темперамент.
Когда знаешь причину, можно не обижаться. И даже потерпеть некоторые капризы нетрудно. Гораздо важнее, чтобы между братьями сохранялись мир и полное взаимопонимание.
– Грязнов, ты?
– Я, с кем говорю?
– Назаров. Мне доложили, что ты звонил, старина.
– Здравствуй, Назар, дорогой!
– Слушай, у тебя как там с аппаратом?
– Полный порядок, можешь не волноваться.
– А мне что? Твой интерес, тебе и бояться утечек! Нy так что скажешь, старый товарищ? Чую, моя епархия интересует?
– Угадал, Назар. Мне недавно сказали, чем ты занялся. Значит, снова на коне джигит?
Выход на Назарова подсказал недавно Борис Климчук. Грязнов сразу не врубился, а поразмыслив и поворошив в собственной памяти, вдруг вспомнил. Знал же он этого самого Назара Назарова, который вовсе не выглядел таджиком, а по-русски говорил вообще безо всякого акцента. Он заканчивал Омское училище, был зачислен в центральный аппарат, посидел какое-то время в Главном управлении уголовного розыска, после чего отбыл на родину, в Душанбе, где и возглавил республиканский ГУУР МВД, а вскоре стал и заместителем министра внутренних дел, причем самым молодым в республике.
Вспомнил Грязнов, поднял кое-какую информацию и убедился, что это и есть тот самый Назар, с которым его связывали в свое время и конкретные дела, и вполне добрые отношения. После чего позвонил.
А что снова «на коне», так это потому, что, по слухам, чуть ли не уезжать из Таджикистана хотел уже Назар. Не складывались у него дела с «правительством примирения», ибо лидеры оппозиции, воевавшие на деньги, полученные от продажи наркотиков, а теперь, после акта национального примирения, получившие реальную власть в правительстве, по-прежнему остались прочно связаны с наркобизнесом. И Назар это отлично знал. А они желали, чтобы прочно, а лучше навсегда, забыл. Президент, вероятно хорошо поразмыслив, решил не отказываться от профессионала, после чего с его же подачи и было создано Агентство по контролю за наркотиками – представлявшими самый страшный бич для Таджикистана. Да что республика! Вся Центральная Азия была задействована, по сути, на афганском «товаре», своим качеством, а главное, огромной массой заткнувшим за пояс колумбийские картели.
На коне, значит... Это хорошо!
– Назар, дорогой, я понимаю, что встретиться нам пока не получится.
– Ну да, – засмеялся тот, – между нами города и страны, параллели и меридианы... Однако совсем не исключено. Совсем не исключено, старина. Но что за вопрос?
– Скажи, тебе такая фамилия – Багиров – ни о чем не говорит?
– Говорит. И о многом, кстати. Нужна информация?
– Их вообще-то трое.
– Я знаю. Средний, кажется, Теймур, был здесь. Имел любопытные контакты. Но это я не доверил бы даже твоему проверенному телефону.
– Может быть, к тебе подъедет мой человек, Назар?
– А может, я сам как-нибудь заскочу к тебе? Чайку твоего попить? Как в былые времена...
В былые времена они с Назаром наливали из заварного чайника в чашки коньяк. Для страховки опускали в него ломтики лимона, а на блюдце клали кубики сахара. Мало ли, вдруг кому-то придет охота подглядеть, чем это в рабочее время занимаются сыщики, а потом, для общей пользы делу, «стукнуть» начальству? Все бывало.
– Я буду очень рад тебя видеть, Назар, дорогой. Хотелось бы только побыстрее. Дело не ждет, ты понимаешь?
– Отлично понимаю. Кстати, если мы подумали об одном и том же, могу утешить, это «дело», – подчеркнул он, – под контролем. Личным.
– Фактура нужна, Назар! – почти взмолился Грязнов, вообще предпочитавший никого ни о чем не просить. Но тут был особый случай. И если Назаров имел у себя серьезный компромат на этих братьев Багировых, а связан тот мог быть лишь с одним – с наркотой, то это был бы самый лучший вариант. Но как получить? Когда еще Назар окажется в пределах досягаемости?!
– Ладно, старина, обещаю, получишь ты свою фактуру, – было слышно, что он смеется. – Чаек готовь! Извини, больше не могу. До встречи...
Грязнов положил трубку на место и подумал, что подозрения Турецкого относительно старых, еще афганских, связей Багировых, кажется, могут получить существенное подтверждение. И это, в свою очередь, резко сдвинет расследование с места, а то что-то оно застопорилось.
Наверху все, конечно, понимают, но делают вид, что им неясны причины, по которым до сих пор прокуратура и уголовный розыск не завершают следствие и не докладывают о передаче уже расследованного дела в Мосгорсуд. Наивные они, понимаешь, очень. Им, видишь ты, все давно ясно, а эти, мол, чего-то копаются. Дешевый авторитет, что ли, зарабатывают?.. Ну да, пока зарабатывают, вокруг трупы множатся...
И еще один вопрос был не совсем ясен Грязнову: это факт отстранения Селезнева и его домашний арест. Ведь Алексей Михайлович Караваев достаточно умный мужик, чтобы не понимать, что теперь этот мерзавец полковник представляет самую желанную мишень для своих подельников! И тем не менее.
А может, здесь дальний прицел? Что, у зама по оперативке не найдется разве лишнего ствола? Вот он, спасая офицерскую честь, и пустит себе пулю в башку. Или кто-то ему в этом поможет? А результат – один: нет человека, нет и проблемы.
Вряд ли, конечно, именно так и думает Караваев, но в качестве одной из версий отбрасывать никак нельзя. И если это так или близко к тому, а Селезнев следствию еще очень понадобится в качестве свидетеля, то... Что? Значит, надо обеспечить ему надежную охрану, а то ведь неровен час...
Поразмышляв еще немного, Грязнов вдруг снял трубку и набрал номер. Ему долго не отвечали. Набрал мобильный. Ответили с ходу:
– Турецкий.
– Привет, Саня, ты в бегах?
– Секунду, Слава... – В трубке возникла абсолютная тишина, какая бывает, если плотно зажать микрофон ладонью. Пауза, впрочем, длилась недолго. – Извини, старик, я – у Кости. Вопрос тут есть...
– Ничего, я не тороплю. Но если у тебя появится желание прокатиться со мной вдвоем к одному арестованному господину, я бы не возражал, пожалуй.
Турецкий захохотал:
– Это ж надо, какая изысканность манер! Ты о Селезневе, что ль?
– С тобой, Саня, знаешь, что хорошо есть? Причем большой ложкой! Все ты норовишь вперед батьки! Угадал.
– Не возражаю. Но подъеду к тебе я сам. За мной, чую, уже достаточно прочный «хвост» установлен.
– Так давай отсечем! Причем грубо, по-ментовски!
– А надо? Сейчас у Нинки осенние каникулы начнутся, и я ее вместе с Иркой отправлю куда-нибудь подальше. Вот, кстати, с Костей обсудили и эту проблемку. А за мной пусть побегают, чтобы и мне маленько жирок растрясти. Ну, жди, я прямо во двор заеду и поднимусь. А потом – как обычно.
Как обычно – это означало, что Турецкий, приезжая на Петровку, 38 и оставляя машину на служебной стоянке, отправлялся во внутренний гараж, где его с Грязновым ожидал не самый приметный автомобиль с водителем. Или без оного. Автомобиль мог быть неказистым, но двигатель у него – обязательно форсированным. И «хвост», оставшийся снаружи, вряд ли бы заподозрил, что именно в этой тачке может находиться его «клиент».
Явиться решили без предварительного звонка, чтобы взять полковника немного врасплох. И пока ехали на Ленинский проспект, Грязнов рассказал Турецкому о своем телефонном разговоре с Назаровым, с тем самым, с которым, оказывается, был в свое время в приятельских отношениях. Воистину тесен мир.
Турецкий внимательно слушал с несколько непривычным для него насупленным видом.
