Прощаясь, они не пожали друг другу руки - у них не было такой привычки.
Снег густо лепился на ветровое стекло, и его едва успевали счищать «дворники». По боковым окнам стекала снежно #8209;водяная жижа. Чэд Хилл наклонился над рулем, чтобы лучше видеть дорогу; они едва ползли вперед. У них была целая колонна - четыре автомобиля и полицейский фургон.
Перед тем, как сесть в машину и отправиться в Хейнолу, Лайм перечитал сообщение, приготовленное к отправке оператором.
«ОТПРАВИТЕЛЬ: ЛАЙМ
ПОЛУЧАТЕЛЬ: САТТЕРТУЭЙТ
ПРЕЖНИЕ СООБЩЕНИЯ ОТМЕНЯЮТСЯ X ПРЕСЛЕДОВАНИЕ ММ ЗАШЛО В ТУПИК X В СВЯЗИ С ФАКТОРОМ ВРЕМЕНИ ПРИНЯТО РЕШЕНИЕ АРЕСТОВАТЬ ММ ПОДВЕРГНУВ ДОПРОСУ X».
Часть пути сообщение должно было идти открытым кодом, поэтому он не стал упоминать о русских.
Всего шесть часов, но мир словно погрузился в беспросветную арктическую ночь. Тьма вокруг была вязкой, как сироп.
Чэд Хилл свернул к обочине; впереди сквозь снегопад блеснули огни привокзального отеля.
Человек в высоких сапогах и меховой шапке вычищал лопатой снег из #8209;под выхлопной трубы своего «фольксвагена»; его напарник стряхивал снег с переднего стекла. Лайм подошел поближе и заговорил с тем, кто счищал снег:
- Товарищ?
- Лайм?
- Да.
Русский кивнул. Повернувшись, он задрал голову, так что снег стал хлестать ему в лицо, и показал окно на втором этаже. Из #8209;под опущенных штор пробивался свет.
Из машины вышел Чэд Хилл. Лайм сказал:
- Пора вспомнить, чему вас учили.
- Да, сэр.
Лайм сделал знак рукой подъехавшей автоколонне; люди стали выскакивать из машин, не захлопывая дверей, и окружали со всех сторон гостиницу.
Ледяная корка у подъезда захрустела под ногами Лайма, как яичная скорлупа. Он уткнулся носом себе в плечо, чтобы защитить лицо от ледяного ветра, и заглянул в туманное окно. В вестибюле можно было разглядеть несколько неясных фигур. Ничего подозрительного не было, никто не собирался устроить им засаду. Конечно, в такой ловушке не было бы никакого смысла; но Лайм всегда готовился к самому худшему варианту.
Он открыл дверь, на шаг опередив Чэда Хилла, и вошел в отель с мокрым от снега лицом и грязными ботинками.
Трое мужчин в вестибюле немедленно встали и направились к входной двери. Лайм и Чэд Хилл стояли в стороне, пока они не вышли.
Внутри осталось двое пожилых мужчин, сидевших с журналами в креслах. Портье из #8209;за стойки удивленно смотрел на Лайма, но не стал протестовать, когда тот направился прямо к лестнице.
Чэд Хилл держался рядом. Лайм спросил:
- Инструменты с собой?
- Да, сэр.
- Постарайтесь производить как можно меньше шума, - предупредил он.
Они поднялись по лестнице тихо, как два грабителя. Лайм быстро оглядел коридор. Над дверью номера Мецетти в потолке горела яркая лампочка. Лайм поднялся на цыпочки и вывернул лампу из гнезда. Ему не хотелось, чтобы за его спиной горел свет: никто не знал, есть ли у Мецетти оружие.
Он осмотрел дверь снаружи, потом опустился на одно колено и заглянул в замочную скважину. Дверь была закрыта вставленным изнутри ключом.
Чэд Хилл держал ящик с инструментами открытым, и Лайм выбрал пару узких остроносых щипцов.
За спиной наверху лестницы появились четверо мужчин и бесшумно рассредоточились по коридору.
Проще всего было постучать в дверь, придумав тот или иной предлог. Но Мецетти мог занервничать - зачем зря его тревожить? Лайм представил себе пули, расщепляющие дверную панель…
Это был старый замок с большим заржавленным отверстием, в котором хватало места для щипцов. Он ухватился их концами за ключ и правой рукой вытащил из #8209;под мышки револьвер.
Чэд Хилл кусал губы. Костяшки его пальцев побелели на рукоятке пистолета.
Лайм кивнул. Потом крепко сжал щипцы и повернул ключ.
Ничего. Он повернул его не в ту сторону. Всегда так и бывает. Он повернул ключ в обратном направлении, и, когда замок громко щелкнул, крутанул дверную ручку и ввалился в комнату.
Мецетти не успел сообразить, что происходит.
- Лицом к стене, руки на стену.
Они вшестером окружили Мецетти. Лайм обыскал его, нащупал толстый пояс, обернутый вокруг талии, и скорчил гримасу.
- Деньги все время были с ним. Снимите с него рубашку.
Он отложил револьвер в сторону и бегло осмотрел номер. Из крана умывальника непрерывно капала вода; рядом на четырех растопыренных ногах стояла старомодная ванна. Надо отдать должное Мецетти - во всем отеле это был, наверно, единственный номер с собственной ванной. Революционеры тоже используют комфорт, когда у них появляется такая возможность.
Агенты вывалили деньги на пол, Мецетти стоял, быстро моргая глазами и пытаясь смотреть на всех сразу. Лайм сделал своим людям знак отойти и приблизился к Мецетти вплотную.
- С кем ты должен встретиться?
- Ни с кем.
- Где записка, которую тебе оставили в машине?
Мецетти взглянул на него с удивлением. Лайм бросил через плечо:
- Двое, займитесь запиской. Он не успел ее выбросить.
Мецетти стоял в одних кальсонах и дрожал, но явно не от холода. Лайм подошел к небольшому столу и отодвинул кресло. Оно шаталось - из #8209;за сломанной ножки или неровного пола. Он закурил сигарету.
- Стой на месте.
- Какого черта вы тут делаете? Вы знаете, кто я…
- Молчать. Ты будешь говорить, когда тебе скажут.
- Эти деньги принадлежат «Мецетти индастриз». Если вы попытаетесь их украсть…
- Заткнись!
Лайм сел и закурил, глядя на Мецетти. Один из агентов обшарил карманы пальто, висевшего в гардеробе.
- Вот она.
Чэд Хилл взял у него записку и отнес Лайму.
Лайм взглянул на бумажку. «Марио, жди нас в привокзальном отеле в Хейноле». Хилл держал листок пинцетом, и Лайм кивнул; Хилл положил его в конверт.
- Подойди сюда.
Мецетти не двинулся с места, пока один из агентов грубо не толкнул его в спину.
По знаку Лайма агенты подтащили от окна высокий деревянный стул с прямой спинкой. Они пододвинули его к столу, и Лайм сказал:
- Сядь.
