- Вы же знаете, что от слов своих оправдаешься и от слов своих и осудишься! Первое же испытание, которое ждет нашу с вами душу после смерти - это ответ именно за сквернословие! Так чем же будем оправдываться?! А ведь, знаете, даже «козлом» и то никого нельзя оскорблять! Это звучит как грозное проклятие в адрес ближнего! Потому что в Священном Писании сказано, что Господь на Страшном Суде отделит овец от козлов, праведных от грешников. Значит козлы - это те, кому уготован ад! И называя человека таким именем, вы уже заранее совершаете над ним свой суд! А ведь каким судом судите, таким и сами будете судимы!
От волнения и напряжения Прасковья уже дрожала, как осинка на ветру. Я подошел к ней и встал рядом, чтобы она видела, что я здесь и готов защищать ее.
- Всякое слово обладает весом и силой. Произнося скверные слова, человек произносит страшные заклинания, призывая к себе гнуснейших бесов, приносит словесную жертву сатане. Такой человек пачкает грязью свои уста и льет мерзкую скверну в души окружающих. Надо помнить, что речь нашу слышат не только те, которых мы не стесняемся, но и святые, ангелы и сам Господь!
- Эй, кончай базар! Это не по правилам! У нас тут не «маевка»! - раздался возглас из оторопевшей толпы слушателей.
Но его быстро осадили:
- Да заткнись ты! Пусть говорит!
- Люди добрые! - произнесла Прасковья уже как-то совсем мягко и жалостно. - Мы же русские! А значит, и говорить должны только по-русски, чтобы оставаться настоящими людьми: умными, милосердными, добрыми, справедливыми. А вы... - силы наконец оставили Пашу, голос ее дрогнул, и она, сунув микрофон в руки растерянного ди-джея, сбежала с подиума и устремилась к лесу.
На какие-то мгновения стало так тихо, что я отчетливо услышал, как жужжит какая-то мошка, крутящаяся над микрофоном. Первым очухался ведущий. Он быстро сказал мне каким-то ничего не выражающим голосом:
- А ты ничего не хочешь добавить?
Я чисто машинально взял микрофон, кашлянул, потом произнес бодро и решительно:
- Что же еще можно добавить? Все и так ясно! Матершинники Царства Божия не наследуют! Сквернословие - яд. А незнание духовных законов не освобождает от ответственности!
- Да что вы их слушаете-то! Дать им по шее, разбазарились! Учить нас вздумали, сопляки! - снова донеслись возмущенные вопли.
- Да помолчи ты, Байк! Они же круто говорят! Я такого еще ни разу не слыхала! - шикнула на недовольного девушка с зелеными волосами.
- Вы уж простите нас, что помешали вам, а может, кого и обидели чем! Извините, уж... - я откланялся публике, загудевшей, точно потревоженный пчелиный улей, вернул микрофон ди-джею и поспешил следом за Пашкой, которая уже скрылась за соснами.
- Эй, вы что, так просто отпустите их, что ли?! За такое и по шее надавать мало! Я что, по-ихнему, дебил, что ли?
- Да иди ты, они все верно сказали! - слышалось у меня за спиной.
Ди-джей крикнул:
- Эй, браток! Ты бы прихватил чего со столов-то, а? Угощаем! И девочке своей возьми гостинцев!
- Да-да, бери! Не стесняйся! Мы не обижаемся! За выступление полагается! - загудели из толпы в основном женские голоса.
Я остановился около столов, поддавшись сильному искушению. А что вы хотите? Чего ведь тут только не было! У меня аж глаза разбежались: и фрукты всякие заморские, ягодки свежие с мороженым, икорка натуральная, горы сладостей, бутерброды и салатики всех мастей, колбаски, рыбки, окорока, шашлычок, курочки, напитки... Эх, да что там говорить! Слюну лишь в рот нагонять! Такого изобилия Пашка уж точно никогда в своей жизни не видывала! Но я смог сдержать себя и, проглотив подступивший к горлу комок, отозвался:
- Извините, но мне ничего не надо! Трапеза - это же общее дело! А нам с вами, простите, пока еще не по пути...
- Жаль! Ну,
