службу. Это так прозаично для художника.
— Я же тебе сказал. Я люблю эти места, полжизни провел тут. Окончил университет, потому что так хотела мама, а потом уехал сюда. Когда тут сезон дождей, я живу в Нью-Йорке. Да и то не каждый год. А в ноябре снова возвращаюсь сюда. Я даже не помню, когда в последний раз видел снег на Рождество… — Он вдруг взял ее за руку. — Кэтрин, хочешь со мной встретить Рождество?
Она заморгала, глядя на него, и совершенно некстати вспомнила, как Остин бросил ее накануне именно этого праздника.
— Что ты молчишь?
— О.
— Я приглашаю тебя.
— Но… это будет только через полгода.
— А давай заранее договоримся. Я буду знать, что один гость для этого праздника у меня есть. И ты приедешь.
— Куда приеду? — переспросила она.
— Как куда? Сюда, конечно. Адрес я тебе дам, потому что на пляже меня в это время не найдешь… Приезжай, это не шутка.
— Отличная идея, — произнесла она, едва шевеля губами, потому что не знала, смеется он над ней или правда приглашает.
— Приедешь?
— Джеймс, я не понимаю. Зачем тебе встречать Рождество с посторонним человеком?
— Я каждый раз встречаю его с посторонними людьми. А ты — уже практически член семьи.
— Член семьи?
— Да. Бывшая подружка будущего мужа моей сестры. Мне кажется, что Антуан тебя отпустит. Он мне почему-то доверяет. Хотя и зря, я ведь на все способен.
— Отличная шутка! Остряк! — Кэтрин замахнулась на него кулаком.
— А это — не шутка. — Джеймс схватил ее за запястье и, ловко повернув руку, умудрился прижать Кэтрин к себе и улечься рядом.
Она тяжело дышала, глядя на него снизу вверх.
— А знаешь, мне кажется, что это и правда хорошая идея: встречать Рождество под пальмами с таким вот красавчиком, как ты.
— А знаешь, мне кажется, я именно тот, кто тебе нужен. — Джеймс потянулся к ее губам.
— Мы договорились вчера больше не…
— Да ты только послушай! Я удачно совмещаю в одном лице безрассудство и сексуальность Остина с интеллектом и добропорядочностью Антуана. Думаю, теперь тебе надо начать бегать за мной. У тебя это хорошо получается.
— Что хорошо получается?
— Бегать за красивыми парнями. — Он потерся кончиком носа о ее нос. — Или я не прав?
Кэтрин заволновалась, теряя терпение: лежать в обнимку с Джеймсом и изображать неприступность было верхом мазохизма.
— Слушай, ты! Ты не слишком ли много на себя берешь?
— Нет.
— Я ни за кем не бегаю!
— А как же Остин?
— И если ты собираешься тут дразнить меня…
Джеймс самодовольно улыбнулся.
— Я не дразню тебя. Просто когда я увидел вас с Остином на пляже… Это были, кстати, очень возбуждающие сцены! Я даже подумал, не занять ли мне его место, пока ты не остыла и пока ты так кстати напилась… Но тут пришел Антуан и все испортил.
— Джеймс, прекрати!
— Ну хорошо, хорошо. Я подумал, что у тебя просто великолепно получается заманивать мужчину, при этом он будет абсолютно уверен, что инициатива идет от него. Как, например, сейчас. Ты хочешь соблазнить меня…
— И вовсе нет!
— …как три дня назад собиралась соблазнить его! Прическу сделала. Тебе, кстати, идет. Я чуть не влюбился, когда увидел.
— Нет, ты не сможешь влюбиться в такую, как я! Ты меня сразу предупредил.
— Конечно нет. Это даже не обсуждается… Так о чем мы? Ах да. А вот Антуана мне по-настоящему жаль.
— Это почему?
— Да потому. Когда ты начнешь бегать за мной… — Он расхохотался, увертываясь от ее кулачков. — А ты в любом случае начнешь бегать за мной. Лучше разойдись с Антуаном сразу. Ты не будешь любить его в браке. Ты будешь изменять ему направо и налево, — сказал он уже серьезно.
— Почему?
— Ты знаешь почему. Но главное — ты не будешь счастлива сама. Я серьезно, запомни это, Кэтрин. Зато он и правда любит тебя, вот в чем парадокс!
— Ты считаешь, что любить меня — парадокс?
— Конечно! Ни один нормальный человек добровольно не согласится на такую кабалу.
— Ах так?.. Ах вот как?.. — Она с вызовом смотрела на него, не в силах придумать достойный ответ.
Джеймс легонько провел пальцем по ее лицу.
— Ты хочешь доказать мне обратное?..
— Хочу.
— И я хочу… А ты что имела в виду?
Вместо ответа Кэтрин притянула его к себе и осторожно поцеловала. Джеймс не выдержал, подхватил ее на руки и закружил, погружаясь в страстный поцелуй.
— Мне наплевать, о чем мы вчера договорились, Кэтрин. Я хочу тебя…
— А мне наплевать, что ты никогда не сможешь влюбиться в меня…
Она обхватывала его талию ногами, и Джеймс понял, что сегодня долгой прелюдии у него просто не получится. Он слишком долго терпел. Он слишком долго ждал ее. Он слишком долго смотрел, как она делает это с другими мужчинами…
Вода была теплая и ласковая. Вода не оставляла им никакого выбора, и счастливая Кэтрин растворялась в этой стихии. Она растекалась по лиловым волнам, распадалась на тысячи мелких бликов, словно нежный лунный свет, посеребривший их разгоряченные тела.
Теперь ей было все равно, что будет завтра и что Джеймс о ней подумает. Ей было все равно, что станет с ее «перезагрузкой системы» и какие новые ощущения поселит в ней этот мужчина.
В эту ночь она любила Джеймса. В эту ночь Кэтрин впервые за свои почти тридцать лет поняла, какой бывает настоящая любовь. Завтра это чувство, возможно, пройдет, но сегодня оно властвует над ней. И это прекрасно! — думала она, отдаваясь Джеймсу. Прекрасно потому, что теперь она сама выбирала, кого любить, а не позволяла любить себя «и все равно, кто это будет делать».
Сегодня она выбрала Джеймса. По каким причинам их свела судьба и почему Всевышнему это было угодно, ей было все равно. Но Кэтрин точно знала, что это не очередной каприз избалованной пресытившейся женщины, а именно судьба.
А он жадно выпивал ее и тут же наполнял собою до краев. Он кружил с нею в воде, жадно прижимая к себе; выносил на песок, где нежно покрывал ее тело поцелуями; уводил ее подальше от берега в лес, чтобы не потревожить Софию, и они снова неистово любили друг друга… А потом они опять возвращались в воду, с которой все началось и которая обвенчала их.
Вода остужала их тела, давала отдых и свежие силы и тут же коварно бросала обратно — в объятия друг друга. До самого рассвета. А волны шептали, шептали им свою вечную песню…
