– Смерть - слишком мягкая мера для них, - сказал он.
В длинном обитом сталью коридоре гулко отдавались звуки беспомощной борьбы двух гуманоидов, надежно схваченных под мышки резиновыми руками вогона.
– Невероятно! - лепетал Артур. - Это безумие! Отпусти меня, чудовище!
Вогон-охранник продолжал тащить их по коридору.
– Не волнуйся, - сказал Форд. - Я что-нибудь придумаю.
Но уверенности в его голосе слышалось маловато.
– Сопротивление бесполезно! - гремел охранник.
– Никогда так не говори! - выговорил, задыхаясь, Форд. - Как можно сохранять позитивное состояние духа, если ты говоришь такие вещи?
– О боги! - взвыл Артур, - он еще говорит о позитивном состоянии духа! Можно подумать, это у него сегодня снесли планету! Я проснулся утром и думал, что впереди - прекрасный спокойный день, я почитаю немного, вычешу собаку... Сейчас всего лишь четыре часа дня, а меня уже выбрасывают с инопланетного звездолета в шести световых годах от дымящихся развалин Земли! - Артур поперхнулся и закашлял: вогон прижал его поплотнее.
– Все нормально, - сказал Форд. - Прекрати паниковать.
– Кто говорит про панику? - воскликнул Артур. - Это просто культурный шок. Вот когда я осмотрюсь, как следует, вникну в обстановку, сориентируюсь - тогда я начну паниковать.
– Артур, не истерируй. Заткнись! - Форд отчаянно попытался задуматься, но его снова прервал крик охранника:
– Сопротивление бесполезно!
– Ты тоже заткнись! - крикнул разъяренно Форд.
– Сопротивление бесполезно!
– Перекури! - сказал Форд. Он вывернул шею и свирепо посмотрел в лицо своего стражника. Тут ему в голову пришла мысль.
– Слушай, - спросил он вдруг, - а что, тебе все это на самом деле нравится?
Вогон остановился, как вкопанный, и на лице его постепенно проступило выражение неизмеримой глупости.
– Нравится? - прогудел он. - В каком смысле?
– Ну, - продолжал Форд, - в смысле, ты доволен такой жизнью? Вот этим строевым шагом, криком, выбрасыванием людей с борта космического корабля?
Вогон уставился в низкий железный потолок, и брови его едва не наползли одна на другую. Челюсть его отвисла. Наконец, он выговорил:
– Ну... Бывают светлые моменты.
– Без этого нельзя, - согласился Форд.
Артур вывернул шею и взглянул на Форда.
– Форд, чем ты занимаешься? - спросил он удивленным шепотом.
– Пытаюсь проявлять интерес к окружающему миру. - ответил тот. - Ты не против? Так, значит, - продолжал он, - светлые моменты бывают?
Вогон перевел взгляд на него, и склизкие мысли медленно заворочались в мутных его глубинах.
– Ага, - сказал он. - Но раз уж пошел такой разговор, то вообще-то в основном время проходит довольно тухло. Разве что... - задумался он снова, для чего ему пришлось снова уставиться в потолок, - Разве что вот кричать. Кричать мне нравится.
Он набрал воздуху в легкие и загремел:
– Са-апративление...
– Э-э... - протянул охранник. - Ну-у... Хрен его знает. Я как бы просто... ну, делаю это, и все. Тетка моя говорила, что охранник на космическом корабле - хорошая карьера для молодого вогона. Там, форма, кобура с лучевым пистолетом, бессмысленное и бездумное существование...
– Ну, да, ну, да, - поспешно прервал его Форд, - это у тебя выходит замечательно, честное слово. Но если в основном время проходит довольно тухло, - продолжил он медленно, давая словам время, чтобы достичь цели, -то какой смысл во всем этом? Ради чего? Девочки? Форма? Культ мачо? Или ты просто считаешь, что такое бессмысленное и бездумное существование само по себе ценно как вызов духу? Вот, Артур, посмотри, - сказал Форд назидательно. - И ты еще говоришь, что у тебя проблемы!
Артур, впрочем, был уверен, что имеет все основания так считать. Помимо той неприятности, что его родная планета была уничтожена, вогон-охранник уже почти задушил его, да и идея быть выброшенным в космос ему вовсе не нравилась.
– Потрудись вникнуть в его трудности, - не унимался Форд. - Перед нами несчастный парень, вся жизнь которого заключается в топаньи, выбрасывании людей с космических кораблей...
– И кричать! - добавил охранник.
– Ну, конечно, и кричать, - согласился Форд, похлопывая дружески мощную конечность, обвившуюся вокруг его шеи, - и он даже не может сказать, почему он занимается этим!
Артур согласился, что это ужасно печально. Выразил он это неопределенным жестом, поскольку не мог набрать достаточно воздуха в легкие.
Охранник издал низкое смущенное мычание:
– Ну-у, пожалуй, если так рассуждать, то, надо признаться...
– Так-так! - обрадовался Форд.
– Но, с другой стороны... - продолжал охранник, - а что же делать?
– Ну, конечно же, - воскликнул Форд с воодушевлением, - перестать всем этим заниматься! Скажи им, что ты больше не хочешь этим заниматься. -Форд почувствовал, что нужно что-то добавить, но охранник, казалось, был достаточно обеспокоен тем, что уже услышал.
– Хм-м-м-м-м-м... - сказал он, - хм-хм. Не нравится мне это.
Форд вдруг почувствовал, что теряет его.
– Погоди, погоди! - воскликнул он. - Это же только начало! Дальше -больше! Ты даже не подозреваешь...
Но охранник уже перехватил своих пленников и поволок их дальше к шлюзу. Он был заметно тронут.
– Нет. Пожалуй, если вы не возражаете, - сказал он, - я все-таки засуну вас в шлюз, а потом пойду и покричу еще малость.
Форд возражал, и еще как.
– Погоди! Но ведь... - воскликнул он уже не так медленно и отчетливо.
– Х-х-х-ы-ы-ы... - добавил Артур не вполне членораздельно.
– Постой! - не сдавался Форд. - Я ведь еще не рассказал тебе о музыке, о живописи, о х-х-х-х-ы-ы-ы...
– Сопротивление бесполезно! - прогремел охранник и добавил: -Понимаете, если я продолжу все это делать, то смогу, может быть, попасть в большие кричальники, а тем, кто не кричит и не выбрасывает людей, особенно податься некуда. Так что, я так думаю - от добра добра не ищут.
Они уже были возле шлюза - большого круглого люка, мощного и тяжеленного, вделанного во внутренности корабля. Охранник нажал кнопку, и люк плавно открылся.
– Но вообще, спасибо за участие, - сказал вогон-охранник. -Счастливо!
Он пропихнул Форда и Артура через люк в маленькую комнатку. Артур лежал, хватая ртом воздух. Форд вскочил и со всей силы уперся плечом в закрывающийся люк.
– Но послушай, - кричал он охраннику, - ведь существует целый мир, о котором ты ничего не знаешь! Вот, например, вот это, - в отчаянии Форд ухватился за единственное произведение искусства, которое он вспомнил наизусть - первые такты Пятой Симфонии Бетховена. - Па-па-па-па-ам! Это тебе ничего не говорит?
– Нет, - ответил охранник. - Честно говоря, ничего. Но я расскажу об этом тетке.
Если он сказал еще что-то, то наши герои этого не услышали. Люк плотно закрылся, и единственным оставшимся звуком было далекое слабое гудение корабельных двигателей.
