если он читал письмо про Оливера, значит он знает и про то, что в первом письме все — вымысел, от начала до конца. Хэтти облизала пересохшие губы.
— Эй! Ты совсем там умерла, что ли?
— Джонни, ты знаешь, что это подло?
— Не тебе судить. Так за кого ты выходишь замуж: за «придурка Стефана» со знаменитой фамилией и миллионами на счетах или за Оливера — бедного английского провинциала? Дай угадать…
— За Оливера, — ответила она, словно выплюнула.
— Да ладно, не смеши меня!
— За Оливера, — повторила она, потому что в этот момент больше всего на свете хотела задушить Джонни.
— Как?
— Так. Кстати, поздравляю тебя с наступающей свадьбой. Не слишком ли быстро?
— В самый раз. Да ты не дуйся. Я бы и на тебе женился, только ты не хотела детей.
— А Кэти, что… Она беременна?
— Ну да. — Джонни смущенно засопел. — Ладно, это тебя не касается. Мне вот что интересно. Как же ты могла отказаться от таких денег и выбрать Оливера?
— А вот уже это не касается тебя, — сказала Хэтти очень спокойно, ибо голос совсем ослаб и говорить она могла только так, тихо и спокойно.
— Ну, ну, не обижайся… Ты… Звони, если что.
— Обязательно.
Хэтти нажала отбой и в сердцах швырнула трубку далеко под кровать. Сейчас ей хотелось только одного — какой-нибудь волшебной силой прямо через океан достать и убить Джонни. И Мадлен заодно. За то, что была такой рассеянной.
А на следующий вечер ее новый сотовый телефон запиликал трелью для незнакомых номеров. Оливер сразу перешел к делу, не дав ей опомниться.
— Я знаю, ты в Англии, быстро записывай адрес…
— Какой… О господи, Оливер, что тебе нужно?
— Записывай: Лондон, перекресток двух улиц…
Только тут до нее дошло:
— Откуда ты знаешь мой новый номер?! Не буду я ничего записывать! Я не хочу с тобой разговаривать! Я не хочу тебя видеть! Я… — Она замолчала и вдруг тихо с любопытством произнесла: — А правда, откуда у тебя мой новый номер?
— Военная тайна. Хэтти, я тебя все равно достану.
— Ты уже достал! — У нее отлегло от сердца, и на всякий случай Хэтти напустила на себя суровость. — А ну перестань мне звонить!
— Я буду звонить тебе каждый день, а потом найду, потому что это очень нетрудно сделать через местную сотовую компанию. Ты ведь купила местный номер, не так ли?
— Оливер, даже если ты начнешь петь у меня под окнами каждый вечер и утро, даже если…
— Если буду влезать через форточку с синими тюльпанами в зубах…
— Да! Все равно ты меня этим не купишь! — заключила она, чувствуя, как на душе становится легче с каждой секундой.
— Я знаю, тебя ничем не купишь. Не то что… Впрочем, об этом — позже. Хэтти, нам надо серьезно поговорить. Пока еще не все потеряно.
— Что это значит?
— Давай встретимся. Я умоляю. — Он заговорил очень быстро. — У меня никого нет, кроме тебя, я… Это просто… Моя сестра просто не так тебе все объяснила. Да и вообще — не это главное!
— Правильно, — отвечала окончательно повеселевшая Хэтти. — А главное в том, что я не хочу ничего слушать и мне все равно, что ты расскажешь и сколько у тебя народу кроме меня, и…
— Да правда все это! Я бросил Луизу!
— Ах, как нехорошо!
— Хэтти. Перестань ерничать… Короче! Завтра я тебя найду. Это совсем нетрудно, как ты понимаешь.
— Завтра? — Хэтти почему-то вопросительно посмотрела на Стефана, сидевшего в маленьком уличном кафе, которое они обычно оккупировали всей съемочной группой по вечерам, ибо больше в этом городке было делать нечего. — А завтра я не могу.
— А мне все равно.
— Оливер, правда. Я сильно не могу. Слушай, давай встретимся когда-нибудь еще.
— Сегодня, например.
— Нет.
— А когда? Я настроен очень серьезно. Тем более теперь ты знаешь, что я не юный мальчик, а вполне взрослый дядька.
Она непроизвольно улыбнулась.
— Про дядьку обсудим позже.
— Все-таки обсудим! Это радует.
— Ты когда собираешься снова в Нью-Йорк?
— Как скажешь. Но при чем здесь Нью-Йорк?
— Я вернусь через два-три дня. Можно будет и встретиться.
— Хэтти, но это глупо! Ты — в Англии. Я — в Англии. Почему мы должны лететь в Америку, чтобы поговорить?
— Я не могу тебе объяснить.
— Но…
— Я позвоню тебе сама. Пока.
Хэтти торопливо нажала отбой и прижала ладонь к губам, радостно сверкая глазами. Что она наделала?! Что она наделала?!! Зачем она стала разговаривать с ним? Зачем подала надежду? Ведь обижаться полагается гораздо дольше! Она не могла объяснить, что происходит. Почему сердце ликующе прыгает в груди, когда она слышит его голос?
Хэтти радостно хихикнула в ладонь — вот чудо! Оливер не забыл ее. Оливер чувствует вину за ложь! Она была права: Оливер любит ее!
Выбор за ней. Впервые в жизни выбор за ней! Раньше она просто ступала на ту дорогу, которая была наименее опасна и наиболее прямо вела к цели. А теперь она может выбирать… У нее есть деньги. И — любимый мужчина…
А впрочем — глупости! Разве может она променять Оливера на что-то или кого-то еще? Оливера, которого она знает без году неделя, а как выяснилось, не знает вообще!
Завтра — последний рабочий день. Завтра — праздничный банкет по случаю завершения съемок. А потом она уедет в Америку и будет с ним встречаться, хоть до конца жизни! Или они встретятся прямо здесь, но главное, чтобы Оливер не узнал, зачем она была в Англии. Люди по-разному относятся к актерскому ремеслу — вдруг ему не понравится, что она снималась в фильме, да еще играла такую малопривлекательную роль? Вдруг ему это покажется вульгарным? Англичане — странный народ…
За те короткие три дня, что они провели вместе, и еще полдня, что они провели в одной постели, Оливер так и не успел узнать о ее планах и растущей карьере. Потом она хотела рассказать об этом по телефону, но не успела. Потом — в госпитале, но передумала. Потом… Впрочем, во всем этом она разберется потом. Главное — подготовиться к встрече…
— Ох! А жизнь-то налаживается! — Хэтти в порыве радости подбежала к столику, за которым отдыхал ее босс, и звонко чмокнула Стефана в щеку.
Красивая блондинка, сидевшая рядом, вдруг резко поставила фужер и ушла, демонстрируя космически длинные ноги.
Стефан зашипел, по привычке обнимая больную руку:
— Хэтти, черт бы тебя побрал! Чего ты лезешь?! Всю рыбалку мне распугала!
— В чем проблема? Догони и придумай какое-нибудь поручение, как ты обычно делал. Не мне тебя
