимно.
— Дженни, ведь ты стала другая здесь. Та вторая Дженни, которую знаю только я, вышла из своего подполья. Как я тебя люблю именно такой! Подлинной. Настоящей. Пожалуйста, оставайся такой всегда.
— Ладно… Уговорил.
— Я серьезно.
— И я — серьезно. Ну что ты молчишь?.. О! Брет! Смотри, какой чудесный паровоз! Давай прокатимся.
— Это для туристов. Он почти игрушечный. Дженни…
— Ну пойдем, мы же туристы!
Они катались на паровозе, потом в парке на каруселях, потом Дженни приспичило позировать уличному художнику… В общем, прошел еще один день, а Брет все не знал, как подступиться к главной беседе…
— О, я больше не могу! — Она улеглась прямо на скамейку перед чьим-то палисадником. — У меня отваливаются ноги, но я абсолютно счастлива!
— Ты давно так не отдыхала?
— Никогда!
— Я в детстве часто бывал в Европе. И всегда — до изнеможения. Развлекался, как мог. Потом подрос и…
— Тоже стал развлекаться, как мог! — Дженни захохотала. — Я знаю, что у тебя было много женщин. Пожалуйста, не спрашивай, что я делала в детстве, Брет. Давай пойдем лучше в отель…
