мне кажется, что это было запланировано с самого нашего рождения… Но все равно получилось забавно, правда?
— Забавно! Это стоило мне стольких нервов!
— Зато ты запуталась и показала себя настоящей.
— А зачем я тебе была нужна настоящая? Ты вообще откуда меня узнал? Стоп. Брет. Это будет второй вопрос, на который ты не ответил. ОТКУДА ты меня знаешь? Не ври, что случайно видел, рассказала Мишель и все такое.
— А третий вопрос будет?
— Почему он должен быть?
— Я думаю, будет.
— Да. Откуда у тебя военная выправка, и куда делись четыре года из твоей биографии.
— Ты внимательно изучала досье?
— А ты как думал? Мы собрали про тебя все! Правда, я бы еще поговорила с твоим дворецким «в домике друга» в Сан-Франциско… на предмет твоих женщин. Уж очень он нахально рассматривал меня. Наверно, сравнивал с предыдущими тысячами. Или миллионами. Ты ведь миллионер.
Спенсер захохотал.
— Ну, Дженни, десять баллов! Домик друга… да. Дворецкий…
— Ну а как ты хотел? Я обязательно с ним поговорю. Эти сведения нигде не найдешь! Эксклюзив!
— Да уж… — Брет сокрушенно вздохнул. — Ну что, Дженни, хочешь выслушать настоящий эксклюзив? Спорим, что такого ты никак не предполагала?
— Даже и не буду спорить, потому что всецело тебе доверяю. Но с удовольствием послушаю.
— Я давно собирался тебе сказать.
— Я знаю.
— Откуда?
— Не один ты умеешь читать мысли… Итак?
Дженни подняла бокал и чокнулась с Бретом, как бы благословляя начало исповеди.
— Итак… Видишь ли, мы, миллионеры, буквально все на одно лицо и практически ничем не отличаемся друг от друга, только разве что пороками.
— И какие же пороки у этого миллионера? Или их нет?
— Есть немного. Например, я очень сентиментальный.
— Насколько я помню мировую историю пороков, там никогда не значился такой пункт. Стой. А может, ты вовсе не миллионер?
— Успокойся. Деньги, счета и фонды — настоящие. Вот только…
— Что?!!
— Вот только история нашего знакомства с Мишель была несколько иной.
Дженни перестала улыбаться и натянуто замолчала.
— Я же сказал, что мы отличаемся только пороками. Ну… или пристрастиями… И вот, у меня был… Ты только не бросайся сразу с кулаками. Я объясню. Знаешь, как часто бывает в молодости?.. В общем, у меня был друг, с которым мы выросли и никогда не расставались, хотя он был несколько… из другой среды. Но на дружбу это не влияло, разница в положении не волновала нас совсем. Нам всегда хотелось романтики и… В общем, после окончания Оксфорда, вместо того чтобы занять место управляющего в одной из фирм моего отца… В общем, мы с моим другом подали документы в школу ФБР.
Дженни смотрела в пространство остановившимися глазами.
— В семье тогда был жуткий скандал, отец грозился отлучить меня от наследства… Но мне было все равно. Принципы юности, верность дружбе оказались сильней доводов разума. И мы поступили туда. Я уехал из дома и бросил все.
Дженни вспомнила недостающие несколько лет в его досье. Точно. Как раз после окончания университета у него и был «провал».
— Вот. А потом я наигрался в эти игры. Должно быть, я не очень серьезный человек. Я же говорил, что сентиментальный… У меня истек срок предварительного контракта. И я забрал документы, так и не доучившись. Вернулся к отцу, продолжил его бизнес. В общем, возвращение блудного сына. — Брет немного помолчал. — Но друг мой остался там. Мы не виделись несколько лет. Встретились случайно в Чикаго. Он занимался делом некоего мистера Блейка. Твоего старого знакомого.
Лицо Дженни побелело так, что в нем не осталось ни одной краски.
— Ну и… я ему немного помог по старой дружбе и…
Брет вдруг резко замолчал. Словно выключил голос и не мог выдавить из себя больше ни звука. Дженни тоже молчала. Ее терзали совсем другие воспоминания. Она вздрогнула, услышав его слова:
— Там-то я тебя и увидел.
— То есть?
— Рядом с Блейком, в одном из бильярдных клубов. Представляешь, как я давно знаком с тобой?
— Ты был рядом?
— Да. С того вечера я все время был рядом… Я не верю в любовь с первого взгляда. Это была скорее болезнь с первого взгляда. Не знаю, как это произошло, но в тот вечер я заболел тобой. Просто неизлечимо заболел…
Дженни закрыла ладонями лицо.
— Это было похоже на сумасшествие, на наваждение, называй, как хочешь… Но примерно то же я увидел и на твоем лице, когда ты смотрела на мистера Блейка…
— Замолчи!
— Прости, пожалуйста. Прости. А я? А я просто начал преследовать вас. С того дня мне стало не интересно дело моего друга, не интересно, какие счеты хочет предъявить Блейку полиция и ФБР… Я стал всюду ходить за вами. Просто сидел в углу, как подросток, и наблюдал за тобой. — Спенсер вдруг мечтательно улыбнулся, вспомнив что-то. — Ты была еще совсем юной. Господи, как же ты была пленительна… Как раз та самая Дженни, которая потом много лет просидела взаперти. Да, ты была юной, на шесть лет моложе меня, а я… Я боялся подойти к тебе. Представляешь? Я робел, как школьник. Ты казалась мне недоступной мечтой, наваждением, сказкой, королевой, до которой не достать простому смертному. Это было невероятно. Знаешь, у меня в жизни было огромное количество женщин, но… это было ни на что не похоже.
Потом я начал наблюдать за тобой целенаправленно. Дженни, прости. Я умел. Знал, как. Кое-чему меня успели научить в этой школе. Я быстро понял, кто ты такая и каков род твоих занятий. Так же давно я был «знаком» с Марком, да и со всеми остальными… Но меня интересовала прежде всего твоя персона. Твоя личность, твой характер и твое прошлое… Твое детство, например… Прости, мы договаривались не трогать эту тему. Ты меня вообще прости. Я должен был, обязан все тебе рассказать, чтобы с чистой совестью… Если после всего услышанного ты еще согласна… со мной жить.
Он напряженно смотрел на нее, пытаясь понять, что она думает.
— Почему он исчез? — вдруг спросила Дженни, с трудом выговаривая слова.
— Кто?
— Мистер… Тот, на кого охотился твой друг.
— Кажется, его поймали на торговле наркотиками. Я точно не знаю, мы больше не обсуждали служебные дела… Я вел собственное независимое «расследование», которое увлекло меня гораздо больше. Я собрал такое количество информации о тебе, что мог бы отдать ее своему другу или продать федеральным службам за большие деньги. Но, как ты понимаешь, делать этого не стал. Приберег твою историю, на всякий случай.
— Спасибо и на этом. А приберег, чтобы шантажировать, если буду себя плохо вести?
— Да. Вроде того. Ну… это не важно. Потом я вышел на Мишель, узнал, что от Марка ты ушла, а он теперь — ее муж. И я понял, что пора начинать. Она познакомила меня с Марком, я «выиграл» у него деньги…
— То есть ты… — Дженни сделала большие глаза.
— Я все придумал заранее. Но никто кроме тебя об этом не знает. Даже Мишель думает, что все вышло случайно. Марку, бедному, крепко досталось, он очень переживал из-за проигрыша. Но не надо было
